Война между Германией и Соединенными Штатами казалась неминуемой. Однако Вильсон отказался сменить придуманную им самим для себя роль арбитра между воюющими сторонами, и потому ничего не было предпринято против главных источников германских интриг и диверсий – фон Папена и Бой-Эда.
Интерес адмирала Холла к международному шпионажу нельзя считать производным от пренебрежения им чисто военно-морской стороной его должностных обязанностей. Раз за разом он выдавал предупреждения о передвижениях германских военных кораблей. И готовность англичан к этим передвижениям была столь постоянна, что это, наконец, вызвало подозрения у высшего командования германского флота. Куда бы ни направлялись германские военно-морские силы из своих гаваней, британская эскадра, похоже, уже стояла готовой к их перехвату. И случалось это слишком часто, чтобы быть простым совпадением.
Немцы стали предпринимать меры предосторожности. Не входя в технические различия между кодами и шифрами, можно объяснить, что высшее командование германского флота начало зашифровывать сами коды, получая в результате двойной шифр. На какое-то время Эвинг и его коллеги оказались в тупике. Но затем Монтгомери, неплохо разбиравшийся в особенностях германского образа мыслей, нашел ответ. Изучая тексты перехватов, он обнаружил, что германское Адмиралтейство меняло ключ к коду РЕГУЛЯРНО ПО РАСПИСАНИЮ.
Эвингу не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что ключ менялся ежедневно. И вновь стол Холла был засыпан перехватами приказов по германскому флоту. Как пишет Черчилль, во время центрального периода войны разведка Адмиралтейства снабжала британский флот огромным количеством ценной информации.
Шла последняя неделя мая 1916 года, когда Холл доложил в штаб Военно-морского флота на Уайтхолле о том, что германский флот подает особые признаки предстоящей активности. Донесения агентов в Германии о назначении адмирала Шеера главнокомандующим были призваны подтвердить предположения о растущей агрессивности германских намерений.
30 мая в пять часов вечера Холл предупредил Адмиралтейство о том, что появились признаки того, что германский флот выходит в море. Информация Холла была немедленно доведена до сведения главнокомандующего флота, адмирала сэра Джона Джелликоу, находившегося на корабле «Железный герцог» в заливе Скапа Флоу. И вскоре британский флот тоже вышел в море. Адмирал Битти со своими крейсерами уже был в море, однако много южнее.
Вечером 31 мая корабли Битти столкнулись с германскими разведывательными силами, после чего, среди мглы и тумана вечернего Северного моря, разразилась последняя великая битва флотов – битва у Ютланда или, как называют ее немцы, у Скагеррака. На протяжении всей битвы Холл продолжал расшифровывать приказы и распоряжения, передаваемые с флагмана немецкой эскадры и германского Адмиралтейства в Берлине. Расшифрованные приказы тут же переправлялись Джелликоу. Именно Холл стоит за переданным поздно ночью сообщением: «Германскому флоту приказано вернуться домой в 9.14 пополудни». Далее следовали курс и скорость германских кораблей. Джелликоу по каким-то своим собственным соображениям отказался поверить этому сообщению, в результате чего германскому флоту удалось сбежать к своим базам на Северном море, откуда он никогда уже больше не появлялся в полной силе.
Хотя сам ход и результаты битвы при Ютланде навсегда останутся вопросами спорными, вряд ли кто станет спорить, что именно Холлу удалось свести в море два флота.
К осени 1916 года ситуация для обеих враждующих сторон стала весьма серьезной. У Англии кончались финансовые средства, выделенные ей в качестве кредита Соединенными Штатами, и вскоре страна вполне могла оказаться в положении, когда она больше не сможет закупать военное снаряжение американского производства, от которого так зависела ее армия. Многим осведомленным людям по обеим сторонам Атлантики казалось, что победа союзников в войне может быть обеспечена лишь вступлением Соединенных Штатов в войну на стороне союзников. Однако, несмотря на продолжающиеся немецкие провокации, президент Вильсон по-прежнему формально сохранял нейтралитет Америки. Тем не менее к концу 1916 года и фон Папен, и Бой-Эд были высланы из США за свою подрывную деятельность.
Предполагаемое вступление Соединенных Штатов в войну стало личным кошмаром и для самого германского кайзера, и для его правительства. Поскольку из тупика, в который зашли военные действия на фронте, выхода не предвиделось, немцы решили возобновить свои попытки стравить Мексику с Соединенными Штатами. И если бы только удалось заставить мексиканских правителей пойти в атаку на Техас, американская армия оказалась бы надежно скованной вдоль всей протяженной американской границы с Мексикой, что сделало бы невозможным для США вступление в войну.
Германские адмиралы, однако, во главе с грозным и решительным гранд-адмиралом фон Тирпицем, давно склонялись к проведению куда более радикальной политики. Они были уверены, что сумеют выиграть войну, стоит только начать неограниченную подводную войну против кораблей, везущих американское военное снаряжение на поля сражений европейской войны. С другой стороны, сам кайзер, его канцлер Бехман-Хольвиг и министр иностранных дел фон Ягов были уверены, что даже просто декларация об объявлении неограниченной войны привела бы к немедленному вступлению Америки в войну.
В начале осени 1916 года в Германии установился режим, который можно было назвать военной диктатурой фельдмаршала фон Гинденбурга и его способного начальника Генштаба генерала Людендорфа.
К этому времени германское Адмиралтейство сумело построить значительное количество подводных лодок, способных – с его точки зрения – обеспечить непременный успех в случае неограниченной подводной войны. Людендорф пока не имел достаточно полномочий для того, чтобы устранить имперского канцлера Бехмана-Хольвига, находившегося в оппозиции политике военных, однако добился успеха в отстранении от должности германского министра иностранных дел фон Ягова, разделявшего опасения графа фон Бернсдорфа в Вашингтоне относительно того, что Германия не должна предпринимать никаких шагов, способных усилить вражду американцев к Германии.
В ноябре фон Ягова сменил на посту министра иностранных дел Артур Циммерман. Голубоглазый, рыжеволосый, с пушистыми усами, Циммерман был провинциальным прусским бюрократом, типичным представителем германского среднего класса. Двадцать лет назад он недолго прожил в Соединенных Штатах, чего в глазах немцев оказалось вполне достаточно, чтобы обеспечить ему репутацию эксперта по американским делам, а многим американцам ошибочно считать его поклонником Америки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Интерес адмирала Холла к международному шпионажу нельзя считать производным от пренебрежения им чисто военно-морской стороной его должностных обязанностей. Раз за разом он выдавал предупреждения о передвижениях германских военных кораблей. И готовность англичан к этим передвижениям была столь постоянна, что это, наконец, вызвало подозрения у высшего командования германского флота. Куда бы ни направлялись германские военно-морские силы из своих гаваней, британская эскадра, похоже, уже стояла готовой к их перехвату. И случалось это слишком часто, чтобы быть простым совпадением.
Немцы стали предпринимать меры предосторожности. Не входя в технические различия между кодами и шифрами, можно объяснить, что высшее командование германского флота начало зашифровывать сами коды, получая в результате двойной шифр. На какое-то время Эвинг и его коллеги оказались в тупике. Но затем Монтгомери, неплохо разбиравшийся в особенностях германского образа мыслей, нашел ответ. Изучая тексты перехватов, он обнаружил, что германское Адмиралтейство меняло ключ к коду РЕГУЛЯРНО ПО РАСПИСАНИЮ.
Эвингу не потребовалось много времени, чтобы обнаружить, что ключ менялся ежедневно. И вновь стол Холла был засыпан перехватами приказов по германскому флоту. Как пишет Черчилль, во время центрального периода войны разведка Адмиралтейства снабжала британский флот огромным количеством ценной информации.
Шла последняя неделя мая 1916 года, когда Холл доложил в штаб Военно-морского флота на Уайтхолле о том, что германский флот подает особые признаки предстоящей активности. Донесения агентов в Германии о назначении адмирала Шеера главнокомандующим были призваны подтвердить предположения о растущей агрессивности германских намерений.
30 мая в пять часов вечера Холл предупредил Адмиралтейство о том, что появились признаки того, что германский флот выходит в море. Информация Холла была немедленно доведена до сведения главнокомандующего флота, адмирала сэра Джона Джелликоу, находившегося на корабле «Железный герцог» в заливе Скапа Флоу. И вскоре британский флот тоже вышел в море. Адмирал Битти со своими крейсерами уже был в море, однако много южнее.
Вечером 31 мая корабли Битти столкнулись с германскими разведывательными силами, после чего, среди мглы и тумана вечернего Северного моря, разразилась последняя великая битва флотов – битва у Ютланда или, как называют ее немцы, у Скагеррака. На протяжении всей битвы Холл продолжал расшифровывать приказы и распоряжения, передаваемые с флагмана немецкой эскадры и германского Адмиралтейства в Берлине. Расшифрованные приказы тут же переправлялись Джелликоу. Именно Холл стоит за переданным поздно ночью сообщением: «Германскому флоту приказано вернуться домой в 9.14 пополудни». Далее следовали курс и скорость германских кораблей. Джелликоу по каким-то своим собственным соображениям отказался поверить этому сообщению, в результате чего германскому флоту удалось сбежать к своим базам на Северном море, откуда он никогда уже больше не появлялся в полной силе.
Хотя сам ход и результаты битвы при Ютланде навсегда останутся вопросами спорными, вряд ли кто станет спорить, что именно Холлу удалось свести в море два флота.
К осени 1916 года ситуация для обеих враждующих сторон стала весьма серьезной. У Англии кончались финансовые средства, выделенные ей в качестве кредита Соединенными Штатами, и вскоре страна вполне могла оказаться в положении, когда она больше не сможет закупать военное снаряжение американского производства, от которого так зависела ее армия. Многим осведомленным людям по обеим сторонам Атлантики казалось, что победа союзников в войне может быть обеспечена лишь вступлением Соединенных Штатов в войну на стороне союзников. Однако, несмотря на продолжающиеся немецкие провокации, президент Вильсон по-прежнему формально сохранял нейтралитет Америки. Тем не менее к концу 1916 года и фон Папен, и Бой-Эд были высланы из США за свою подрывную деятельность.
Предполагаемое вступление Соединенных Штатов в войну стало личным кошмаром и для самого германского кайзера, и для его правительства. Поскольку из тупика, в который зашли военные действия на фронте, выхода не предвиделось, немцы решили возобновить свои попытки стравить Мексику с Соединенными Штатами. И если бы только удалось заставить мексиканских правителей пойти в атаку на Техас, американская армия оказалась бы надежно скованной вдоль всей протяженной американской границы с Мексикой, что сделало бы невозможным для США вступление в войну.
Германские адмиралы, однако, во главе с грозным и решительным гранд-адмиралом фон Тирпицем, давно склонялись к проведению куда более радикальной политики. Они были уверены, что сумеют выиграть войну, стоит только начать неограниченную подводную войну против кораблей, везущих американское военное снаряжение на поля сражений европейской войны. С другой стороны, сам кайзер, его канцлер Бехман-Хольвиг и министр иностранных дел фон Ягов были уверены, что даже просто декларация об объявлении неограниченной войны привела бы к немедленному вступлению Америки в войну.
В начале осени 1916 года в Германии установился режим, который можно было назвать военной диктатурой фельдмаршала фон Гинденбурга и его способного начальника Генштаба генерала Людендорфа.
К этому времени германское Адмиралтейство сумело построить значительное количество подводных лодок, способных – с его точки зрения – обеспечить непременный успех в случае неограниченной подводной войны. Людендорф пока не имел достаточно полномочий для того, чтобы устранить имперского канцлера Бехмана-Хольвига, находившегося в оппозиции политике военных, однако добился успеха в отстранении от должности германского министра иностранных дел фон Ягова, разделявшего опасения графа фон Бернсдорфа в Вашингтоне относительно того, что Германия не должна предпринимать никаких шагов, способных усилить вражду американцев к Германии.
В ноябре фон Ягова сменил на посту министра иностранных дел Артур Циммерман. Голубоглазый, рыжеволосый, с пушистыми усами, Циммерман был провинциальным прусским бюрократом, типичным представителем германского среднего класса. Двадцать лет назад он недолго прожил в Соединенных Штатах, чего в глазах немцев оказалось вполне достаточно, чтобы обеспечить ему репутацию эксперта по американским делам, а многим американцам ошибочно считать его поклонником Америки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94