Все они были обвинены в измене и казнены. «Мелкая сошка» была приговорена к длительным срокам тюремного заключения.
В послевоенные годы коммунистический режим в Восточной Германии заявил, что члены берлинской группы были «борцами за свободу в германском Сопротивлении», и в качестве таковых они получили все причитающиеся им почести. Конечно, все они были антинацистами – это бесспорно. И они отдали свои жизни, сражаясь против Гитлера.
Долгие и пристрастные допросы захваченных в Бельгии и Германии агентов убедили немецких контрразведчиков в том, что главная штаб-квартира советского шпионажа в то время находилась в Париже. В октябре 1942 года сотрудники СД и абвера, разгромившие брюссельскую группу, были переведены в Париж.
Венцель на допросе показал, что «Большой шеф» живет в Париже, однако адреса назвать не смог. В конце концов один из старых русских белогвардейцев-эмигрантов, работавший у Треппера в качестве переводчика, рассказал о компании по снабжению строительными материалами. Гестаповцы, как им казалось, придумали великую хитрость: через немецкую закупочную компанию в Париже они предложили фирме Треппера сделку на миллион долларов по торговле промышленными алмазами. Треппер раньше никогда не продавал алмазы немцам, и потому, когда закупочная компания выразила желание встретиться с ним лично, «Большой шеф» догадался, что убежище его «накрылось». Не теряя времени, он переехал.
16 ноября 1942 года немцы ворвались в офис фирмы Треппера. Никаких следов хозяина. И только на столе лежал дневник деловых встреч Треппера. Ознакомившись с ним, немцы узнали, что через несколько дней у Треппера назначен прием к одному из лучших дантистов Парижа. Агенты германской контрразведки пришли в клинику этого дантиста. Действительно, на следующий день Треппер в два часа дня должен явиться на прием.
В назначенный час люди из абвера и СД окружили здание клиники, готовые схватить Треппера сразу, как только он появится. С ними был и один из арестованных ранее агентов Треппера, который мог опознать его.
Часы показывали два. Десять минут третьего. Никаких признаков «Большого шефа». Неужели пронюхал о налете? Два абверовских офицера тихо вошли в квартиру дантиста. Они вполголоса расспрашивали медсестру, когда из кабинета дантиста послышались голоса ДВУХ беседующих мужчин. Абверовцы вломились в кабинет. В зубоврачебном кресле сидел советский шпион собственной персоной, а рядом стоял дантист с бором в руках.
Треппер не оказал ни малейшего сопротивления и отправился вместе с немцами в следственный центр на авеню Фош. Поначалу он отказывался давать какие-либо показания. Однако абверовцы, дав Трепперу понять, сколь много им уже известно, оставили его на несколько часов одного, чтобы он мог обдумать сей факт. И когда он снова предстал перед следователями, было видно, что он решился. Он назвал свое имя, псевдонимы, рассказал свою биографию и отметил, что готов рассказать все о своих агентурных сетях.
Офицеры абвера были поражены. Но Треппер рассуждал просто: сеть была «накрыта». Необходимо было срочно заменить ее другой, ибо прежняя организация уже не внушала доверия и становилась ненадежным инструментом в работе. Так к чему скрывать что-либо от немцев? Лучше заставить их заниматься старой сетью, отвлекая таким образом их силы и внимание от новой. И здесь Треппер применил принцип, о котором часто слышал во время обучения в школе ГРУ в Москве и который гласил: «Шпионаж всегда предполагает наличие жертв и жертвоприношений».
Установив со своими следователями хорошие отношения и сотрудничая с ними, Треппер вскоре узнал куда больше, чем готовы были сообщить ему немцы. Так, в частности, он обнаружил, что передатчик Венцеля в Брюсселе, так же, как и несколько других, были «выключены», однако немцы до сих пор выходят на связь с ГРУ, используя захваченных радистов.
Треппер выразил желание присоединиться к «двойной игре». Он предоставил все свои передатчики в распоряжение абвера и приказал арестованным радистам продолжать работу по выходу в эфир. Однако абверовцы тоже были не лыком шиты и вели себя крайне осторожно. Им было прекрасно известно, что шпионы часто используют секретный код – пропущенный знак препинания и т. п., чтобы сообщить о своем провале.
В качестве меры предосторожности немцы решили записывать все тексты, подготовленные к передаче в Москву, на пленку, которую потом тщательно изучали, прежде чем выпустить текст в эфир. Однако ничего подозрительного найти не смогли. Несмотря на все эти меры, немцы по-прежнему подозревали, что Треппер дурит их и что ему все-таки удалось предупредить ГРУ о том, что и он сам, и его передатчики вынуждены теперь работать под диктовку немцев.
Однако Треппер по-прежнему хладнокровно продолжал давать информацию, которая позволяла немцам проводить широкие аресты во Франции, Германии и других оккупированных странах Европы. И хотя несколько из этих арестованных шпионов выжили, пройдя через концентрационные лагеря, большая их часть была обречена на смерть.
Треппер был не единственным, кто сотрудничал с немцами. «Маленький шеф», Сукулов, укрывшийся на территории, контролируемой правительством Виши, был схвачен в Марселе вскоре после того, как немцы оккупировали юг Франции. Арестована была и его любовница. Обоих отправили в штаб-квартиру гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе в Берлине.
Был отдан строгий приказ об исключении каких-либо контактов между Сукуловым и его любовницей, но однажды, когда его вели в кабинет следователя на допрос, из камеры вывели и девушку. Вырвавшись из рук тюремщиков, Сукулов схватил ее в свои объятия и зарыдал. Упав на колени, он предложил немцам свое сотрудничество при условии, что девушку выпустят на свободу.
Воссоединившись с благословения гестапо, «Маленький шеф» и его любовница вернулись обратно в Париж. Они сняли квартиру в административном районе Френ Призон и именно оттуда оба выполняли контрразведывательные задания, которые поручали им немцы.
Летом 1944 года, когда англичане и американцы высадились в Нормандии, Сукулов вместе с несколькими помощниками из немецкой контрразведки отправился на север. А через несколько недель вновь соединился со своей очаровательной любовницей-чешкой в Брюсселе. Однако вскоре бельгийской столице стало угрожать наступление войск Монтгомери, и Сукулов вернулся в Берлин. Встретились ли они с чешкой вновь – неизвестно.
В конце войны Сукулов, опасаясь мести со стороны ГРУ и ГБ, исчез где-то на Балканах. Возможно, и чешка отправилась за ним.
В Париже Сукулов вновь встретился с Треппером, сидевшим под домашним арестом в одном из реквизированных немцами особняков на авеню Фош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
В послевоенные годы коммунистический режим в Восточной Германии заявил, что члены берлинской группы были «борцами за свободу в германском Сопротивлении», и в качестве таковых они получили все причитающиеся им почести. Конечно, все они были антинацистами – это бесспорно. И они отдали свои жизни, сражаясь против Гитлера.
Долгие и пристрастные допросы захваченных в Бельгии и Германии агентов убедили немецких контрразведчиков в том, что главная штаб-квартира советского шпионажа в то время находилась в Париже. В октябре 1942 года сотрудники СД и абвера, разгромившие брюссельскую группу, были переведены в Париж.
Венцель на допросе показал, что «Большой шеф» живет в Париже, однако адреса назвать не смог. В конце концов один из старых русских белогвардейцев-эмигрантов, работавший у Треппера в качестве переводчика, рассказал о компании по снабжению строительными материалами. Гестаповцы, как им казалось, придумали великую хитрость: через немецкую закупочную компанию в Париже они предложили фирме Треппера сделку на миллион долларов по торговле промышленными алмазами. Треппер раньше никогда не продавал алмазы немцам, и потому, когда закупочная компания выразила желание встретиться с ним лично, «Большой шеф» догадался, что убежище его «накрылось». Не теряя времени, он переехал.
16 ноября 1942 года немцы ворвались в офис фирмы Треппера. Никаких следов хозяина. И только на столе лежал дневник деловых встреч Треппера. Ознакомившись с ним, немцы узнали, что через несколько дней у Треппера назначен прием к одному из лучших дантистов Парижа. Агенты германской контрразведки пришли в клинику этого дантиста. Действительно, на следующий день Треппер в два часа дня должен явиться на прием.
В назначенный час люди из абвера и СД окружили здание клиники, готовые схватить Треппера сразу, как только он появится. С ними был и один из арестованных ранее агентов Треппера, который мог опознать его.
Часы показывали два. Десять минут третьего. Никаких признаков «Большого шефа». Неужели пронюхал о налете? Два абверовских офицера тихо вошли в квартиру дантиста. Они вполголоса расспрашивали медсестру, когда из кабинета дантиста послышались голоса ДВУХ беседующих мужчин. Абверовцы вломились в кабинет. В зубоврачебном кресле сидел советский шпион собственной персоной, а рядом стоял дантист с бором в руках.
Треппер не оказал ни малейшего сопротивления и отправился вместе с немцами в следственный центр на авеню Фош. Поначалу он отказывался давать какие-либо показания. Однако абверовцы, дав Трепперу понять, сколь много им уже известно, оставили его на несколько часов одного, чтобы он мог обдумать сей факт. И когда он снова предстал перед следователями, было видно, что он решился. Он назвал свое имя, псевдонимы, рассказал свою биографию и отметил, что готов рассказать все о своих агентурных сетях.
Офицеры абвера были поражены. Но Треппер рассуждал просто: сеть была «накрыта». Необходимо было срочно заменить ее другой, ибо прежняя организация уже не внушала доверия и становилась ненадежным инструментом в работе. Так к чему скрывать что-либо от немцев? Лучше заставить их заниматься старой сетью, отвлекая таким образом их силы и внимание от новой. И здесь Треппер применил принцип, о котором часто слышал во время обучения в школе ГРУ в Москве и который гласил: «Шпионаж всегда предполагает наличие жертв и жертвоприношений».
Установив со своими следователями хорошие отношения и сотрудничая с ними, Треппер вскоре узнал куда больше, чем готовы были сообщить ему немцы. Так, в частности, он обнаружил, что передатчик Венцеля в Брюсселе, так же, как и несколько других, были «выключены», однако немцы до сих пор выходят на связь с ГРУ, используя захваченных радистов.
Треппер выразил желание присоединиться к «двойной игре». Он предоставил все свои передатчики в распоряжение абвера и приказал арестованным радистам продолжать работу по выходу в эфир. Однако абверовцы тоже были не лыком шиты и вели себя крайне осторожно. Им было прекрасно известно, что шпионы часто используют секретный код – пропущенный знак препинания и т. п., чтобы сообщить о своем провале.
В качестве меры предосторожности немцы решили записывать все тексты, подготовленные к передаче в Москву, на пленку, которую потом тщательно изучали, прежде чем выпустить текст в эфир. Однако ничего подозрительного найти не смогли. Несмотря на все эти меры, немцы по-прежнему подозревали, что Треппер дурит их и что ему все-таки удалось предупредить ГРУ о том, что и он сам, и его передатчики вынуждены теперь работать под диктовку немцев.
Однако Треппер по-прежнему хладнокровно продолжал давать информацию, которая позволяла немцам проводить широкие аресты во Франции, Германии и других оккупированных странах Европы. И хотя несколько из этих арестованных шпионов выжили, пройдя через концентрационные лагеря, большая их часть была обречена на смерть.
Треппер был не единственным, кто сотрудничал с немцами. «Маленький шеф», Сукулов, укрывшийся на территории, контролируемой правительством Виши, был схвачен в Марселе вскоре после того, как немцы оккупировали юг Франции. Арестована была и его любовница. Обоих отправили в штаб-квартиру гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе в Берлине.
Был отдан строгий приказ об исключении каких-либо контактов между Сукуловым и его любовницей, но однажды, когда его вели в кабинет следователя на допрос, из камеры вывели и девушку. Вырвавшись из рук тюремщиков, Сукулов схватил ее в свои объятия и зарыдал. Упав на колени, он предложил немцам свое сотрудничество при условии, что девушку выпустят на свободу.
Воссоединившись с благословения гестапо, «Маленький шеф» и его любовница вернулись обратно в Париж. Они сняли квартиру в административном районе Френ Призон и именно оттуда оба выполняли контрразведывательные задания, которые поручали им немцы.
Летом 1944 года, когда англичане и американцы высадились в Нормандии, Сукулов вместе с несколькими помощниками из немецкой контрразведки отправился на север. А через несколько недель вновь соединился со своей очаровательной любовницей-чешкой в Брюсселе. Однако вскоре бельгийской столице стало угрожать наступление войск Монтгомери, и Сукулов вернулся в Берлин. Встретились ли они с чешкой вновь – неизвестно.
В конце войны Сукулов, опасаясь мести со стороны ГРУ и ГБ, исчез где-то на Балканах. Возможно, и чешка отправилась за ним.
В Париже Сукулов вновь встретился с Треппером, сидевшим под домашним арестом в одном из реквизированных немцами особняков на авеню Фош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94