Герше предназначал свою пьесу для мюзикла, абсолютно современного по интонации и характеру сюжета.
«Леонард читал мне сценарий, - рассказывает режиссер Стэнли Донен, - и дошел до сцены в фотолаборатории. Фотограф подвешивает влажный снимок, с которого еще стекает проявитель. Девушка рассматривает его и говорит: „О, нет! Вам никогда не удастся сделать из меня фотомодель. Ведь у меня же такое смешное лицо!“
«Стэнли и я быстро переглянулись, - вспоминает Герше, - и он воскликнул: „Какой великолепный рефрен для песни!“ Я же крикнул:
«Гершвин!» Мы тотчас же отбросили все остальные занятия и разыскали музыку Джорджа и Айры Гершвинов для бродвейского мюзикла 1927 года «Забавное личико».
«Мы сразу же поняли, что все песенки из того старого мюзикла вполне подходили и к той новой сюжетной ситуации, которую мы сочинили, - продолжал Донен. - Песенка „Сколько же это продолжится?“ превратилась в мелодию, которую напевает девушка из книжного магазина, пытаясь скрасить одиночество и разочарование, последовавшие за суматохой, когда ее магазинчик заполняли светские львы из фешенебельных районов города. И вот теперь вновь одна, она мечтает о славе и блеске того мира, в котором живут эти люди».
«Песенка „Давайте поцелуемся и помиримся“ хорошо вписалась в сцену ссоры, - добавляет Герше, - и, возможно, самым приятным сюрпризом стало то, что слова песни „Великолепно“, которую поют влюбленные, как бы подводили очаровательно-сентиментальный итог всей истории».
Короче говоря, песни освободили сценарий от лишнего груза диалогов, а персонажи оказались в волшебной стране мелодий, где возможно любое чудо. Замысел фильма претерпел изменения, и в руках постановщика мюзиклов Иденса и режиссера Донена начала обретать законченную форму одна из самых новаторских музыкальных комедий в послевоенном Голливуде. И вот тут встал вопрос об исполнителях. Продюсеры вступили в борьбу за актеров, но - неведомо для них - шаловливые боги хранили Одри про запас.
Сид Чэррис стала одной из первых претенденток на роль девушки. Ее кандидатуру энергично отстаивал и один из руководящих чиновников на студии «МГМ» Дор Шери, но не менее энергично ему возражал Роджер Иденс из-за того, что актриса в этой роли смотрелась бы неправдоподобно. «Не думаю, что зрители смогут поверить в то, что Сид недавно закончила колледж Барнарды, - писал Иденс Шери, - и так по-настоящему и не узнала, что за мир ее окружает». Другими словами, у этой актрисы не было той невинности, которая присуща Одри, хотя девушке в «Смешной мордашке» по сценарию всего восемнадцать лет, то есть она почти на десять лет моложе Одри. В ту пору возраст героинь не представлял для нее никакой проблемы: она уверенно играла значительно более молодых девушек, чем она сама. Интервьюер из «Крисчен Сайенс Монитор» Волни Херд довольно проницательно проанализировал то, как она неосознанно пыталась скрыть признаки своего возраста. «Вы практически перестаете воспринимать ее как существо из плоти и крови, - заметил журналист в беседе с Роджером Иденсом, - и видите, скорее, воплощенное представление о той идее, которую она стремится выразить своей игрой… Она кажется призрачной».
Иденс и Донен настаивали на том, чтобы у «Парамаунта» «позаимствовали» Одри Хепберн. «Если она хочет чего-то совершенно иного по сравнению с „Войной и миром“, - говорили они, по воспоминаниям Донена, - вот ей веселый мюзикл. Она, должно быть, сама так думает. Мы послали ей сценарий и три дня спустя она сказала „да“. Однако переговоры на самом деле заняли значительно больше времени. Поначалу „Парамаунт“ не разрешал Одри сниматься на студии-конкуренте, и тогда Донен попытался сделать „Смешную мордашку“ одним из тех трех фильмов, которые Одри была „должна“ „Ассошиэйтед Бритиш“. Но и такой вариант тоже не прошел. И только после этого они с Иденсом нашли правильное решение: если звезда не идет к ним, то почему бы им не пойти к звезде? Так мюзикл „МГМ“ стал фильмом студии „Парамаунт“.
Но была еще одна проблема, на этот раз поставленная агентом Одри. Она согласилась при условии, что фильм будет сниматься в Париже. Из-за попытки уйти от налогов? Ничуть не бывало; просто потому, что она хотела быть рядом с Мелом, занятым в комедии Ренуара «Елена и мужчины». Фильм Билли Уайлдера «Любовь в полдень», в котором должна была сниматься Одри, пока Мел работал у Ренуара, только еще готовился к съемкам. «Парамаунт» оказал услугу Одри:
добился того, что съемки фильма Ренуара отложили до начала работы над «Смешной мордашкой». Отложили ради того, чтобы Мел и Одри не расставались. Подобный случай (как у Мела и Одри) был у Элизабет Тэйлор и Ричарда Бартона, когда в 1962 году они ставили под угрозу съемки «Клеопатры».
Во всех американских фильмах, где снималась Одри, с ней в паре играл кто-нибудь из знаменитых актеров. Пек, Холден, Богарт, Фонда. И при этом их слава как будто нисколько не «затеняла» ее. Она сияла не менее, а подчас и более ярко, чем они, с первого же момента появления перед камерой, словно какой-нибудь фокусник создал ее из ничего. В «Смешной мордашке» ей пришлось играть рядом с актером, который был не просто великим. Фред Астер был актером-легендой. «Снимаясь в мюзикле вместе с Фредом Астером, я реализую мечту всей своей жизни», - сказала она Луэлле Парсонс по телефону из Парижа, где она усиленно занималась в танцевальной студии перед тем, как отправиться в Голливуд на репетиции.
«Но вот в том, что она также страшно боялась, - вспоминает Донен, - она тогда никому не признавалась».
Как только прошла эйфория от мысли о том, что она будет танцевать с Фредом, ее место в душе Одри заняла тревога. И это понятно. Астера считали лучшим танцовщиком XX столетия такие авторитеты, как Баланчин и Джером Роббинс, а позднее то же самое говорил Барышников. Подобная перспектива испугала бы любого, кто хоть немного разбирался в танцевальном искусстве. Но Одри не знала (хотя Донену это было известно), что Астер тоже нервничал, думая о своем появлении на экране рядом с Хепберн. «Он был в совершенном восторге от двух ее предыдущих фильмов. Но ему было уже пятьдесят семь лет, и он считал, что уже слишком стар». Но как доказал фильм, все их опасения оказались беспочвенными.
Герой Астера, Ричард Эйвери - это имя придумано по ассоциации с именем фотографа Ричарда Эйвдона, товарища Леонарда Герше по службе в ВМС США, - великолепно владеет своим искусством. В фотолаборатории он столь же убедителен, сколь блистателен в танце рядом с Одри.
В сердечных же делах персонаж Одри вел своего старшего партнера в не менее прихотливом движении чувств и с не меньшим искусством, чем то, которое показывал он в своих танцах.
Двадцать пять лет спустя восьмидесятидвухлетнему Астеру была вручена награда за достижения в киноискусстве, присуждаемая Американским Институтом Кино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
«Леонард читал мне сценарий, - рассказывает режиссер Стэнли Донен, - и дошел до сцены в фотолаборатории. Фотограф подвешивает влажный снимок, с которого еще стекает проявитель. Девушка рассматривает его и говорит: „О, нет! Вам никогда не удастся сделать из меня фотомодель. Ведь у меня же такое смешное лицо!“
«Стэнли и я быстро переглянулись, - вспоминает Герше, - и он воскликнул: „Какой великолепный рефрен для песни!“ Я же крикнул:
«Гершвин!» Мы тотчас же отбросили все остальные занятия и разыскали музыку Джорджа и Айры Гершвинов для бродвейского мюзикла 1927 года «Забавное личико».
«Мы сразу же поняли, что все песенки из того старого мюзикла вполне подходили и к той новой сюжетной ситуации, которую мы сочинили, - продолжал Донен. - Песенка „Сколько же это продолжится?“ превратилась в мелодию, которую напевает девушка из книжного магазина, пытаясь скрасить одиночество и разочарование, последовавшие за суматохой, когда ее магазинчик заполняли светские львы из фешенебельных районов города. И вот теперь вновь одна, она мечтает о славе и блеске того мира, в котором живут эти люди».
«Песенка „Давайте поцелуемся и помиримся“ хорошо вписалась в сцену ссоры, - добавляет Герше, - и, возможно, самым приятным сюрпризом стало то, что слова песни „Великолепно“, которую поют влюбленные, как бы подводили очаровательно-сентиментальный итог всей истории».
Короче говоря, песни освободили сценарий от лишнего груза диалогов, а персонажи оказались в волшебной стране мелодий, где возможно любое чудо. Замысел фильма претерпел изменения, и в руках постановщика мюзиклов Иденса и режиссера Донена начала обретать законченную форму одна из самых новаторских музыкальных комедий в послевоенном Голливуде. И вот тут встал вопрос об исполнителях. Продюсеры вступили в борьбу за актеров, но - неведомо для них - шаловливые боги хранили Одри про запас.
Сид Чэррис стала одной из первых претенденток на роль девушки. Ее кандидатуру энергично отстаивал и один из руководящих чиновников на студии «МГМ» Дор Шери, но не менее энергично ему возражал Роджер Иденс из-за того, что актриса в этой роли смотрелась бы неправдоподобно. «Не думаю, что зрители смогут поверить в то, что Сид недавно закончила колледж Барнарды, - писал Иденс Шери, - и так по-настоящему и не узнала, что за мир ее окружает». Другими словами, у этой актрисы не было той невинности, которая присуща Одри, хотя девушке в «Смешной мордашке» по сценарию всего восемнадцать лет, то есть она почти на десять лет моложе Одри. В ту пору возраст героинь не представлял для нее никакой проблемы: она уверенно играла значительно более молодых девушек, чем она сама. Интервьюер из «Крисчен Сайенс Монитор» Волни Херд довольно проницательно проанализировал то, как она неосознанно пыталась скрыть признаки своего возраста. «Вы практически перестаете воспринимать ее как существо из плоти и крови, - заметил журналист в беседе с Роджером Иденсом, - и видите, скорее, воплощенное представление о той идее, которую она стремится выразить своей игрой… Она кажется призрачной».
Иденс и Донен настаивали на том, чтобы у «Парамаунта» «позаимствовали» Одри Хепберн. «Если она хочет чего-то совершенно иного по сравнению с „Войной и миром“, - говорили они, по воспоминаниям Донена, - вот ей веселый мюзикл. Она, должно быть, сама так думает. Мы послали ей сценарий и три дня спустя она сказала „да“. Однако переговоры на самом деле заняли значительно больше времени. Поначалу „Парамаунт“ не разрешал Одри сниматься на студии-конкуренте, и тогда Донен попытался сделать „Смешную мордашку“ одним из тех трех фильмов, которые Одри была „должна“ „Ассошиэйтед Бритиш“. Но и такой вариант тоже не прошел. И только после этого они с Иденсом нашли правильное решение: если звезда не идет к ним, то почему бы им не пойти к звезде? Так мюзикл „МГМ“ стал фильмом студии „Парамаунт“.
Но была еще одна проблема, на этот раз поставленная агентом Одри. Она согласилась при условии, что фильм будет сниматься в Париже. Из-за попытки уйти от налогов? Ничуть не бывало; просто потому, что она хотела быть рядом с Мелом, занятым в комедии Ренуара «Елена и мужчины». Фильм Билли Уайлдера «Любовь в полдень», в котором должна была сниматься Одри, пока Мел работал у Ренуара, только еще готовился к съемкам. «Парамаунт» оказал услугу Одри:
добился того, что съемки фильма Ренуара отложили до начала работы над «Смешной мордашкой». Отложили ради того, чтобы Мел и Одри не расставались. Подобный случай (как у Мела и Одри) был у Элизабет Тэйлор и Ричарда Бартона, когда в 1962 году они ставили под угрозу съемки «Клеопатры».
Во всех американских фильмах, где снималась Одри, с ней в паре играл кто-нибудь из знаменитых актеров. Пек, Холден, Богарт, Фонда. И при этом их слава как будто нисколько не «затеняла» ее. Она сияла не менее, а подчас и более ярко, чем они, с первого же момента появления перед камерой, словно какой-нибудь фокусник создал ее из ничего. В «Смешной мордашке» ей пришлось играть рядом с актером, который был не просто великим. Фред Астер был актером-легендой. «Снимаясь в мюзикле вместе с Фредом Астером, я реализую мечту всей своей жизни», - сказала она Луэлле Парсонс по телефону из Парижа, где она усиленно занималась в танцевальной студии перед тем, как отправиться в Голливуд на репетиции.
«Но вот в том, что она также страшно боялась, - вспоминает Донен, - она тогда никому не признавалась».
Как только прошла эйфория от мысли о том, что она будет танцевать с Фредом, ее место в душе Одри заняла тревога. И это понятно. Астера считали лучшим танцовщиком XX столетия такие авторитеты, как Баланчин и Джером Роббинс, а позднее то же самое говорил Барышников. Подобная перспектива испугала бы любого, кто хоть немного разбирался в танцевальном искусстве. Но Одри не знала (хотя Донену это было известно), что Астер тоже нервничал, думая о своем появлении на экране рядом с Хепберн. «Он был в совершенном восторге от двух ее предыдущих фильмов. Но ему было уже пятьдесят семь лет, и он считал, что уже слишком стар». Но как доказал фильм, все их опасения оказались беспочвенными.
Герой Астера, Ричард Эйвери - это имя придумано по ассоциации с именем фотографа Ричарда Эйвдона, товарища Леонарда Герше по службе в ВМС США, - великолепно владеет своим искусством. В фотолаборатории он столь же убедителен, сколь блистателен в танце рядом с Одри.
В сердечных же делах персонаж Одри вел своего старшего партнера в не менее прихотливом движении чувств и с не меньшим искусством, чем то, которое показывал он в своих танцах.
Двадцать пять лет спустя восьмидесятидвухлетнему Астеру была вручена награда за достижения в киноискусстве, присуждаемая Американским Институтом Кино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94