В этом смысле тебя можно рассматривать в качестве некоего посредника, прошу прощения за выражение. И не забывай еще про одно оговоренное условие: если у тебя не будет собственных детей по мужской линии, в этом случае титул переходит к Джеффри.
— Но так можно прождать хоть сорок лет! — вскричал Джеффри, сопроводив свое восклицание красноречивым взмахом руки. — К тому времени я превращусь в согбенного старика! Если вообще не отдам концы! Какой мне тогда будет прок от титула?
— Джеффри, я тебя умоляю, — нетерпеливо одернула его Кассия и тут же вновь повернулась к Финчли: — А нельзя ли как-нибудь пересмотреть это прошение, мистер Финчли? Я не искала для себя такой тяжкой ответственности. Никогда и в мыслях не держала, что отец может сделать что-либо подобное.
Финчли взял Кассию за руку:
— Такова была его воля, Кассия. Твой отец считал, что кровные узы важнее фамилии. Как сказал Шекспир:
«Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
— Очень возможно, что Шекспир так сказал, но он не был знаком с моим отцом.
— Ты его единственный ребенок, Кассия. Единственный. Его плоть и кровь. И он хотел, чтобы род Сигрейвов продолжался твоими детьми.
— Но я не хочу взваливать на себя такую ответственность, мистер Финчли! И моему отцу это было хорошо известно. Сколько раз он пытался выдать меня замуж, а я всегда отказывалась! Неужели нельзя забыть про это прошение и дать мне лишь ту долю, которая предполагалась изначально? А основную часть предоставить в распоряжение Джеффри?
— Да, мистер Финчли, — опять вмешался кузен, — не могли бы вы устроить это?
— Джеффри, — опять проговорила Кассия, поморщившись.
— Боюсь, тут уж ничего не поделаешь. — Мистер Финчли покачал головой. — Слишком поздно. Прошение утверждено королем и заверено печатью. В буквальном смысле это означает, что вопрос пересмотру не подлежит.
Кассия уставилась в бахрому ковра. На самом деле она ничего перед собой не видела. Все ее мысли были заняты лишь тем, как найти выход из создавшейся ситуации. Как отец посмел так поступить с ней? Зачем?
И тут ей все стало ясно. Несмотря на все свои отчаянные попытки, при жизни отцу так и не удалось выдать ее замуж. Это прошение было верным способом добиться своего, пусть даже посмертно.
В ту минуту Кассия готова была поклясться, что услышала смех отца, донесшийся до нее, казалось, из-под стылой земли фамильного склепа Монтфоров на кладбище Кембриджшира. Она живо вспомнила похороны. Как стояла у края могилы и своими глазами видела опускавшийся в нее гроб. И ушла оттуда только после того, как могилу доверху забросали землей и утрамбовали.
Очнувшись, Кассия вновь посмотрела на Финчли:
— Похоже, единственный для меня выбор в данной ситуации — не выходить замуж. Тогда все перейдет к Джеффри, не так ли?
— Не совсем. — Финчли откашлялся и оглянулся на кузена Кассии. — Видишь ли, отец предусмотрел подобное возражение с твоей стороны, Кассия, и поэтому включил в свое завещание один дополнительный пункт.
Финчли достал из своего портфеля еще одну бумагу:
— Давай посмотрим. Ага, вот. Если ты не пожелаешь выйти замуж и продолжить через своих детей линию Сигрейвов, как того хотел отец и распорядился король Карл, титул и родовое имение переходят к Джеффри. Однако оставшаяся часть состояния, включая недвижимость, останется твоей. А эта оставшаяся часть оценивается в сумму, — он заглянул в бумаги, — свыше восьмидесяти тысяч фунтов. Джеффри же унаследует только титул и на этом фактически все.
— Восемьдесят тысяч фунтов! — поражение вскричал кузен.
Финчли оглянулся на него:
— Лорд Сигрейв знал, как лучше вкладывать деньги.
Кассия никак не могла понять, почему отец ничего не оставил Джеффри:
— Следует ли это понимать так, что больше отец ничего не пожелал передать Джеффри? Ни денежной доли? Ни содержания?
— Почему же? Маркиз Сигрейв назначил. Джеффри содержание э-э… — Финчли быстро порылся в бумагах. — Ага, вот! Он постановил выплачивать Джеффри ежегодное денежное содержание в размере пятидесяти фунтов. Выплаты должны производиться раз в квартал из твоих рук под моим надзором. Дом в Кембриджшире, являющийся родовым имением, будет включен в наследство Джеффри. Конечно, на пятьдесят фунтов в год это поместье не сохранить. Его ожидает печальная судьба. Остальная недвижимость — поместье в Ланкашире, в Ирландии и лондонский Сигрейв-Хаус, — не являющаяся частью родового имения, безоговорочно переходит к тебе. Кассия. — В Ланкашире? В Ирландии? Я и не знала, что отец приобретал там недвижимость. Финчли звучно высморкался.
— Он купил все это недавно. За последние пять лет.
Кассия зябко поежилась. Казалось, призрак отца появился в этой комнате, стоит в сторонке и довольно усмехается, глядя на то, как они пытаются найти выход из затруднительного положения, в которое он их поставил. Она даже не подозревала, что отец на самом деле так плохо относился к Джеффри. Если он сомневался в том, что его младший брат Гарольд действительно женился на той прачке, почему он не выяснил этого еще при жизни?
— Но почему, мистер Финчли? Почему мой отец поступил с нами так жестоко?
Финчли, вновь оглянувшись на Джеффри, нахмурился:
— Если мне будет позволено сообщить свое мнение… Будучи наслышанным о той страсти, какую Джеффри всегда питал к азартным играм, твой отец, видимо, боялся, что он промотает все состояние. Полагаю, что именно поэтому он назначил ему такое скромное содержание. Он не хотел, чтобы все, что он собирал долгие годы, было оставлено за карточным столом. И еще… — Финчли открыл свой портфель в третий раз и достал оттуда запечатанный конверт. — Во время нашей последней встречи твой отец попросил передать это письмо тебе. На случай своей смерти.
Кассия взяла конверт, но не стала его тут же вскрывать. Она сунула письмо в карман платья и поднялась со своего места. После всего услышанного от мистера Финчли она и так была слишком расстроена, чтобы еще читать отцовское послание. Комната погрузилась в тягостное молчание. Все вышли из нее, не произнеся ни звука.
Кассия обвела глазами всех присутствующих. Мистера Финчли, который исполнил свой долг и принес в ее дом эти нежданные известия. Джеффри, который находился явно на грани срыва, и Рэйвенскрофта — про него она даже как-то забыла в эти минуты, — который смотрел на нее с откровенной жалостью.
У Кассии появилось такое ощущение, будто она попалась в ловушку. Она не знала, что ей делать: плакать или смеяться. Девушка отчаянно пыталась взять себя в руки, обуздать бушевавшие эмоции. Наконец, справившись с собой, она подняла глаза на мистера Финчли и протянула ему прошение.
— Вы понимаете, что все это значит, мистер Финчли? Вы осознаете, чем эта бумага для меня обернется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Но так можно прождать хоть сорок лет! — вскричал Джеффри, сопроводив свое восклицание красноречивым взмахом руки. — К тому времени я превращусь в согбенного старика! Если вообще не отдам концы! Какой мне тогда будет прок от титула?
— Джеффри, я тебя умоляю, — нетерпеливо одернула его Кассия и тут же вновь повернулась к Финчли: — А нельзя ли как-нибудь пересмотреть это прошение, мистер Финчли? Я не искала для себя такой тяжкой ответственности. Никогда и в мыслях не держала, что отец может сделать что-либо подобное.
Финчли взял Кассию за руку:
— Такова была его воля, Кассия. Твой отец считал, что кровные узы важнее фамилии. Как сказал Шекспир:
«Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
— Очень возможно, что Шекспир так сказал, но он не был знаком с моим отцом.
— Ты его единственный ребенок, Кассия. Единственный. Его плоть и кровь. И он хотел, чтобы род Сигрейвов продолжался твоими детьми.
— Но я не хочу взваливать на себя такую ответственность, мистер Финчли! И моему отцу это было хорошо известно. Сколько раз он пытался выдать меня замуж, а я всегда отказывалась! Неужели нельзя забыть про это прошение и дать мне лишь ту долю, которая предполагалась изначально? А основную часть предоставить в распоряжение Джеффри?
— Да, мистер Финчли, — опять вмешался кузен, — не могли бы вы устроить это?
— Джеффри, — опять проговорила Кассия, поморщившись.
— Боюсь, тут уж ничего не поделаешь. — Мистер Финчли покачал головой. — Слишком поздно. Прошение утверждено королем и заверено печатью. В буквальном смысле это означает, что вопрос пересмотру не подлежит.
Кассия уставилась в бахрому ковра. На самом деле она ничего перед собой не видела. Все ее мысли были заняты лишь тем, как найти выход из создавшейся ситуации. Как отец посмел так поступить с ней? Зачем?
И тут ей все стало ясно. Несмотря на все свои отчаянные попытки, при жизни отцу так и не удалось выдать ее замуж. Это прошение было верным способом добиться своего, пусть даже посмертно.
В ту минуту Кассия готова была поклясться, что услышала смех отца, донесшийся до нее, казалось, из-под стылой земли фамильного склепа Монтфоров на кладбище Кембриджшира. Она живо вспомнила похороны. Как стояла у края могилы и своими глазами видела опускавшийся в нее гроб. И ушла оттуда только после того, как могилу доверху забросали землей и утрамбовали.
Очнувшись, Кассия вновь посмотрела на Финчли:
— Похоже, единственный для меня выбор в данной ситуации — не выходить замуж. Тогда все перейдет к Джеффри, не так ли?
— Не совсем. — Финчли откашлялся и оглянулся на кузена Кассии. — Видишь ли, отец предусмотрел подобное возражение с твоей стороны, Кассия, и поэтому включил в свое завещание один дополнительный пункт.
Финчли достал из своего портфеля еще одну бумагу:
— Давай посмотрим. Ага, вот. Если ты не пожелаешь выйти замуж и продолжить через своих детей линию Сигрейвов, как того хотел отец и распорядился король Карл, титул и родовое имение переходят к Джеффри. Однако оставшаяся часть состояния, включая недвижимость, останется твоей. А эта оставшаяся часть оценивается в сумму, — он заглянул в бумаги, — свыше восьмидесяти тысяч фунтов. Джеффри же унаследует только титул и на этом фактически все.
— Восемьдесят тысяч фунтов! — поражение вскричал кузен.
Финчли оглянулся на него:
— Лорд Сигрейв знал, как лучше вкладывать деньги.
Кассия никак не могла понять, почему отец ничего не оставил Джеффри:
— Следует ли это понимать так, что больше отец ничего не пожелал передать Джеффри? Ни денежной доли? Ни содержания?
— Почему же? Маркиз Сигрейв назначил. Джеффри содержание э-э… — Финчли быстро порылся в бумагах. — Ага, вот! Он постановил выплачивать Джеффри ежегодное денежное содержание в размере пятидесяти фунтов. Выплаты должны производиться раз в квартал из твоих рук под моим надзором. Дом в Кембриджшире, являющийся родовым имением, будет включен в наследство Джеффри. Конечно, на пятьдесят фунтов в год это поместье не сохранить. Его ожидает печальная судьба. Остальная недвижимость — поместье в Ланкашире, в Ирландии и лондонский Сигрейв-Хаус, — не являющаяся частью родового имения, безоговорочно переходит к тебе. Кассия. — В Ланкашире? В Ирландии? Я и не знала, что отец приобретал там недвижимость. Финчли звучно высморкался.
— Он купил все это недавно. За последние пять лет.
Кассия зябко поежилась. Казалось, призрак отца появился в этой комнате, стоит в сторонке и довольно усмехается, глядя на то, как они пытаются найти выход из затруднительного положения, в которое он их поставил. Она даже не подозревала, что отец на самом деле так плохо относился к Джеффри. Если он сомневался в том, что его младший брат Гарольд действительно женился на той прачке, почему он не выяснил этого еще при жизни?
— Но почему, мистер Финчли? Почему мой отец поступил с нами так жестоко?
Финчли, вновь оглянувшись на Джеффри, нахмурился:
— Если мне будет позволено сообщить свое мнение… Будучи наслышанным о той страсти, какую Джеффри всегда питал к азартным играм, твой отец, видимо, боялся, что он промотает все состояние. Полагаю, что именно поэтому он назначил ему такое скромное содержание. Он не хотел, чтобы все, что он собирал долгие годы, было оставлено за карточным столом. И еще… — Финчли открыл свой портфель в третий раз и достал оттуда запечатанный конверт. — Во время нашей последней встречи твой отец попросил передать это письмо тебе. На случай своей смерти.
Кассия взяла конверт, но не стала его тут же вскрывать. Она сунула письмо в карман платья и поднялась со своего места. После всего услышанного от мистера Финчли она и так была слишком расстроена, чтобы еще читать отцовское послание. Комната погрузилась в тягостное молчание. Все вышли из нее, не произнеся ни звука.
Кассия обвела глазами всех присутствующих. Мистера Финчли, который исполнил свой долг и принес в ее дом эти нежданные известия. Джеффри, который находился явно на грани срыва, и Рэйвенскрофта — про него она даже как-то забыла в эти минуты, — который смотрел на нее с откровенной жалостью.
У Кассии появилось такое ощущение, будто она попалась в ловушку. Она не знала, что ей делать: плакать или смеяться. Девушка отчаянно пыталась взять себя в руки, обуздать бушевавшие эмоции. Наконец, справившись с собой, она подняла глаза на мистера Финчли и протянула ему прошение.
— Вы понимаете, что все это значит, мистер Финчли? Вы осознаете, чем эта бумага для меня обернется?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81