Чейз, вытаращив глаза на жену, машинально положил ложку на тарелку с пудингом.
— Ты… Ты не шутишь? Ты уверена?
Таня радостно кивнула.
— Ты скоро станешь папочкой!
Дойдя до деревянного, выкрашенного белой краской забора, которым был обнесен персиковый сад, Девон положила руки на стремянку и вдохнула полной грудью. Лаки стоял рядом. После допроса они впервые остались наедине. Ужин завершился импровизированной пресс-конференцией. Таня с достоинством ответила на все вопросы.
Нет, срок еще небольшой, но факт беременности установлен совершенно определенно.
Да, она чувствует себя хорошо, спасибо.
Нет, у нее пока нет приступов тошноты по утрам.
Да, она должна родить в начале следующего года.
Нет, врач не ожидает никаких осложнений.
Наконец Лори встала, чтобы убрать со стола, и выпроводила из комнаты Девон и Лаки. Темнело, было тепло и влажно, весенние запахи кружили голову.
— Ты знал? — спросила Девон.
— О чем? О Тане? — Он отрицательно покачал головой. — Нет, но я не удивился. Они хотели ребенка и не делали из этого тайны. Всего лишь вопрос времени. Я рад, что она объявила об этом именно сегодня.
Легкий ветерок теребил выбивавшиеся из строгого узла шелковистые пряди. Сейдж предложила Девон переодеться в домашнее: длинную юбку, спортивную майку и свитер. Лаки не мог решить, в каком виде она нравилась ему больше: и женственная, и строгая, журналистка выглядела потрясающе.
— Твоя мать — удивительная женщина, — заговорила Девон. — Сильная и мягкая одновременно. Очень редкое сочетание.
— Спасибо. Конечно, она не такая, как все. Я даже боялся, что ты подумаешь, будто все Тайлеры малость сумасшедшие. Сначала затеваем драку, а через пару минут готовы рыдать от счастья по поводу того, что в семье прибавление.
Девон сорвала листочек с ближайшего персикового дерева и принялась вертеть его в руках.
— Нет, это прекрасно, вы очень дружная семья.
— В твоей семье было не так?
— Так точно не было. Я росла в одиночестве: у меня не было братьев и сестер…
— После смерти отца, — вспомнил Лаки, — мне вдруг показалось, что наша семья уже никогда не будет такой дружной. А на самом деле семейные узы стали только крепче. Мама нас замечательно объединяет.
— Расскажи мне об отце…
— Об отце? Он был строгий, но справедливый. Все мы знали, что нас любят, знали, что он верит в Бога, в свою страну и любит маму. Он не стеснялся своей любви и всегда относился к ней с уважением.
— Этим, видимо, и объясняется то, что его сын, не задумываясь, приходит на помощь попавшей в беду женщине.
Лаки улыбнулся грустной улыбкой и едва заметно пожал плечами.
— Условный рефлекс. — Протянув руку, он поймал ее выбившуюся прядь и заиграл ею. — А как жила Девон Хейнс, когда была маленькой?
— Порой одиноко, — задумчиво отозвалась она. — Мой отец не был таким добрым, дарующим радость, как твой. Он не отдавал, а скорее брал. Мать ухаживала за ним с того самого момента, как согласилась выйти замуж, и до самой его смерти. Каждый строго придерживался своей роли: он добывал хлеб, она была послушной женой. Днем она вылизывала дом, а вечером выполняла все его желания.
— Гм… Так вот почему их дочь превратилась в воинствующую феминистку!..
— Я не воинствующая!
Лаки, смеясь, поднял руки вверх:
— Учти, я безоружен.
— Прости, — досадливо поморщилась Девон. — Наверное, я слишком агрессивна.
— Ничего. — Наклонившись поближе, он прошептал: — Если твои глаза и дальше будут гореть таким же зеленым огнем, мне придется тебя поцеловать…
Девон отвернулась и посмотрела на аккуратный ровный ряд ухоженных персиковых деревьев. Ветки были усеяны несозревшими плодами.
— Жизнь моей матери сосредоточилась на отце, и, когда он умер, ей незачем стало жить.
— А ты?
— На меня никто не обращал внимания.
— Такое отношение может травмировать.
— Так оно и было. Еле протянув два года после смерти отца, мама тоже умерла.
— Как?
Некоторое время Девон молчала, уставившись в землю. Когда она заговорила, голос ее звучал глухо, словно из-под земли:
— Сколько себя помню, мама была настоящим ипохондриком. Она постоянно жаловалась на какие-го недомогания. Из-за этого она никуда со мной не ходила; из-за того, что она чувствовала себя плохо, я не могла иметь подруг. Все в таком роде… Думаю, для нее это было единственным средством привлечь внимание отца. Во всяком случае, я быстро разгадала ее «болезни». После смерти отца болезни участились. Поскольку вся ее жизнь была посвящена ему, ей больше нечем было занять свой мозг, кроме как своими многочисленными недугами. Я же только что окончила колледж и лихорадочно искала работу, потому что ее пенсии не хватало. Честно говоря, одно упоминание о режущих и тупых болях сводило меня с ума. Насколько это было возможно, я старалась не обращать на них внимания. — Она разорвала лист персика пополам, ветер тут же подхватил половинки. — Вскоре мама стала жаловаться, что боли усилились. Чем больше она жаловалась, тем упрямее я не слышала ее. Считала, что потакать ипохондрии — только усугублять ее. — Девон так сильно прикусила губу, что она побелела. Глаза женщины вдруг наполнились слезами. Лаки взял ее за руку, пальцы их переплелись. — Однажды мама сказала, что ей стало трудно глотать. Она не могла есть. Я… я смягчилась и повела ее к врачу… — Не в силах продолжать, она высвободилась и закрыла лицо руками.
Лаки погладил ее по спине.
— Что было дальше, Девон?
Она коротко вздохнула и отняла руки от лица.
— Через две недели ее не стало. Рак желудка.
— О черт!.. Но ты ведь не знала… — мягко сказал он.
— Могла догадаться. Надо было выслушать ее Я должна была что-то сделать!
— Результат скорее всего был бы тем же, Девон. Мой отец умер от рака после многих месяцев борьбы с ним.
— Возможно, — согласилась Девон. — Но если бы я прислушалась к ней, она бы не так страдала. Я отвернулась от нее именно тогда, когда ей больше всего требовались поддержка и вера в ее силы.
— Из того, что ты мне рассказала, видно, что она первая отвернулась от тебя.
Девон молчала, и Лаки почувствовал, что разговор на эту тему закончен. Он не будет настаивать на продолжении. Хорошо уже то, что Девон ему открылась!
— Дух коллективизма — великая вещь, — вздохнула она. — Знать, что за тебя всегда вступятся, должно быть, очень здорово.
— А за тебя разве некому вступиться? — Он заглянул ей в глаза. — А твой муж?
— Он ведь сейчас не в состоянии прийти мне на помощь, правда?
— А если бы был в состоянии? Пришел бы?
Девон снова отвернулась от Лаки. На ее лице ясно отражалась борьба чувств. Тайлеру было неприятно сознавать, что именно он послужил этому причиной.
— Тебе придется рассказать ему о нас, да? — мягко спросил он.
— Да.
— Прости меня, Девон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43