Когда он пробудился, комната была наполнена рассеянным серым светом, а на лежанке у противоположной стены вновь восседал широкоплечий бородач. Первое, что Читрадрива почувствовал на этот раз, был сильный голод.
– Я голоден, – без обиняков заявил он, тщательно выговаривая каждое слово.
– Надеюсь, вы покормите меня?
– Разумеется, синьор Андреа! – бородач широко улыбнулся. Он говорил медленно, с расстановкой, и Читрадрива без труда понимал его. – Сегодня вы выглядите молодцом, это совсем другое дело, не то, что вчера. Я уж опасался, не переусердствовал ли Николо, когда огрел вас по голове. Не хватало ещё, чтобы вы отдали Богу душу по вине этого олуха.
И он начертил в воздухе перед собой крест, правда, не так, как это делали на Руси, но всё же Читрадрива не сомневался в значении проделанного жеста. Затем встал с лежанки, подошёл к двери и, приоткрыв её, бегло что-то произнёс. Через пару минут в комнату вошёл ещё один мужчина из тех, кого Читрадрива видел в портовой гостинице, поставил перед пленником деревянную тарелку с солониной и куском чёрного хлеба, кружку с водой и удалился, не сказав ни слова.
– Угощайтесь, синьор Андреа, – вполне добродушно прогнусавил бородач и широко повёл рукой, как бы приглашая Читрадриву к столу. – Извините, конечно, если что не так. Я понимаю, еда тут не самая лучшая, но лучшего я вам и не предложу, пока мы не достигнем цели нашего маленького путешествия.
– А что это за цель? – тотчас осведомился Читрадрива и с самым невинным видом воззрился на стража.
– Э-э-э, синьор Андреа, вы не в меру любопытны, – тот погрозил Читрадриве коротким волосатым пальцем. – Одно могу обещать смело: вам понравится.
Читрадрива благоразумно решил, что в его положении лучше не настаивать на немедленном ответе, и принялся за еду, пробормотав:
– Ничего, я невзыскателен и привык к простой грубой пище, – что было сущей правдой, поскольку анхем, не считавшиеся в Орфетане полноценными людьми, жили довольно бедно, а незаконнорожденный полукровка не мог претендовать даже на то, чтобы считаться полноценным анахом.
Солонина имела довольно сносный вкус, зато вода отдавала лёгкой тухлецой, а хлеб немного зачерствел. Однако Читрадрива был настолько голоден, что уплетал за обе щеки, а затем подобрал и отправил в рот даже самые маленькие крошки, случайно упавшие на тарелку, и выпил воду до капли.
– Оставайтесь там, где сидите, – сказал страж, видя, что Читрадрива порывается встать с постели и принести ему посуду. В очередной раз продемонстрировав меч, он сам подошёл к пленнику, подхватил пустую тарелку с кружкой, выставил их за дверь и прокомментировал свои действия так: – Кому положено, заберут.
– А можно мне прогуляться? – спросил Читрадрива.
– Не сейчас, – буркнул страж, устроился поудобнее на своей лежанке и посоветовав: – Лучше отдыхайте, вам надо набраться сил, – закрыл глаза.
Читрадрива подождал минут пятнадцать, затем сделал осторожную попытку слезть на пол. Немедленно из складок плаща прозвучал гнусавый голос:
– Досточтимый синьор Андреа, я всё слышу, не делайте глупостей, – и в подтверждение этих слов тихо звякнуло железо.
Читрадрива дважды повторял свою попытку, но оба раза безуспешно. Убедившись наконец, что обмануть бдительного стража невозможно, он окинул взглядом «темницу». Здесь не было практически ничего, кроме крохотного, закрытого ставней оконца, двери да двух узких деревянных лежанок, представляющих из себя обыкновенные дощатые настилы, с одной стороной намертво приколоченные к стенам, а с другой опирающиеся на необструганные чурбачки-ножки. Надо заметить, что на лежанке Читрадривы имелся холщовый матрац, набитый соломой, и покрывало из шкур, заменявшее одеяло, тогда как лежанка сторожа таких удобств не имела. Сторожам приходилось сидеть или лежать там, завернувшись в плащи. Возможно, это было сделано для того, чтобы страж не расслабился и ненароком не заснул крепко, а мог только дремать. В отличие от пленника, которому отдых был полезен.
И поскольку делать было действительно нечего, Читрадрива в самом деле решил поспать. Но сон не шёл к нему. В голове роились разнообразные планы освобождения, один фантастичнее другого. Так продолжалось до тех пор, пока Читрадрива не сообразил, что отняв у него потаённое могущество, эти люди сами могут, чего доброго, следить за его мыслями.
Тут Читрадрива впервые испытал нечто похожее на испуг. Если дело обстоит именно таким образом, все надежды на спасение сводятся на нет… Хотя непохоже, чтобы главный страж, как именовал про себя Читрадрива гнусавого, читал его мысли.
Но какие-то чары безусловно были, иначе Читрадрива не лишился бы своих способностей. Кроме того, главный страж так уверенно сказал, что перстень пленнику не поможет, что сомневаться не приходилось: он знает о свойствах голубого камня. И знает достаточно, чтобы нейтрализовать их, противопоставив нечто равноценное.
Как бы там ни было, Читрадрива попытался не думать о возможности совершить побег. Однако думать о чём-либо другом пленник просто не мог, а не думать вообще оказалось настолько трудно и утомительно, что Читрадриву очень быстро захлестнула волна отчаяния, сменившаяся огромной усталостью. Теперь он то начинал дремать, то вдруг пробуждался и прислушиваясь к себе, с замиранием сердца искал какие-либо признаки вмешательства сторожей в его сознание. Но даже припомнив все нелепые выдумки Пеменхата по этому поводу, Читрадрива не обнаруживал никаких подозрительных признаков вторжения в мысли. Во время приступов дремоты ему не снились жуткие тени в чёрных плащах, роющиеся у него в голове. Наяву зловещие фигуры также не мерещились. Вроде бы и волноваться нечего…
Увы, Читрадрива волновался, причём довольно сильно, и ничего не мог с собой поделать! Поэтому для него было большим облегчением, когда над его кроватью выросла фигура главного стража, и в тесной коморке прозвучал гнусавый голос:
– А вот теперь, достопочтенный синьор Андреа, можно и свежим воздухом подышать. Вам ещё не расхотелось гулять?
Читрадрива не заставил себя долго упрашивать. Под наблюдением гнусавого он покинул комнатку, пройдя узеньким коридорчиком, поднялся по крутой лестнице и очутился на корме корабля, который на всех парусах нёсся к неведомой ему цели. Свежий ветер налетел резким порывом и ударил в спину, заставив ослабевшего пленника пошатнуться. Читрадрива не упал лишь потому, что его мигом подхватили под левую руку. Он обернулся и в надвигающихся сумерках узнал последнего по счёту налетчика из той четвёрки, которую видел в обеденном зале.
– Вот это и есть Николо, который огрел вас сзади, – прогудел за спиной главный страж. – Не правда ли, хорош?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109