Пховцы же слагали сотни сказаний о придворном лекаре царицы Тамар.
– Чалхия, – говорили горцы о своем соотечественнике, – был еще младенцем, когда его похитили злые духи – каджи. Жизнь в плену так опостылела ему, что он решил умереть. Увидел он раз, как каджи варят себе на обед змей. Дай, думает, съем змеиное мясо и умру. Но мало того что жив остался, – отведав змеиного мяса, научился понимать язык птиц и трав, великим мудрецом стал Чалхия…
Пховцы прозвали Чалхию змееедом и искренне верили в то, что он научился от каджей всяческим премудростям и искусству врачевания.
При дворе на Чалхию поглядывали косо. Вельможам не нравилось, что он подолгу просиживает один в башне звездочетов, редко ходит в церковь, водится с бродячими дервишами и принимает у себя пховских хевисбери. Он прослыл колдуном и чревовещателем, его тайно обвиняли в отречении от бога и в поклонении дьяволу.
Пастыри церкви и князья завидовали влиянию Чалхии при дворе. Не имея явных улик, они не осмеливались открыто выступать против любимого воспитателя царевича и искусного лекаря, но усиленно интриговали против него, внушали царице недоверие к нему.
А дело шло к тому, что после воцарения Георгия Лаши Чалхия Пховец несомненно занял бы место первого советника, если бы не важные события, происшедшие как в государстве, так и в личной жизни Пховца.
В последние годы царствования Тамар восстали горные области – Пхови, Мтиулети и Дидоэти.
До поры до времени жадные руки феодалов не дотягивались до отдаленных горных уголков, где ютилось бедное население. Занимаясь охотой и скотоводством, горцы кормились кое-как, потуже затягивая пояса и исправно платили подати. На них-то и позарился кахетинский эристави. Лелея мечту превратить свободолюбивых горцев в своих крепостных, он сначала пытался привлечь их уговорами и лживыми посулами. Когда эти попытки не увенчались успехом, эристави прибег к насилию. Начались набеги на селения горцев.
Пховцы, мтиульцы и дидойцы поднялись на борьбу, устраивали засады в ущельях и теснинах и, не ограничиваясь обороной, сами стали нападать на кахетинские села. В дело вмешалась царица Тамар: обуздав зарвавшегося эристави, она принудила его отказаться от мысли распространить свое господство на жителей гор. Но ущемила она и горцев: увеличила подати, стала преследовать пережитки древней языческой религии и силою насаждать христианство.
Царские зодчие начали строить церкви там, где раньше были языческие капища и молельни. Доставлять камень и возводить храмы обязаны были сами горцы.
Строительство каменных церквей в недоступных горах и ущельях, требовавшее огромных средств и множества рабочих рук, тяжелым бременем легло на плечи и без того бедствовавшего населения. Все это было не под силу истощенным, обнищавшим горцам. Насильственное обращение в христианство переполнило чашу терпения.
В горах вспыхнуло восстание.
Чалхия, находясь в столице, употребил все свое влияние, чтобы защитить горцев от притеснений кахетинского эристави. И в этом он преуспел. Но когда было решено обложить племена дополнительной данью и обратить их в христианство, Чалхия оказался бессилен. Визири даже не допускали его к царице. Убедившись, что он ничем не может помочь восставшим, находясь при дворе, Чалхия ушел в горы и стал во главе непокорных, обнажив меч за свободу и исконную веру горцев.
В открытую и тайком, днем и ночью повстанцы преследовали, уничтожали и захватывали в плен проповедников христианства, сборщиков податей и других царских посланцев.
Восстание разрасталось, охватывая все новые и новые области и принимая опасный характер.
Царица Тамар обратилась за помощью к оставшимся верными трону горским племенам, вместе с тем она бросила против ослушников крупные отряды, командование которыми было поручено Иванэ Мхаргрдзели.
Мхаргрдзели поступил хитро: он не пошел прямо на повстанцев, засевших в неприступных теснинах, а обошел их с тыла, поднявшись на вершину Хади, возвышавшуюся над пховскими и дидойскими горами.
Все лето царские войска совершали набеги на горские селения: сжигали и опустошали дома, безжалостно истребляли жителей. Силы были неравны, и наконец упорство повстанцев было сломлено. Горцы, зажатые со всех сторон, выдали атабеку заложников, обещали повиноваться, хранить верность престолу, платить подати и исполнять все повинности.
Самым важным заложником был Чалхия.
Атабек готовил суровую кару вдохновителю и вождю повстанцев. Однако снисходительность Тамар и заступничество царевича спасли его от казни. Тем более что, находясь в темнице, Чалхия выразил желание постричься в монахи. Пострижение состоялось в монастыре Джручи.
Но не долго удержался Чалхия в слугах Христовых. Не по вкусу пришлась ему монастырская жизнь. Он бежал в горы. Пховцы с радостью и великими почестями приняли «змеееда», не покидавшего их ни в горе, ни в радости, и возвели его в хевисбери Лашарской святыни. Теперь, когда горцы верно служили трону и держались в повиновении, судьба постриженного в монахи и, как все думали, окончательно сокрушенного Чалхии никого не трогала.
Никто не вспоминал о нем до тех пор, пока Тамар была здорова и благополучно управляла царством. Но шло время, и неведомый недуг поразил царицу. Знаменитые лекари Востока и Запада были приглашены в столицу для излечения Тамар. Из разных стран доставлялись всевозможные снадобья и лекарства. Но все было тщетно. Государыня угасала.
Тогда ее приближенные и члены царской семьи, а в первую очередь царевич Лаша, вспомнили о Чалхии Пховце, придворном лекаре, постриженном в монахи.
Мхаргрдзели не желал допускать во дворец «колдуна» и бывшего главаря бунтовщиков, но, когда последняя надежда на спасение царицы была потеряна и оставалось только служить молебны, атабек не мог более препятствовать воле царевича.
Сам Георгий Лаша в сопровождении Шалвы Ахалцихели и Турмана Торели поехал в горы за Лашарским хевисбери.
Нелегко было Чалхии идти во дворец, но, видя горе воспитанника, он без колебаний последовал за ним.
Едва вступив в опочивальню царицы, Чалхия понял, что его искусство бессильно. Он опоздал, Тамар находилась уже во власти смерти. Бывший главарь повстанцев пал на колени перед ее ложем и попросил прощения.
– Да простит тебя бог! – прошептала Тамар. Она хотела перекрестить повергнутого ниц Пховца, но рука ее, бледная, словно воск, безжизненно упала на постель.
Тамар дала знак приблизиться детям – Лаше, с трудом удерживавшему слезы, и заплаканной Русудан.
Ошеломленный Чалхия, едва держась на ногах, вышел из покоев царицы.
Тамар окружили вельможи. Слабеющим голосом продиктовала она завещание, причастилась и опочила вечным сном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90