Костян снова явился в ФМС, передав слова военкома самым дипломатичным образом. Паспортистка, с задницей в виде двух окороков, долго советовалась с начальником и наконец приняла анкету. На этом история не закончилась. Выдавая новый паспорт, чиновники обязаны аннулировать утерянный. А сделать это сразу они забыли. Вот Костян и приходит сюда уже во второй раз. Паспорт-то был уже неделю назад готов, но тогда его не выдали. А теперь, когда старый аннулирован, должны выдать.
Всё идёт как по маслу, Костян получает новенькую красную корочку, расписывается, видит собственный палец, испачканный засохшей кровью… На прощанье поздравляет жопастую паспортистку с наступающим Новым годом. Она удивлённо поднимает глаза.
– И вас также… – Видимо, он первый, кто её сегодня поздравил.
Настроение заметно улучшилось. Пешая получасовая прогулка до дома не кажется утомительной. «Ребёнок, пожалуй, даже здорово. Если будет мальчик, я с удовольствием поиграю с ним в железную дорогу, а если девочка, накуплю ей кукол и всяких бантов и нарядов».
Дома он делится всеми этими мыслями с Катей, между делом демонстрируя новенький паспорт. Катю мысли о ребёнке, наоборот, не воодушевляют. У неё как раз интересное предложение по работе, и беременность совсем не кстати. Разглядывая его фотографию в паспорте, Катя скептически говорит:
– А ты нормально не мог сфотографироваться?
– В смысле? – недоумевает Костян.
– Ты же на арабского террориста похож, в посольствах таких не любят. Могут визу не дать.
– Как?.. Почему?.. – Он вырывает у неё из рук паспорт. Всматривается. И правда, щёки щетинистые, взгляд недобрый, подбородок торчит вперёд, вместо рубашки и галстука какая-то чёрная футболка… Похожим образом он выглядел, когда в Риме в консульство заявился. Такая внешность у чиновников доверия не вызывает.
– Что же ты мне не сказала, когда я фотографировался?!
– Мне и в голову не могло прийти, что ты так вырядишься! Как будто вчера родился! – фыркает Катя и запирается в ванной.
Костян разозлился. «Ей хорошо! Она-то уже новый паспорт получила! Из-за военкомата её не трепали, на фотографии она, как кинозвезда… На хрена нужна такая жизнь!» Из-за внешности одни проблемы. Его принимают не за того. Тихий интеллигент кажется опасным головорезом. А всё потому, что ребёнком он ненавидел красные шерстяные штаны…
Связь здесь самая прямая. Когда зимой на маленького Костяна пытались натянуть красные штаны, он орал благим матом. И цвет его раздражал, и колючесть. Тогда папа придумал хитрость – показал Костяну картинку из книжки про Крымскую войну. Там турецкие солдаты в красных шароварах входили победным маршем в разрушенный Севастополь. Детская фантазия не выдержала, Костян потребовал подать штаны, напялил их, заправил в валеночки и ощутил себя грозным янычаром. Через пару лет родители столкнулись с новой проблемой: как переключить своего первенца на любые другие штаны – красные уже едва прикрывали коленки.
Штаны давно превратились в тряпку и истлели, но их суть, сущность, проникла в Костяна навсегда. Он стал походить на янычара уже в любом наряде или даже совсем голым. Европейские визы ему выдают неохотно, по сто раз перепроверяя биографию, регистрацию и место работы. Никто не догадывается, что под зловещей внешностью скрываются многочисленные страхи, которые его изводят. Например, страх русского бунта, страх того, что однажды очередная толпа матросов ворвётся в правительственное учреждение и придётся уносить ноги, а европейцы увидят фотографию в паспорте и развернут… Или железный занавес снова захлопнется, а с его физиономией даже политического убежища не попросишь. Не поверят, что человек культурный, образованный. Скажут, катись обратно, в свою дикую Азию. Но я же свой, ребята, постойте… Жуть так и накатывает.
Если же отсюда не выпустят, волей-неволей придётся стать борцом за свободу. А с детьми это неудобно, их могут взять в заложники. В общем, не время пока ребёнка заводить.
Взяв из Катиного кошелька деньги, Костян вышел из квартиры. В последнее время приходится жить за счёт подруги.
Рынок расположен в пятнадцати минутах ходьбы. В рыбном отделе одна из продавщиц заговорщически подмигивает. Костян приближается.
– Чёрной икры не желаем?
Теперь на продажу чёрной икры наложен запрет, купить эти переливающиеся золотой слизью зёрна можно только нелегально, но продавщица его знает. Пару раз, получив хорошие гонорары, Костян брал у неё по полкило. Тщательно пробовал, давил икринки пальцами, козыряя знаниями, почерпнутыми в старой кулинарной книге. В общем, продавщица считает Костяна своим. Он улыбается:
– Желаем, но я на мели.
Продавщица одаривает его взглядом проститутки, которая умеет ждать:
– Будут деньги – приходи.
Через полчаса, увешанный тяжёлыми пакетами, Костян выходит на тротуар ловить такси. Пешком он всё не дотащит. Интересно, соберёт ли день рождения box-office? Костян попросил друзей дарить ему только деньги. Всё равно сколько, хоть сотню. С подарками никогда не знаешь, что делать, а с деньгами вопросов не возникает. Это особенно актуально сейчас, когда кэша не хватает. Отобьется ли д.р.? Окупятся ли вина, коньяки, морепродукты, овощи, фрукты, торт? И будет ли прибыль. «Если выйдет в ноль, и то хорошо, а если в плюс, считай успешный проект», – размышляет Костян кинопродюсерскими категориями.
У ворот рынка усатый милиционер кормит объедками свору бездомных псов. Псы виляют хвостами. Костян поднимает руку. Останавливается пожилой носатый дядька на «форде». По пути дядька заводит с Костяном свойскую беседу. Опять сыграла роль внешность, шофёр-армянин принял Костяна за своего. Знал бы про янычарские штаны, не был бы так мил. Турки армянам не друзья. Носатый едет нарочно неторопливо и за пять минут успевает рассказать о величии своего народа.
– Мы потомки Ноя! Ещё Пётр Первый армян в Россию призвал, потому что они строители хорошие. А во время войны сколько маршалов было армян! Баграмян – раз!..
На Баграмяне список обрывается. Дядька нарочно притормаживает, пропускает другие машины, пешеходов, голубей, бегающих по дороге. Ему ещё есть что рассказать.
– Когда в Карабахе началось, армянские танки почти до Баку дошли. Но из Москвы позвонили и сказали «хватит»…
В кармане звонит телефон. Костян достаёт его с трудом, освободив ладонь от впившихся в кожу ручек пакетов. На экране определился номер школьного приятеля, которого он не видел лет пять. В последнюю встречу они выпили, и тот полез на Костяна с кулаками. Психика у приятеля неуравновешенная, мать в горах погибла. Однако Костяново милосердие тоже имеет предел; какая встреча без выпивки, а в драку его не тянет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Всё идёт как по маслу, Костян получает новенькую красную корочку, расписывается, видит собственный палец, испачканный засохшей кровью… На прощанье поздравляет жопастую паспортистку с наступающим Новым годом. Она удивлённо поднимает глаза.
– И вас также… – Видимо, он первый, кто её сегодня поздравил.
Настроение заметно улучшилось. Пешая получасовая прогулка до дома не кажется утомительной. «Ребёнок, пожалуй, даже здорово. Если будет мальчик, я с удовольствием поиграю с ним в железную дорогу, а если девочка, накуплю ей кукол и всяких бантов и нарядов».
Дома он делится всеми этими мыслями с Катей, между делом демонстрируя новенький паспорт. Катю мысли о ребёнке, наоборот, не воодушевляют. У неё как раз интересное предложение по работе, и беременность совсем не кстати. Разглядывая его фотографию в паспорте, Катя скептически говорит:
– А ты нормально не мог сфотографироваться?
– В смысле? – недоумевает Костян.
– Ты же на арабского террориста похож, в посольствах таких не любят. Могут визу не дать.
– Как?.. Почему?.. – Он вырывает у неё из рук паспорт. Всматривается. И правда, щёки щетинистые, взгляд недобрый, подбородок торчит вперёд, вместо рубашки и галстука какая-то чёрная футболка… Похожим образом он выглядел, когда в Риме в консульство заявился. Такая внешность у чиновников доверия не вызывает.
– Что же ты мне не сказала, когда я фотографировался?!
– Мне и в голову не могло прийти, что ты так вырядишься! Как будто вчера родился! – фыркает Катя и запирается в ванной.
Костян разозлился. «Ей хорошо! Она-то уже новый паспорт получила! Из-за военкомата её не трепали, на фотографии она, как кинозвезда… На хрена нужна такая жизнь!» Из-за внешности одни проблемы. Его принимают не за того. Тихий интеллигент кажется опасным головорезом. А всё потому, что ребёнком он ненавидел красные шерстяные штаны…
Связь здесь самая прямая. Когда зимой на маленького Костяна пытались натянуть красные штаны, он орал благим матом. И цвет его раздражал, и колючесть. Тогда папа придумал хитрость – показал Костяну картинку из книжки про Крымскую войну. Там турецкие солдаты в красных шароварах входили победным маршем в разрушенный Севастополь. Детская фантазия не выдержала, Костян потребовал подать штаны, напялил их, заправил в валеночки и ощутил себя грозным янычаром. Через пару лет родители столкнулись с новой проблемой: как переключить своего первенца на любые другие штаны – красные уже едва прикрывали коленки.
Штаны давно превратились в тряпку и истлели, но их суть, сущность, проникла в Костяна навсегда. Он стал походить на янычара уже в любом наряде или даже совсем голым. Европейские визы ему выдают неохотно, по сто раз перепроверяя биографию, регистрацию и место работы. Никто не догадывается, что под зловещей внешностью скрываются многочисленные страхи, которые его изводят. Например, страх русского бунта, страх того, что однажды очередная толпа матросов ворвётся в правительственное учреждение и придётся уносить ноги, а европейцы увидят фотографию в паспорте и развернут… Или железный занавес снова захлопнется, а с его физиономией даже политического убежища не попросишь. Не поверят, что человек культурный, образованный. Скажут, катись обратно, в свою дикую Азию. Но я же свой, ребята, постойте… Жуть так и накатывает.
Если же отсюда не выпустят, волей-неволей придётся стать борцом за свободу. А с детьми это неудобно, их могут взять в заложники. В общем, не время пока ребёнка заводить.
Взяв из Катиного кошелька деньги, Костян вышел из квартиры. В последнее время приходится жить за счёт подруги.
Рынок расположен в пятнадцати минутах ходьбы. В рыбном отделе одна из продавщиц заговорщически подмигивает. Костян приближается.
– Чёрной икры не желаем?
Теперь на продажу чёрной икры наложен запрет, купить эти переливающиеся золотой слизью зёрна можно только нелегально, но продавщица его знает. Пару раз, получив хорошие гонорары, Костян брал у неё по полкило. Тщательно пробовал, давил икринки пальцами, козыряя знаниями, почерпнутыми в старой кулинарной книге. В общем, продавщица считает Костяна своим. Он улыбается:
– Желаем, но я на мели.
Продавщица одаривает его взглядом проститутки, которая умеет ждать:
– Будут деньги – приходи.
Через полчаса, увешанный тяжёлыми пакетами, Костян выходит на тротуар ловить такси. Пешком он всё не дотащит. Интересно, соберёт ли день рождения box-office? Костян попросил друзей дарить ему только деньги. Всё равно сколько, хоть сотню. С подарками никогда не знаешь, что делать, а с деньгами вопросов не возникает. Это особенно актуально сейчас, когда кэша не хватает. Отобьется ли д.р.? Окупятся ли вина, коньяки, морепродукты, овощи, фрукты, торт? И будет ли прибыль. «Если выйдет в ноль, и то хорошо, а если в плюс, считай успешный проект», – размышляет Костян кинопродюсерскими категориями.
У ворот рынка усатый милиционер кормит объедками свору бездомных псов. Псы виляют хвостами. Костян поднимает руку. Останавливается пожилой носатый дядька на «форде». По пути дядька заводит с Костяном свойскую беседу. Опять сыграла роль внешность, шофёр-армянин принял Костяна за своего. Знал бы про янычарские штаны, не был бы так мил. Турки армянам не друзья. Носатый едет нарочно неторопливо и за пять минут успевает рассказать о величии своего народа.
– Мы потомки Ноя! Ещё Пётр Первый армян в Россию призвал, потому что они строители хорошие. А во время войны сколько маршалов было армян! Баграмян – раз!..
На Баграмяне список обрывается. Дядька нарочно притормаживает, пропускает другие машины, пешеходов, голубей, бегающих по дороге. Ему ещё есть что рассказать.
– Когда в Карабахе началось, армянские танки почти до Баку дошли. Но из Москвы позвонили и сказали «хватит»…
В кармане звонит телефон. Костян достаёт его с трудом, освободив ладонь от впившихся в кожу ручек пакетов. На экране определился номер школьного приятеля, которого он не видел лет пять. В последнюю встречу они выпили, и тот полез на Костяна с кулаками. Психика у приятеля неуравновешенная, мать в горах погибла. Однако Костяново милосердие тоже имеет предел; какая встреча без выпивки, а в драку его не тянет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39