— Его холодные серые глаза потеплели. — В молодости я сам пару раз был в бегах. Знаю, каково это.
Ред провел меня между амбарами и загонами по узкой грязной улочке к берегу высохшей реки. Мы молча сели там.
Затем Ред сказал:
— Теперь ты сам по себе. Я должен дождаться твоего друга.
— Если он собирается не спеша плестись за мной, пусть лучше устроит себе выходной, потому что у меня в этих краях, насколько мне известно, друзей нет, и кроме того, я отправляюсь за Янтами, или Лолонессами, или как там они себя называют. Я буду очень, очень зол, когда он догонит меня… если догонит.
— Догонит.
— Я прямо сейчас отправляюсь к проходу Анишапа, оттуда на западный склон Испанских пиков. Если ему так уж хочется пострелять, передай… кто бы он ни был, пусть поторопится. Мне сейчас понадобится вся помощь мира. С меня хватит убегать и прятаться, прятаться и убегать. С сегодняшнего дня я на тропе войны и без скальпов с нее не сойду.
Ред развернул свою лошадь, приветственно взмахнул рукой и ускакал. Я еще немного посидел, оглядывая пустынную местность, затем тоже вскочил в седло и поехал на запад, стараясь придерживаться естественных укрытий.
Стоит ли объяснять, что предстоит открытая разборка. Этого хотели они, этого хотел и я. С удивлением я вдруг понял — страха нет и в помине. Мне все это осточертело, и я был полностью готов.
Шериф подсказал мне совсем неплохой путь, поэтому, придерживаясь высохшего русла реки Пургатор, я доехал почти до каньона Райли и, выбравшись из русла, направился через рощу на холме к каньону Бурро.
Там, не обнаружив ничего кроме старых следов, мы на хорошей скорости поскакали вверх по склону.
Горный воздух с запахом сосен и дыма от костров множества старателей, ищущих счастья повсюду вдоль каньона, приятно холодил лицо. На склонах и прямо передо мной зеленели осинники.
Хотя тщательный осмотр каждой из троп из отводного каньона не показал ничего подозрительного, я знал — мои враги недалеко и не пожалеют сил, чтобы меня обнаружить.
Прежде чем мы обогнули Испанские пики, над ними стали сгущаться тяжелые тучи.
— Дождь, парень, — сказал я жеребцу. — Скоро пойдет дождь. Надо искать укрытие.
Впереди чуть повыше осиновой рощи показалось что-то похожее на узкую площадку. Я решил, что нашел то, что хотел, и начал взбираться по крутому склону.
Однако место оказалось не совсем такое, на что я рассчитывал, но здесь я мог спрятать лошадей от постороннего взора. Освободив от поклажи, я привязал их к деревьям и начал сооружать себе укрытие. Судя по нависшим тучам, времени у меня оставалось совсем немного.
По опушке рощицы росли молодые деревца высотой от трех до четырех метров. Я срубил несколько из них, затем пригнул верхушки четырех, что повыше, и связал их вместе, добавив к узлу еще парочку, стоявших совсем рядом. Работал очень быстро, отрывался только, чтобы бросить взгляд на сгущавшиеся тучи. Завершив сооружение куполообразной основы, накрыл ее слоями веток с листьями со срубленных деревьев. Затем, набрав еще веток, сделал себе подобие постели, а рядом разложил костер с рефлектором из крупных кусков коры от упавших засохших деревьев и сразу поставил кофейник. К тому времени, когда вода закипала, уже застучали первые капли дождя. Сбегав на лужайку, я привел лошадей поближе к своему шалашу. Хорошей травы хватало и здесь. Подбросив веток в огонь, затащил все свои причиндалы под навес. Так, пожалуй, к ночевке все готово.
Я поджарил остатки бекона, съел несколько бисквитов и выпил по меньшей мере три кружки крепкого черного кофе. Как ни странно, все показалось очень вкусным. Дождь уже перешел в настоящий ливень, и то тут, то там через «крышу» пробивались крупные капли. Впрочем не настолько, чтобы вызвать беспокойство. Я не поленился выбрать себе сухое местечко, куда вода не стекала и где не собиралась в лужи. Снаружи время от времени доносилось пофыркивание лошадей.
Лежа на спине и пристроив голову между двумя протечками, я тупо смотрел в черноту ночи и невольно думал о том, как, собственно, мало надо человеку, чтобы быть довольным. Укрытие, костерок, еда и время, чтобы спокойно отдохнуть. Немного, но мне столько раз приходилось обходиться куда меньшим! А что, если это последняя ночь в моей жизни? Я знал, что совсем скоро, может, даже завтра, мне предстоит бой, который невозможно предотвратить и от которого нельзя убежать. И тут я вспомнил о «друге». О ком же так упорно твердил Ред? Наверное, это все-таки какое-то недоразумение. Папа мертв, а у меня нет достаточно близких друзей, на чью помощь можно рассчитывать и, уж конечно, таких, кто мог бы рассылать людей отслеживать мои маршруты.
Я долго лежал с открытыми глазами, вспоминая Лауру, пытаясь представить себе, как ей живется. Доносившиеся до меня звуки, издаваемые лошадьми, успокаивали. Если к нашему лагерю приблизится чужой, они обязательно начнут громко фыркать, всхрапывать, бить копытами или выражать беспокойство каким-либо иным образом.
Часа через два, подбросив несколько толстых веток в костер, чтобы к утру он не потух совсем, я поплотнее завернулся в одеяло и уснул.
Спалось удобно и хорошо, но холод и сырость заставили меня проснуться. Перевернувшись на спину, я обследовал «крышу» — несмотря на мои старания, в некоторых местах дождь все-таки пробивался внутрь. Пришлось надеть шляпу, вытряхнуть сапоги и натянуть их на ноги. Затем, встав да колени, я также надел патронташ, засунул за пояс запасной револьвер.
Костер уже полностью остыл, но мне так захотелось горячего кофе, что я не поленился разжечь его снова. Кофе был вчерашний, но достаточно крепкий, чтобы заставить прыгать быка.
Поскольку ливень смыл все следы, меня вряд ли так быстро найдут, разве что наткнутся случайно или учуят запах дыма. Но я так хотел горячего крепкого кофе, что не раздумывая пошел на риск. Вытряхнув из шалаша все ветки и листья, я аккуратно свернул одеяло. Дождь все еще шел, но уже ласковый, нежный. Теперь надо чуть подогреть седельную подстилку, смахнуть со спины жеребца капли воды и надеть на него седло.
Если мой неизвестный друг желает меня найти, ему тоже придется хорошенько постараться. Вообще-то он знает, что я направляюсь к каньону Бурро, значит, где искать известно. Но тропа туда использовалась не часто и вела, если мне не изменяет память, на запад к Уайт-Крик. Так далеко забираться мне еще не приходилось.
Ладно, теперь в седло — и по узкой длинной полосе целины, стараясь держать осиновую рощу между собой и тропой внизу. Больше я не убегаю, мне надо их найти.
Останавливаясь и прислушиваясь периодически — в горах звуки разносятся быстро и далеко… если, конечно, их не отсекают горные пики или мощные выступы скал, — я так ничего и не услышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Ред провел меня между амбарами и загонами по узкой грязной улочке к берегу высохшей реки. Мы молча сели там.
Затем Ред сказал:
— Теперь ты сам по себе. Я должен дождаться твоего друга.
— Если он собирается не спеша плестись за мной, пусть лучше устроит себе выходной, потому что у меня в этих краях, насколько мне известно, друзей нет, и кроме того, я отправляюсь за Янтами, или Лолонессами, или как там они себя называют. Я буду очень, очень зол, когда он догонит меня… если догонит.
— Догонит.
— Я прямо сейчас отправляюсь к проходу Анишапа, оттуда на западный склон Испанских пиков. Если ему так уж хочется пострелять, передай… кто бы он ни был, пусть поторопится. Мне сейчас понадобится вся помощь мира. С меня хватит убегать и прятаться, прятаться и убегать. С сегодняшнего дня я на тропе войны и без скальпов с нее не сойду.
Ред развернул свою лошадь, приветственно взмахнул рукой и ускакал. Я еще немного посидел, оглядывая пустынную местность, затем тоже вскочил в седло и поехал на запад, стараясь придерживаться естественных укрытий.
Стоит ли объяснять, что предстоит открытая разборка. Этого хотели они, этого хотел и я. С удивлением я вдруг понял — страха нет и в помине. Мне все это осточертело, и я был полностью готов.
Шериф подсказал мне совсем неплохой путь, поэтому, придерживаясь высохшего русла реки Пургатор, я доехал почти до каньона Райли и, выбравшись из русла, направился через рощу на холме к каньону Бурро.
Там, не обнаружив ничего кроме старых следов, мы на хорошей скорости поскакали вверх по склону.
Горный воздух с запахом сосен и дыма от костров множества старателей, ищущих счастья повсюду вдоль каньона, приятно холодил лицо. На склонах и прямо передо мной зеленели осинники.
Хотя тщательный осмотр каждой из троп из отводного каньона не показал ничего подозрительного, я знал — мои враги недалеко и не пожалеют сил, чтобы меня обнаружить.
Прежде чем мы обогнули Испанские пики, над ними стали сгущаться тяжелые тучи.
— Дождь, парень, — сказал я жеребцу. — Скоро пойдет дождь. Надо искать укрытие.
Впереди чуть повыше осиновой рощи показалось что-то похожее на узкую площадку. Я решил, что нашел то, что хотел, и начал взбираться по крутому склону.
Однако место оказалось не совсем такое, на что я рассчитывал, но здесь я мог спрятать лошадей от постороннего взора. Освободив от поклажи, я привязал их к деревьям и начал сооружать себе укрытие. Судя по нависшим тучам, времени у меня оставалось совсем немного.
По опушке рощицы росли молодые деревца высотой от трех до четырех метров. Я срубил несколько из них, затем пригнул верхушки четырех, что повыше, и связал их вместе, добавив к узлу еще парочку, стоявших совсем рядом. Работал очень быстро, отрывался только, чтобы бросить взгляд на сгущавшиеся тучи. Завершив сооружение куполообразной основы, накрыл ее слоями веток с листьями со срубленных деревьев. Затем, набрав еще веток, сделал себе подобие постели, а рядом разложил костер с рефлектором из крупных кусков коры от упавших засохших деревьев и сразу поставил кофейник. К тому времени, когда вода закипала, уже застучали первые капли дождя. Сбегав на лужайку, я привел лошадей поближе к своему шалашу. Хорошей травы хватало и здесь. Подбросив веток в огонь, затащил все свои причиндалы под навес. Так, пожалуй, к ночевке все готово.
Я поджарил остатки бекона, съел несколько бисквитов и выпил по меньшей мере три кружки крепкого черного кофе. Как ни странно, все показалось очень вкусным. Дождь уже перешел в настоящий ливень, и то тут, то там через «крышу» пробивались крупные капли. Впрочем не настолько, чтобы вызвать беспокойство. Я не поленился выбрать себе сухое местечко, куда вода не стекала и где не собиралась в лужи. Снаружи время от времени доносилось пофыркивание лошадей.
Лежа на спине и пристроив голову между двумя протечками, я тупо смотрел в черноту ночи и невольно думал о том, как, собственно, мало надо человеку, чтобы быть довольным. Укрытие, костерок, еда и время, чтобы спокойно отдохнуть. Немного, но мне столько раз приходилось обходиться куда меньшим! А что, если это последняя ночь в моей жизни? Я знал, что совсем скоро, может, даже завтра, мне предстоит бой, который невозможно предотвратить и от которого нельзя убежать. И тут я вспомнил о «друге». О ком же так упорно твердил Ред? Наверное, это все-таки какое-то недоразумение. Папа мертв, а у меня нет достаточно близких друзей, на чью помощь можно рассчитывать и, уж конечно, таких, кто мог бы рассылать людей отслеживать мои маршруты.
Я долго лежал с открытыми глазами, вспоминая Лауру, пытаясь представить себе, как ей живется. Доносившиеся до меня звуки, издаваемые лошадьми, успокаивали. Если к нашему лагерю приблизится чужой, они обязательно начнут громко фыркать, всхрапывать, бить копытами или выражать беспокойство каким-либо иным образом.
Часа через два, подбросив несколько толстых веток в костер, чтобы к утру он не потух совсем, я поплотнее завернулся в одеяло и уснул.
Спалось удобно и хорошо, но холод и сырость заставили меня проснуться. Перевернувшись на спину, я обследовал «крышу» — несмотря на мои старания, в некоторых местах дождь все-таки пробивался внутрь. Пришлось надеть шляпу, вытряхнуть сапоги и натянуть их на ноги. Затем, встав да колени, я также надел патронташ, засунул за пояс запасной револьвер.
Костер уже полностью остыл, но мне так захотелось горячего кофе, что я не поленился разжечь его снова. Кофе был вчерашний, но достаточно крепкий, чтобы заставить прыгать быка.
Поскольку ливень смыл все следы, меня вряд ли так быстро найдут, разве что наткнутся случайно или учуят запах дыма. Но я так хотел горячего крепкого кофе, что не раздумывая пошел на риск. Вытряхнув из шалаша все ветки и листья, я аккуратно свернул одеяло. Дождь все еще шел, но уже ласковый, нежный. Теперь надо чуть подогреть седельную подстилку, смахнуть со спины жеребца капли воды и надеть на него седло.
Если мой неизвестный друг желает меня найти, ему тоже придется хорошенько постараться. Вообще-то он знает, что я направляюсь к каньону Бурро, значит, где искать известно. Но тропа туда использовалась не часто и вела, если мне не изменяет память, на запад к Уайт-Крик. Так далеко забираться мне еще не приходилось.
Ладно, теперь в седло — и по узкой длинной полосе целины, стараясь держать осиновую рощу между собой и тропой внизу. Больше я не убегаю, мне надо их найти.
Останавливаясь и прислушиваясь периодически — в горах звуки разносятся быстро и далеко… если, конечно, их не отсекают горные пики или мощные выступы скал, — я так ничего и не услышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57