Ты останешься здесь и будешь ждать меня. Я приеду за тобой позже.
– Нет, я хочу поехать с тобой. Голос ее задрожал, но она сдержала уже готовые пролиться слезы. Он снова собирается сбежать от нее!
– Я… я буду очень занят на строительстве железной дороги, и тебе будет скучно одной в городе. Здесь рядом с тобой Глория, и ты занимаешься детьми.
Лорен обратила умоляющий взгляд на Руди, надеясь на его поддержку, но тот сосредоточил все свое внимание на сигаре и старательно избегал ее взгляда. Она повернулась к Джереду:
– Я возвращаюсь с тобой, Джеред. Не важно, что ты будешь занят. Если ты не возьмешь меня, я поеду одна.
Она вздернула подбородок, и он увидел непреклонную решимость в ее серо-голубых глазах.
– Черт возьми! – не сдержался Джеред и тоже, как до этого Лорен, повернулся за поддержкой к брату, но тот был просто околдован своей сигарой.
– Ладно. Упаковывай вещи, – кисло сказал он.
Лорен была рада увидеть Пепе, Розу, свой рояль. Вот, пожалуй, и все, что было дорого ей в этом доме. Дом Локеттов был одним из самых красивых в Коронадо, но Оливия, несмотря на весь свой вкус, не могла создать уюта в этом прекрасном, но холодном особняке.
Приветствие свекрови было вежливым, если не теплым. Карсон рассыпался в комплиментах цветущему виду Лорен. Обнимая его, Лорен натолкнулась на внимательный взгляд зеленых глаз Оливии и подумала, что та наверняка знает причину ее цветущего вида. Ведь именно после «их первой ночи с Джередом Оливия спровоцировала их ссору, окончившуюся разрывом.
Лорен понимала, что Оливия пойдет на все, чтобы вбить клин между ней и Джередом. Ради выполнения своего плана она готова была поставить на карту счастье сына. Возможно, она по-своему и любила его, но это была любовь ревнивой, эгоистичной женщины.
Оливия Локетт была деспотом, требующим только повиновения. Может быть, именно поэтому их брак с Беном и не был счастливым? Бен не принадлежал к людям, которых можно было держать в подчинении. Теперь Оливия столкнулась с новой для нее чертой и в характере Джереда: оказалось, что манипулировать им становилось все труднее. Это не Карсон Уэллс.
– Благодарю вас, Карсон, вам всегда удается сказать что-нибудь такое, что я чувствую себя красивой, даже если вся покрыта дорожной пылью.
Лорен рассмеялась и снова обняла толстячка. Он вызывал у нее чувство жалости, причину которой она и сама не понимала.
Следующие несколько недель прошли без особых событий. Оливия ежедневно уходила в банк. Джеред был занят своими делами, иногда ездил посмотреть, как продвигается строительство железной дороги. Дорога подходила все ближе и ближе к Коронадо. Если и весна окажется хорошей, не слишком дождливой, то к осени можно надеяться на окончание строительства.
Лорен часами сидела за роялем.
Она тосковала по Елене больше, чем ожидала. В этом мрачном доме не было слышно веселого детского смеха. Лорен не хватало их проказ, которые вносили радостное разнообразие в серьезный мир взрослых. Не было Марии с ее ясным, полным любви отношением к жизни… Мария. Ее друг. Единственная возлюбленная Бена. Возможно, Руди был прав, и смерть милосердно соединила их любящие души.
О Пуэбло никто не упоминал. Лорен уже начала сомневаться, существовал ли этот чудовищный план на самом деле. Неужели Оливия отказалась от него?
Однажды днем в начале марта Лорен сидела в кабинете Бена за маленьким столиком, сочиняя благодарственное письмо дамам – членам одного благотворительного общества, приславшим пятьдесят фунтов кукурузной муки для нуждающихся жителей Пуэбло.
Она узнала звон шпор Джереда в холле, прежде чем он появился в дверях. Его вид всегда действовал на нее одинаково – сердце ее начинало учащенно биться. Никто никогда не любил сильнее, чем она. В этом Лорен была уверена.
Он был в той самой ковбойской одежде, в которой она впервые увидела его. Она положила перо и встала ему навстречу.
– Нет, оставайся на месте.
Она села, с недоумением наблюдая, как он запирает дверь на ключ.
– Джеред, – рассмеялась Лорен, – что ты делаешь?
– Знаешь, эта картина стала просто наваждением для меня. Я чуть с ума не сошел от твоего чопорного вида и хороших манер, от этих очков на носу и этой твоей прямой, неподвижной спины, повернутой ко мне. Я просто мечтал растрепать твои волосы, разрушить этот неприступный образ благовоспитанной девушки.
Джеред бросил на стул свою черную шляпу. Нарочито медленно он подошел к большим панорамным окнам и задернул тяжелые шторы, погрузив комнату в полумрак.
Как хищник, выслеживающий добычу, он подкрался к Лорен и выдернул ее из кресла. В следующую секунду она уже сидела у него на коленях.
– Сейчас я растерзаю тебя, миссис Локетт. Я так давно стремился к этому, шпионил за тобой, пробираясь тайком в твою комнату, что теперь меня ничто не остановит.
Он стал покрывать поцелуями ее затылок, потом поцеловал мочку уха, шею, лаская ее языком.
– И это.
Его рука коснулась часов, приколотых к ее груди. Он провел ладонями по ее грудям, плавно соскользнул к талии и потянул из-за высокого корсажа блузку.
– А потом я собирался сделать вот это. Лорен почувствовала, как его руки расстегивают ей блузку на спине, распускают корсаж юбки. И вот уже его пальцы коснулись ее трепещущих грудей, еще прикрытых тонкой нижней сорочкой. На ощупь, мучительно медленно он расстегивал одну за другой крошечные пуговички, пока ее груди не оказались у него на ладонях.
Лорен не произнесла ни слова, только откинулась назад, опираясь на его мощную грудь, и застонала от удовольствия, отдаваясь его ласковым пальцам, превращающим ее соски в твердые бутоны.
– Скажи мне, когда спокойствие совсем покинет тебя, – вызывающе прошептал он ей на ухо.
Его дыхание становилось все более прерывистым, губы, продолжавшие целовать ее шею, все более настойчивыми, поцелуи страстными, язык более изобретательным.
Руки его тоже перестали дразнить ее и начали умолять.
– У тебя необыкновенная кожа, Лорен, – шептал он хрипло, продолжая ласкать ее тело. – Шелк… нет, атлас. Прохладный и нежный. Боже, я уже не знаю, что говорю, – стонал Джеред.
Нащупывая путь, его рука пробивалась через множество препятствий – шелк чулка, кружево пояса и подвязок, прозрачную ткань нижнего белья – и наконец скользнула по трепещущему бедру вниз, убеждаясь, что она готова принять его любовь.
– О Боже, – застонал он.
Одной рукой Джеред спустил блузку с ее плеч и вытащил шпильки из тяжелых волос, обрушившихся на его прижатую к ее груди голову.
Медленно повернув ее к себе, он с удовлетворением посмотрел на ее растрепанную головку и растерзанную одежду.
– Вот именно так я это себе и представлял. Восхитительно, – хрипло прошептал он.
Лорен подняла руку, чтобы снять очки, но Джеред остановил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Нет, я хочу поехать с тобой. Голос ее задрожал, но она сдержала уже готовые пролиться слезы. Он снова собирается сбежать от нее!
– Я… я буду очень занят на строительстве железной дороги, и тебе будет скучно одной в городе. Здесь рядом с тобой Глория, и ты занимаешься детьми.
Лорен обратила умоляющий взгляд на Руди, надеясь на его поддержку, но тот сосредоточил все свое внимание на сигаре и старательно избегал ее взгляда. Она повернулась к Джереду:
– Я возвращаюсь с тобой, Джеред. Не важно, что ты будешь занят. Если ты не возьмешь меня, я поеду одна.
Она вздернула подбородок, и он увидел непреклонную решимость в ее серо-голубых глазах.
– Черт возьми! – не сдержался Джеред и тоже, как до этого Лорен, повернулся за поддержкой к брату, но тот был просто околдован своей сигарой.
– Ладно. Упаковывай вещи, – кисло сказал он.
Лорен была рада увидеть Пепе, Розу, свой рояль. Вот, пожалуй, и все, что было дорого ей в этом доме. Дом Локеттов был одним из самых красивых в Коронадо, но Оливия, несмотря на весь свой вкус, не могла создать уюта в этом прекрасном, но холодном особняке.
Приветствие свекрови было вежливым, если не теплым. Карсон рассыпался в комплиментах цветущему виду Лорен. Обнимая его, Лорен натолкнулась на внимательный взгляд зеленых глаз Оливии и подумала, что та наверняка знает причину ее цветущего вида. Ведь именно после «их первой ночи с Джередом Оливия спровоцировала их ссору, окончившуюся разрывом.
Лорен понимала, что Оливия пойдет на все, чтобы вбить клин между ней и Джередом. Ради выполнения своего плана она готова была поставить на карту счастье сына. Возможно, она по-своему и любила его, но это была любовь ревнивой, эгоистичной женщины.
Оливия Локетт была деспотом, требующим только повиновения. Может быть, именно поэтому их брак с Беном и не был счастливым? Бен не принадлежал к людям, которых можно было держать в подчинении. Теперь Оливия столкнулась с новой для нее чертой и в характере Джереда: оказалось, что манипулировать им становилось все труднее. Это не Карсон Уэллс.
– Благодарю вас, Карсон, вам всегда удается сказать что-нибудь такое, что я чувствую себя красивой, даже если вся покрыта дорожной пылью.
Лорен рассмеялась и снова обняла толстячка. Он вызывал у нее чувство жалости, причину которой она и сама не понимала.
Следующие несколько недель прошли без особых событий. Оливия ежедневно уходила в банк. Джеред был занят своими делами, иногда ездил посмотреть, как продвигается строительство железной дороги. Дорога подходила все ближе и ближе к Коронадо. Если и весна окажется хорошей, не слишком дождливой, то к осени можно надеяться на окончание строительства.
Лорен часами сидела за роялем.
Она тосковала по Елене больше, чем ожидала. В этом мрачном доме не было слышно веселого детского смеха. Лорен не хватало их проказ, которые вносили радостное разнообразие в серьезный мир взрослых. Не было Марии с ее ясным, полным любви отношением к жизни… Мария. Ее друг. Единственная возлюбленная Бена. Возможно, Руди был прав, и смерть милосердно соединила их любящие души.
О Пуэбло никто не упоминал. Лорен уже начала сомневаться, существовал ли этот чудовищный план на самом деле. Неужели Оливия отказалась от него?
Однажды днем в начале марта Лорен сидела в кабинете Бена за маленьким столиком, сочиняя благодарственное письмо дамам – членам одного благотворительного общества, приславшим пятьдесят фунтов кукурузной муки для нуждающихся жителей Пуэбло.
Она узнала звон шпор Джереда в холле, прежде чем он появился в дверях. Его вид всегда действовал на нее одинаково – сердце ее начинало учащенно биться. Никто никогда не любил сильнее, чем она. В этом Лорен была уверена.
Он был в той самой ковбойской одежде, в которой она впервые увидела его. Она положила перо и встала ему навстречу.
– Нет, оставайся на месте.
Она села, с недоумением наблюдая, как он запирает дверь на ключ.
– Джеред, – рассмеялась Лорен, – что ты делаешь?
– Знаешь, эта картина стала просто наваждением для меня. Я чуть с ума не сошел от твоего чопорного вида и хороших манер, от этих очков на носу и этой твоей прямой, неподвижной спины, повернутой ко мне. Я просто мечтал растрепать твои волосы, разрушить этот неприступный образ благовоспитанной девушки.
Джеред бросил на стул свою черную шляпу. Нарочито медленно он подошел к большим панорамным окнам и задернул тяжелые шторы, погрузив комнату в полумрак.
Как хищник, выслеживающий добычу, он подкрался к Лорен и выдернул ее из кресла. В следующую секунду она уже сидела у него на коленях.
– Сейчас я растерзаю тебя, миссис Локетт. Я так давно стремился к этому, шпионил за тобой, пробираясь тайком в твою комнату, что теперь меня ничто не остановит.
Он стал покрывать поцелуями ее затылок, потом поцеловал мочку уха, шею, лаская ее языком.
– И это.
Его рука коснулась часов, приколотых к ее груди. Он провел ладонями по ее грудям, плавно соскользнул к талии и потянул из-за высокого корсажа блузку.
– А потом я собирался сделать вот это. Лорен почувствовала, как его руки расстегивают ей блузку на спине, распускают корсаж юбки. И вот уже его пальцы коснулись ее трепещущих грудей, еще прикрытых тонкой нижней сорочкой. На ощупь, мучительно медленно он расстегивал одну за другой крошечные пуговички, пока ее груди не оказались у него на ладонях.
Лорен не произнесла ни слова, только откинулась назад, опираясь на его мощную грудь, и застонала от удовольствия, отдаваясь его ласковым пальцам, превращающим ее соски в твердые бутоны.
– Скажи мне, когда спокойствие совсем покинет тебя, – вызывающе прошептал он ей на ухо.
Его дыхание становилось все более прерывистым, губы, продолжавшие целовать ее шею, все более настойчивыми, поцелуи страстными, язык более изобретательным.
Руки его тоже перестали дразнить ее и начали умолять.
– У тебя необыкновенная кожа, Лорен, – шептал он хрипло, продолжая ласкать ее тело. – Шелк… нет, атлас. Прохладный и нежный. Боже, я уже не знаю, что говорю, – стонал Джеред.
Нащупывая путь, его рука пробивалась через множество препятствий – шелк чулка, кружево пояса и подвязок, прозрачную ткань нижнего белья – и наконец скользнула по трепещущему бедру вниз, убеждаясь, что она готова принять его любовь.
– О Боже, – застонал он.
Одной рукой Джеред спустил блузку с ее плеч и вытащил шпильки из тяжелых волос, обрушившихся на его прижатую к ее груди голову.
Медленно повернув ее к себе, он с удовлетворением посмотрел на ее растрепанную головку и растерзанную одежду.
– Вот именно так я это себе и представлял. Восхитительно, – хрипло прошептал он.
Лорен подняла руку, чтобы снять очки, но Джеред остановил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96