Они почище тайны раскрывали, — сказал я.
— Это верно, — согласился со мной Василий Васильевич.
76
В этот день не было ни ветерка. Мне было так хорошо купаться и загорать, что я сказал маме:
— Эта ночёвка в пещере была моей лебединой песней в Крыму. Больше тебе не придётся беспокоиться.
— Посмотрим, — сказала мама.
В полдень, когда уже здорово пекло, на пляж пришли Сева, Симка и Вера. Они были злые, им, наверно, хотелось подразнить меня, и Сева спросил:
— Больше не видел Пушкина?
— Пока нет, — ответил я.
— А Лермонтова или Чехова, случайно, не встречал?
— Может, и встречал, но я не знаю их в лицо, — ответил я. — А завести вам меня не удастся. У меня нервы капроновые.
— Научно-фантастический ты человек! — с удивлением сказал Сева.
— Вы лучше скажите: поймали «Старика» или нет? — спросил я.
Ребята угрюмо молчали. Потом Сева сказал:
— Пока мы здесь загораем, он, может, пакостит где-нибудь рядом… Патруль называется!
— А мы с Кышем обезвредили того, который перья выдрал из Павлика, — сказал я и, ничего больше не добавив, пошёл купаться.
Сева, Симка и Вера догнали нас с Кышем, окружили и не дали залезть в воду, пока я всё подробно не рассказал.
— Всё-таки это не ты пронюхал про перья, а Кыш, и не примазывайся к его боевой славе, — сказал Симка.
— Если бы не моё воспитание, он ничего бы не нашёл, — возразил я. — Насчёт боевой славы помалкивайте. Я хоть и младше и нырять не умею, а тоже следопыт. Я нашёл пещеру, в которой во время войны скрывался партизан. Он тогда ещё мальчишкой был!
— Ты нашёл пещеру?
— Ха-ха-ха!
— Мы тут в горах каждый камушек знаем!
— Плохо знаете! Двойка вам по следопытству! — сказал я и полез в воду.
Мне уже удавалось зайти в море по горлышко и плыть обратно к берегу самому.
Сева, Симка и Вера снова окружили меня и на этот раз не выпустили из воды, пока я не рассказал всё, что знал о Василии Васильевиче. Правда, я утаил, что он живёт в «Кипарисе» и что я лично с ним знаком.
— Везучий ты человек! — сказал Сева.
— Просто он мало болтает и много работает, — объяснила Вера, а Симка промолчал.
— А кто тебе рассказал про все его подвиги? — спросил Сева.
— Наша хозяйка Анфиса Николаевна, — сказал я, подумав. — Она его спасала от голода и холода.
— А где он теперь сам находится? — спросила Вера.
— Тайна, — сказал я. — И не спрашивайте.
— А если мы тебя щекотать начнём?
— Я и так расскажу. Но не сегодня… — сказал я, и они больше ко мне не приставали.
Этот день прошёл без всяких происшествий. Мама была довольна. Подстриженный под льва Кыш больше не страдал от жары.
Когда я проснулся и вспомнил, что обещал папе сделать вместе с ним утреннюю пробежку, мама ещё спала. Я посмотрел на часы и в трусиках побежал в «Кипарис».
77
Там все ещё спали. Я кинул камешек в раскрытое окно папиной палаты. Из окна тут же выглянул заспанный Милованов.
— Доброе утро! — сказал я. — Разбудите, пожалуйста, папу.
Милованов, ничего не ответив, скрылся в окне, и я почему-то подумал: «Ну на кого он всё-таки похож? Кто у нас есть из родственников или знакомых лысый и голубоглазый?»
Папа, выглянув в окно, свирепо погрозил мне пальцем. Это означало, чтобы я больше никогда не смел кидать камешки в палату.
Кыш перепрыгнул через заборчик на газон и любовался павлином Павликом, раскрывшим свои чудесный хвост.
Из корпуса вдруг вышел Торий с чемоданом в руке и с плащом на плече. Даже не взглянув на павлина, он направился по главной аллее к воротам. Кыш, заметив его, залаял и хотел броситься вдогонку, но я топнул ногой и приказал:
— Фу!
Мне с трудом удалось его успокоить. Наконец пришёл папа.
— Почему ты в пижаме? — спросил я.
— По рассеянности, но возвращаться не надо. Пути не будет. Бежим! И не вздумай на бегу задавать вопросы и беседовать. Болтовня нарушает ритм дыхания.
Мы бежали по тропинке вдоль верхней дороги. На ней почти совсем не было машин. Кыш кружил вокруг нас, как будто хвалился, что он такой быстрый, а мы тихоходы. Папа в своей чёрно-белой полосатой пижаме бежал легко, а я с непривычки запыхался и отстал метров на двадцать. К тому же я бежал, смотря то на голубое бескрайнее море, то на верхушку Ай-Петри в лиловой дымке. Потом я отстал ещё больше, мимо меня, как торпеды, пролетали легковые автомобили и автобусы.
Выбежав из-за поворота, я увидел, как Кыш с лаем набрасывается на двух остриженных наголо парней. Я ещё издали узнал «Старика» и Жеку. Сердце у меня и так здорово колотилось от бега, а от волнения прямо забарабанило в груди: «Бум-бум-бум».
Папа пытался отогнать Кыша, но Кыш, оскалив зубы, выходил из себя и уже начинал от ярости лаять хрипло и глухо. Он припёр «Старика» и Жеку к скале, и они зло выкрикивали:
— Уберите пса!
— Уберите, говорят! Пшёл!
— Кыш, ко мне! Ко мне! Или я тебя выдеру! — приказывал и грозил папа, но не тут-то было!
В Кыше наконец проснулся настоящий пёс, который всю жизнь помнит запах врагов, ушедших от преследования.
«Что же делать?.. Что же делать?.. Как их задержать?» — думал я.
Сзади меня засигналила машина, потому что я, не заметив как, выбежал на шоссе. Я, повернувшись лицом к спортивной машине с открытым верхом, поднял руку. Машина остановилась. За рулём сидела девушка в тельняшке. Она открыла дверцу и сказала:
— Ты что, калекой захотел стать? Бегаешь тут, как по школьному коридору!
— Тс-с! Помогите, пожалуйста, доставить в милицию преступников, которых поймал Кыш! — негромко сказал я.
— Каких преступников? — испуганно спросила девушка.
— Вон они! — сказал я.
— Который в пижаме?
— Нет. В пижаме мой папа. Он честный человек. А этих разыскивают. Они стреляли из лука в оленей, устроили пожар в лесу и ловили в пруду осетра. Из-за них чуть не погибла золотая рыбка.
— А-а! Слышала, — сказала девушка. — Но мне с ними связываться неохота.
— Струсили? — шёпотом сказал я. — Давайте подъедем, и вы увидите, как я их разделаю. — Я, не дожидаясь согласия девушки, залез в кабину. — Мы их обхитрим. Не бойтесь!
— Алёша! Ты где-е? — тревожно закричал папа, держа на руках Кыша.
Девушка неохотно тронула машину с места. «Старик» и Жека, голосуя, подняли руки.
Мы подъехали к ним.
— Ты почему в машине? — увидев меня, спросил папа.
— Я ногу подвернул. Ой! — застонал я. — Меня надо в санчасть или к маме… Ой!
— Ласточка, вы не подбросите по дороге двух приятных собеседников? — спросил «Старик». Он противно улыбался.
— Садитесь. Но сначала нужно помочь мальчику добраться до дома, — тоже улыбаясь, ответила девушка.
«Вот молодец!» — подумал я.
Кыш, наверно почуяв, что эти двое опять уходят у него из-под носа, остервенело рвался у папы из рук. Он совсем охрип и уже не лаял, а только жалко сипел и пырхал.
— Пап! Садись! Мне же невтерпёж! — позвал я. «Старик», Жека и папа с Кышем сели на заднее сиденье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Это верно, — согласился со мной Василий Васильевич.
76
В этот день не было ни ветерка. Мне было так хорошо купаться и загорать, что я сказал маме:
— Эта ночёвка в пещере была моей лебединой песней в Крыму. Больше тебе не придётся беспокоиться.
— Посмотрим, — сказала мама.
В полдень, когда уже здорово пекло, на пляж пришли Сева, Симка и Вера. Они были злые, им, наверно, хотелось подразнить меня, и Сева спросил:
— Больше не видел Пушкина?
— Пока нет, — ответил я.
— А Лермонтова или Чехова, случайно, не встречал?
— Может, и встречал, но я не знаю их в лицо, — ответил я. — А завести вам меня не удастся. У меня нервы капроновые.
— Научно-фантастический ты человек! — с удивлением сказал Сева.
— Вы лучше скажите: поймали «Старика» или нет? — спросил я.
Ребята угрюмо молчали. Потом Сева сказал:
— Пока мы здесь загораем, он, может, пакостит где-нибудь рядом… Патруль называется!
— А мы с Кышем обезвредили того, который перья выдрал из Павлика, — сказал я и, ничего больше не добавив, пошёл купаться.
Сева, Симка и Вера догнали нас с Кышем, окружили и не дали залезть в воду, пока я всё подробно не рассказал.
— Всё-таки это не ты пронюхал про перья, а Кыш, и не примазывайся к его боевой славе, — сказал Симка.
— Если бы не моё воспитание, он ничего бы не нашёл, — возразил я. — Насчёт боевой славы помалкивайте. Я хоть и младше и нырять не умею, а тоже следопыт. Я нашёл пещеру, в которой во время войны скрывался партизан. Он тогда ещё мальчишкой был!
— Ты нашёл пещеру?
— Ха-ха-ха!
— Мы тут в горах каждый камушек знаем!
— Плохо знаете! Двойка вам по следопытству! — сказал я и полез в воду.
Мне уже удавалось зайти в море по горлышко и плыть обратно к берегу самому.
Сева, Симка и Вера снова окружили меня и на этот раз не выпустили из воды, пока я не рассказал всё, что знал о Василии Васильевиче. Правда, я утаил, что он живёт в «Кипарисе» и что я лично с ним знаком.
— Везучий ты человек! — сказал Сева.
— Просто он мало болтает и много работает, — объяснила Вера, а Симка промолчал.
— А кто тебе рассказал про все его подвиги? — спросил Сева.
— Наша хозяйка Анфиса Николаевна, — сказал я, подумав. — Она его спасала от голода и холода.
— А где он теперь сам находится? — спросила Вера.
— Тайна, — сказал я. — И не спрашивайте.
— А если мы тебя щекотать начнём?
— Я и так расскажу. Но не сегодня… — сказал я, и они больше ко мне не приставали.
Этот день прошёл без всяких происшествий. Мама была довольна. Подстриженный под льва Кыш больше не страдал от жары.
Когда я проснулся и вспомнил, что обещал папе сделать вместе с ним утреннюю пробежку, мама ещё спала. Я посмотрел на часы и в трусиках побежал в «Кипарис».
77
Там все ещё спали. Я кинул камешек в раскрытое окно папиной палаты. Из окна тут же выглянул заспанный Милованов.
— Доброе утро! — сказал я. — Разбудите, пожалуйста, папу.
Милованов, ничего не ответив, скрылся в окне, и я почему-то подумал: «Ну на кого он всё-таки похож? Кто у нас есть из родственников или знакомых лысый и голубоглазый?»
Папа, выглянув в окно, свирепо погрозил мне пальцем. Это означало, чтобы я больше никогда не смел кидать камешки в палату.
Кыш перепрыгнул через заборчик на газон и любовался павлином Павликом, раскрывшим свои чудесный хвост.
Из корпуса вдруг вышел Торий с чемоданом в руке и с плащом на плече. Даже не взглянув на павлина, он направился по главной аллее к воротам. Кыш, заметив его, залаял и хотел броситься вдогонку, но я топнул ногой и приказал:
— Фу!
Мне с трудом удалось его успокоить. Наконец пришёл папа.
— Почему ты в пижаме? — спросил я.
— По рассеянности, но возвращаться не надо. Пути не будет. Бежим! И не вздумай на бегу задавать вопросы и беседовать. Болтовня нарушает ритм дыхания.
Мы бежали по тропинке вдоль верхней дороги. На ней почти совсем не было машин. Кыш кружил вокруг нас, как будто хвалился, что он такой быстрый, а мы тихоходы. Папа в своей чёрно-белой полосатой пижаме бежал легко, а я с непривычки запыхался и отстал метров на двадцать. К тому же я бежал, смотря то на голубое бескрайнее море, то на верхушку Ай-Петри в лиловой дымке. Потом я отстал ещё больше, мимо меня, как торпеды, пролетали легковые автомобили и автобусы.
Выбежав из-за поворота, я увидел, как Кыш с лаем набрасывается на двух остриженных наголо парней. Я ещё издали узнал «Старика» и Жеку. Сердце у меня и так здорово колотилось от бега, а от волнения прямо забарабанило в груди: «Бум-бум-бум».
Папа пытался отогнать Кыша, но Кыш, оскалив зубы, выходил из себя и уже начинал от ярости лаять хрипло и глухо. Он припёр «Старика» и Жеку к скале, и они зло выкрикивали:
— Уберите пса!
— Уберите, говорят! Пшёл!
— Кыш, ко мне! Ко мне! Или я тебя выдеру! — приказывал и грозил папа, но не тут-то было!
В Кыше наконец проснулся настоящий пёс, который всю жизнь помнит запах врагов, ушедших от преследования.
«Что же делать?.. Что же делать?.. Как их задержать?» — думал я.
Сзади меня засигналила машина, потому что я, не заметив как, выбежал на шоссе. Я, повернувшись лицом к спортивной машине с открытым верхом, поднял руку. Машина остановилась. За рулём сидела девушка в тельняшке. Она открыла дверцу и сказала:
— Ты что, калекой захотел стать? Бегаешь тут, как по школьному коридору!
— Тс-с! Помогите, пожалуйста, доставить в милицию преступников, которых поймал Кыш! — негромко сказал я.
— Каких преступников? — испуганно спросила девушка.
— Вон они! — сказал я.
— Который в пижаме?
— Нет. В пижаме мой папа. Он честный человек. А этих разыскивают. Они стреляли из лука в оленей, устроили пожар в лесу и ловили в пруду осетра. Из-за них чуть не погибла золотая рыбка.
— А-а! Слышала, — сказала девушка. — Но мне с ними связываться неохота.
— Струсили? — шёпотом сказал я. — Давайте подъедем, и вы увидите, как я их разделаю. — Я, не дожидаясь согласия девушки, залез в кабину. — Мы их обхитрим. Не бойтесь!
— Алёша! Ты где-е? — тревожно закричал папа, держа на руках Кыша.
Девушка неохотно тронула машину с места. «Старик» и Жека, голосуя, подняли руки.
Мы подъехали к ним.
— Ты почему в машине? — увидев меня, спросил папа.
— Я ногу подвернул. Ой! — застонал я. — Меня надо в санчасть или к маме… Ой!
— Ласточка, вы не подбросите по дороге двух приятных собеседников? — спросил «Старик». Он противно улыбался.
— Садитесь. Но сначала нужно помочь мальчику добраться до дома, — тоже улыбаясь, ответила девушка.
«Вот молодец!» — подумал я.
Кыш, наверно почуяв, что эти двое опять уходят у него из-под носа, остервенело рвался у папы из рук. Он совсем охрип и уже не лаял, а только жалко сипел и пырхал.
— Пап! Садись! Мне же невтерпёж! — позвал я. «Старик», Жека и папа с Кышем сели на заднее сиденье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36