— Нет проблем, мэм. Чем могу служить? Она назвалась тележурналистом из Вашингтона, округ Колумбия, и рассказала о постоянных звонках от миссис Чарлин Уолтере.
— Она вам здорово надоедает?
— Нет, дело не в этом. Мне просто хотелось бы знать, зачем миссис Уолтере мне звонила.
— Поступки Безумной Чарлин не имеют объяснения, мэм.
Барри негодующе посмотрела на Грэя, который от души хохотал над ней. В то время как она нахмурилась, покачала головой и закатила глаза.
— Безумная Чарлин? — повторила она к вящему удовольствию Бондюранта.
— Да, мэм. Ей семьдесят семь лет, но она еще всем нам задаст жару.
— Семьдесят семь? Боже мой! Так сколько же лет она сидит в тюрьме?
— Пожизненное заключение. Без права обжалования. Когда я здесь впервые появился, она уже сидела. А было это, между прочим, восемнадцать лет назад. Никто не припомнит такие времена, когда Чарлин здесь не сидела. Она что-то типа… Ну как это называется? Талисман, вот. Она у нас настоящий лидер. Все заключенные ее просто обожают, но характер у нее, надо сказать, не подарок — всегда выскажет свое мнение по любому поводу, независимо от того, спрашивали вы ее об этом или нет.
— Так, значит, для вас не является сюрпризом, что она увидела по телевизору мой репортаж и решила позвонить?
— Ничего удивительного. О чем был ваш репортаж?
— Синдром внезапной детской смерти.
— Хмм. Я полагал, вы затронули проблему более близкую ее сердцу. Она просто уши всем прожужжала своими разговорами о коррупции в правительстве, грубости полиции, легализации наркотиков. Вот такой круг тем.
— А за что она сидит?
— Они с мужем держали магазинчик по продаже спиртного. Меньше чем за пятьдесят баксов ее муж убил шестидесятилетнего продавца и троих клиентов выстрелами в голову. Немного погодя его расстреляли. Поскольку Чарлин непосредственно на курок не нажимала и, кроме того, клялась, что это престарелый муж заставил ее соучаствовать или что-то в этом роде, смертного приговора ей не дали.
— Но это же никак не касается СВДС?!
— Насколько я понимаю, нет.
— Ну что ж, спасибо вам большое, извините, что отняла у вас время. Еще раз извините, что я позвонила вам в столь поздний час, мистер Фут.
— Грэм, Фут Грэм. Нет проблем. Рад, что хоть кому-то оказался полезен.
Барри уже собралась было повесить трубку, когда Грэй слегка подтолкнул ее локтем, и ей вдруг пришло в голову задать еще один вопрос:
— Минутку, сэр, еще один, последний вопрос. А не вызывает ли у вас имя Чарлин каких-либо ассоциаций, сколь угодно далеких, с сенатором Армбрюстером и президентом Мерритом?
— С президентом? С этого бы и начинали! Ей показалось, что у нее остановилось сердце. Вся вселенная вдруг сжалась до размеров маленькой телефон ной трубки, которую она до боли стиснула своими пальцами, и те вдруг побелели как мел.
— Что он сказал? — спросил Грэй, пододвигаясь ближе.
Она сделала ему знак, чтобы он молчал, потому что начальник тюрьмы уже рассказывал:
— Вполне возможно, что Чарлин имеет какую-то связь с ними обоими — и с нашим сенатором, и президентом Мерритом.
— И каким же образом? — поинтересовалась Барри осипшим от волнения голосом.
— Да очень просто. Понимаете, о жизни Чарлин ходит много разных легенд.
— Погодите, вы же сказали, что у нее пожизненный срок?!
— Совершенно верно, мэм. Но если верить Чарлин, то прежде чем попасть в тюрьму, она вела очень бурную жизнь. Для начала скажу, что она была одной из любовниц Роберта Рэдфорда. Это случилось как раз после того, как она покинула Ричарда Никсона. Где-то в это же время она родила ребенка от Элвиса Пресли и присоединилась к одному из известных французских любовных треугольников с участием Мерилин Монро и Джо Ди Маджо, тогда они еще были мужем и женой. Чарлин клянется, что это именно она вдохновила его на изобретение мистера Коффи.
Барри стала потихоньку сползать вниз по стенке телефонной будки.
— Похоже, я начинаю понимать. Она что — сумасшедшая?
— В самом чистом виде, мэм, — отозвался он и разразился жизнерадостным смехом, значительно более мелодичным, чем смех охранника. Через мгновение он успокоился:
— Извините, что я смеюсь, мисс Трэвис. Но вам это действительно очень важно?
— Да.
— Я извиняюсь, мэм. Полагаю, вы зря теряете время.
— Чего не скажешь о вас, — с досадой ответила она. — Что-то не встречала я раньше такого имени — Фут.
Как только они с Грэем снова оказались в машине, она вытащила из сумки клочок бумаги с именем и телефоном Чарлин и разорвала его на мелкие кусочки, которые посыпались на пол, подобно ее в миг рассыпавшимся надеждам.
— Докатилась! Отвечать на звонки сумасшедших! — в сердцах сказала она. — Уже это свидетельствует о том, что наше дело безнадежно. Не хотелось бы, чтобы Хови или Дженкинс узнали об этом.
— Возможно, все еще переменится.
— Вот только не надо учить меня жизни, — раздраженно сказала она. — Это был всего лишь глупый импульс, и мне досталось по заслугам. Проблема в том, что других идей у меня просто нет. Если мы ничего не добьемся от Хови, что тогда?
— А разве нет других информаторов?
— Ты хоть раз слышал, как пищит мой пейджер?
— Может, пора проверить батарейки?
Она криво улыбнулась:
— С пейджером все в порядке, Бондюрант, чего не скажешь обо мне. Чем дальше я занимаюсь никому не нужной журналистикой, тем более ненужной становлюсь.
— Да, но ты еще не сказала своего последнего слова.
Чем больше он пытался поднять ее дух, тем больше она упорствовала:
— Никто, даже самые секретные анонимные информаторы не хотят иметь со мной дела. Похоже, меня в этом городе никто даже туалеты чистить не возьмет, разве что где-нибудь в провинции… — Откинувшись на сиденье, она тяжело вздохнула. — Между прочим, когда мы ругались у Дэйли на кухне, девяносто процентов того, что ты от меня услышал, я говорила вполне серьезно. Я действительно хочу вернуться к прежней жизни. Мне не хватает Кронкрайта, не хватает своего дома. Конечно, это были не хоромы, но это был мой дом. Мне не хватает моей работы, постоянной суеты, стараний успеть подготовить материал в срок; предчувствия удачи от новой информации; чувства удовлетворения, если сделаешь стоящий репортаж. Да простит меня Господь, мне даже Хови не хватает! Увидев его сегодня, я чуть не зарыдала от радости.
— Ты, должно быть, страдаешь синдромом жалости к себе, причем в тяжелой форме, — отозвался Грэй, заметив ее вопросительный взгляд.
— А ты нет? Хотя бы чуть-чуть? Ты разве не скучаешь по своему ранчо, по своим лошадям, по столь ценному для тебя уединению? Неужели тебе до сих пор не приходила мысль о том, как было бы здорово, если бы не я?
— Какой смысл сейчас сожалеть об этом? Конечно, я последний год провел относительно спокойно, но у меня было предчувствие, что рано или поздно случится что-нибудь в этом роде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107