Длинные наставления мистера Джона Естора, который делал ему каждый день визит, заставили его понять, что если он не возьмет на себя труда успокоиться, его болезнь может еще долго продлиться; дон Грегорио, которому, естественно, хотелось поскорее выздороветь, решился последовать добрым советам, так что его положение не замедлило улучшиться, а скоро он совершенно выздоровел.
Он был почти здоров, и уже ему представлялась минута, когда ему позволят снова приняться за поиски; доктор требовал от него только пяти или шести дней покоя, чтобы совершенно восстановить его силы, как однажды утром в комнату дона Грегорио вошел мистер Джон Естор в полном дорожном костюме.
— Я пришел проститься с вами, сеньор дон Грегорио, — проговорил главный начальник полиции, садясь в кресло.
— Вы уезжаете? — вскричал с удивлением дон Грегорио.
— Через час.
— Случилось что-нибудь новое?
— И много даже.
— Неужели касающееся Розарио и Луиса?
— Того и другого.
— Вы расскажете мне все, не правда ли? — вскричал он с оживлением.
— Я нарочно затем и пришел, но успокойтесь, прошу вас.
— Я успокоился, сеньор Джон Естор, я очень покоен, клянусь вам.
Американец добродушно улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он, — но признаюсь, если вы меня обманываете, тем хуже для вас.
— Почему это?
— Потому что если вы не удержитесь от волнения, с вами сделается лихорадка; эта лихорадка, может быть, будет иметь дурные последствия; вместо того чтоб отправиться в дорогу через пять или четыре дня, что было бы очень важно, если бы вы сделали, вы будете принуждены лежать в постели Бог знает сколько времени, потому что возврат болезни всегда бывает ужасен, а от нее будет все зависеть, то есть мы, может быть, окончательно потеряем следы молодого человека, которого вы желаете спасти.
— Да предостережет меня небо от подобного несчастья, сеньор Джон Естор! — отвечал он. — Будьте покойны, этого не случится, я отвечаю за себя, что бы вы мне ни сказали, я останусь хладнокровным.
— Вы уверены в этом?
— Я вам это обещаю.
— Да будет так; я не стану более колебаться, слушайте.
— Я весь обращаюсь в слух.
— Вот в чем дело: сын вашего друга был продан в невольники своим родственником богатому плантатору в окрестностях Сен-Луи при Миссури.
— Вы уверены в этом?
— Вот доказательства, — сказал он, положив на стол сверток бумаг, — у вас будет время прочитать эти акты, более или менее законные, когда вы останетесь одни. Вот как произошло дело: дон Мигуэль Тадео привез молодого человека в Сен-Луи, дал ему выпить наркотического вещества, во время сна он был продан и сведен на плантацию, так почти всегда поступают. Это очень просто, как вы видите.
— Но бесчестно! — сказал дон Грегорио глухим голосом.
— Я совершенно разделяю ваше мнение, но позвольте заметить, что теперь не время рассуждать о нравственности этой продажи и ее законности; самое важное для нас — это расстроить ее, что будет легко, если вы хорошо возьметесь за дело.
— Как же я должен поступать, чтобы достигнуть этого результата?
— Я предполагаю, вы имеете бумаги молодого человека?
— Все и в совершенном порядке.
— Тем лучше, тогда все пойдет само собой, тем более что правительство очень строго относится к этим гнусным актам; только не следует терять ни минуты, потому что молодой человек может быть переселен, и тогда вам будет трудно его отыскать.
— Как переселен?
— Да, то есть его отошлют в отдаленную провинцию, находящуюся в другом штате, понимаете вы меня; так что, предполагая, что вы даже отыщете его, вам понадобятся целые годы, чтобы получить правосудие, и еще…
— Вы меня пугаете, мистер Джон Естор.
— Это совсем не мое намерение, дорогой сеньор, я сообщаю вам вещи, как они есть на самом деле, для того чтобы вы знали, чего придерживаться, вот и все.
— Хорошо, продолжайте.
— От вашего консула вы получите приказ, который позволит вам прибегнуть к маршалу в Сен-Луи; это лицо поймет, что нужно делать. Ваша роль ограничится тем, чтобы узнать молодого человека, когда он будет найден.
— И ничего более.
— Нет, оставьте действовать маршала, он привык к подобного рода делам.
— Хорошо, но кто же этот плантатор, который купил несчастное дитя?
— Этот некто известный Жозуа Левис, занимающийся различными подлыми предприятиями, владеющий колоссальным состоянием, приобретенным неизвестно как; он пользуется очень дурной репутацией.
— Судя по вашим словам, он просто злодей.
— Это правда, я выставил его еще в лучшем свете, присоедините к тому же, что, несмотря на свое состояние, это бандит самого дурного свойства, который не останавливается ни перед чем и с которым не нужно отступать ни перед какою крайностью.
— Я воспользуюсь вашими сведениями.
— Дом этого Жозуа Левиса очень обширен, он держит более пятисот негров; носит название Черного камня и находится на расстоянии трех с половиной миль от Сен-Луи; все эти сведения и многие другие находятся в бумагах, которые я вам принес; я написал их нарочно для вас, вам остается действовать только по ним буквально.
— Я исполню это, но разве в этом и все?
— Все.
— Но перейдем ко второму вопросу: вы уезжаете?
— Через час, я вам сказал уже.
— Куда вы отправляетесь?
— В Сен-Луи при Миссури, прямо туда, не останавливаясь.
— Но тогда… — сказал дон Грегорио.
— Что вы хотите сказать?
— Для вас самое легкое отложить ваш отъезд на три или четыре дня — и мы поедем вместе.
— Я сам желал бы этого, но это невозможно по двум причинам.
— По каким же?
— Во-первых, потому, что я слежу, и самая легкая неосторожность может меня погубить; я имею дело с человеком хитрым, с которым бороться нужно тоже с ловкостью и расчетом, если нас увидят вместе, все будет потеряно; во-вторых, потому, что поедет не Джон Естор, а одно неизвестное лицо, с которым ваше положение запрещает вам иметь какие-нибудь сношения.
— Что вы мне рассказываете, милый друг?
— Правду; сейчас, после ухода от вас, я переоденусь, и клянусь, что если вы встретите меня, то не узнаете.
— А из Сен-Луи куда вы отправитесь?
— Что касается этого, я пока еще не знаю, вы требуете от меня слишком многого. Я след нашего человека: куда он пойдет, туда и я.
— Это правда, извините меня.
— Приехав в Сен-Луи, я возвещу ваш будущий приезд маршалу, вы будете хорошо приняты, когда увидите его, положитесь в этом на меня.
— Я не знаю, право, как мне благодарить вас?
— Пожав мне хорошенько руку.
— О, от всего сердца!
— А нашему другу, если я увижу его прежде вас, что сказать ему?
— Что я действую с моей стороны и присоединюсь к нему, когда будет возможно, то есть когда успею в своем деле.
— Хорошо, прощайте, я скрываюсь.
— Уже!
— Иначе нельзя!
— Ступайте, мой друг, желаю вам успеха; обнимемся на прощание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50