— Но так как вы уже здесь, объяснимся как можно короче, время дорого. Что сделали вы после нашей разлуки?
— Не много: мы только издали следили за вами, готовые в случае надобности явиться к вам на помощь.
— Благодарю. Новостей нет?
— Никаких. Кто мог бы сообщить их нам?
— Справедливо; а вашего друга Верного Прицела вы не обнаружили?
— Нет.
— Досадно. Если предчувствия меня не обманывают, нам скоро придется взяться за ножи.
— И возьмемся!..
— Я это знаю, Вольная Пуля, ваша храбрость мне давно известна; но вы, ваш товарищ, Руперто, и я — в итоге нас только трое.
— Так что ж тут такого?
— Как что такого? Когда приходится биться против тридцати или сорока приученных к войне охотников, право, Вольная Пуля, вы меня изумляете вашими суждениями. Вы не задумываетесь ни над чем! Вспомните, что на этот раз нам приходится биться не с плохо вооруженными индейцами, а с белыми, разбойниками и бродягами, которые скорее умрут, но не отступят ни на шаг, и мы вынуждены будем неизбежно погибнуть.
— Это правда, их много, я не подумал об этом.
— А умрем мы, что станет с ней?
— Хорошо, хорошо, — проговорил охотник, согласно кивая головой, — повторяю вам, что не подумал.
— Видите теперь, что мы неизбежно должны сойтись с Верным Прицелом и его друзьями.
— Хорошо, но как отыскать в прериях след такого человека, как Верный Прицел? Кто знает, где он в настоящую минуту? Может быть, он находится от нас на расстоянии ружейного выстрела, а может быть, в пяти сотнях миль… Уверены ли вы, что на этот раз не ошибаетесь и напали на верный след?
— Я еще не уверен в этом, хотя все заставляет полагать, что не ошибаюсь, но положитесь на меня, скоро я узнаю, на что нам следует решиться.
— По этим следам мы идем от самого Монтеррея, но чтобы решиться на какое бы то ни было средство, нам нужна уверенность, и потом, как вы сами сказали, необходимо увеличить наше число.
— Вы правы. Так я возвращусь в лагерь; в будущую ночь увидимся. Я буду очень несчастлив, если и на этот раз не узнаю того, что мне так необходимо знать. Вы же в это время старайтесь, как только можете, проведать что-нибудь о Верном Прицеле.
— Наказ этот лишний, я не останусь в бездействии. Дон Стефано схватил вдруг руку охотника и, крепко сжав ее, сказал взволнованным голосом:
— Вольная Пуля, я не стану говорить ни о нашей давнишней дружбе, ни об услугах, которые я не раз оказывал вам к своей великой радости; повторяю вам только, что от успеха нашего дела зависит счастье всей моей жизни.
— Хорошо, хорошо, положитесь на меня, дон Хосе, я стар для того, чтобы менять друзей. Не знаю, кто прав или виноват в этом деле, желаю только, чтобы правосудие было на вашей стороне; но что бы ни случилось, я останусь вам добрым, верным товарищем.
— Благодарю, мой старый друг, до будущей ночи. Сказав это, дон Стефано — или тот, кто называл себя так — повернулся, чтобы уйти, но Вольная Пуля удержал его.
— Что случилось? — спросил незнакомец.
Охотник приложил к губам указательный палец правой руки в знак молчания и повернулся к Руперто, который присутствовал при их беседе:
— За волком! — шепнул он ему чуть слышно. Руперто, не отвечая, прыгнул как ягуар и исчез в хлопчатнике, растущем поблизости.
Через несколько минут, в продолжение которых оба человека безмолвно и неподвижно оставались на своих местах, они услышали шорох листьев, шум поломанных ветвей, затем падение на землю тяжелого тела, после чего все стихло.
Тотчас же в ночной тишине раздался крик совы.
— Руперто зовет нас, — сказал тогда Вольная Пуля, — все кончено.
— Что произошло? — с беспокойством спросил дон Стефано.
— Сущая безделица, — ответил охотник, делая ему знак следовать за ним. — По вашим следам шел шпион, вот и все.
— Шпион?! Но это не безделица!
— Он в наших руках, следовательно, не опасен.
— В таком случае мы должны убить его.
— Посмотрим; это будет зависеть от объяснения с ним. Во всяком случае небольшой грех давить подобных гадин.
Разговаривая таким образом, Вольная Пуля с товарищем скрылись в кустах.
Доминго, крепко связанный арканом Руперто, напрасно старался вырваться. Руперто, стоя перед ним, опираясь на свое ружье, с усмешкой слушал брань метиса в ожидании прибытия охотников.
— Вместо угроз, удалец мой, — сказал, выходя из кустов, Вольная Пуля, — мне кажется, лучше было бы честно сознаться, что ты в наших руках, и действовать, сообразуясь с обстоятельствами.

— Можешь звать меня удальцом и читать мне наставления, старый капканщик мускусных мышей, — грубо ответил ему шпион, — но белые вы или краснокожие, кто позволил вам обращаться так с охотником?
— Если бы вместо того, чтобы пытаться подслушать то, что вас не касается, достойный сеньор Доминго, так кажется вас зовут, — насмешливо произнес дон Стефано, — вы спокойно продолжали бы спать в своем лагере, с вами не случилось бы маленькой неприятности, на которую вы изволите жаловаться.
— Я должен признать справедливость ваших рассуждений, — ответил бродяга с иронией, — но что делать? Я всегда имел страсть узнать именно то, что от меня старались скрыть.
Незнакомец устремил на него подозрительный взгляд.
— А давно у вас эта страсть, сеньор Доминго? — спросил он.
— С самого детства, — дерзко ответил тот.
— В таком случае, вы, должно быть, узнали очень много различных вещей?
— Бесчисленное множество, господин мой. Дон Стефано обратился к Вольной Пуле.
— Друг мой, — сказал он ему, — ослабьте немного веревку, стягивающую его, я желаю поговорить с ним; может, что и узнаем от него.
Охотник безмолвно исполнил просьбу дона Стефано. Бродяга, почувствовав облегчение, с удовольствием сделал глубокий вздох и сел.
— Слава Богу! — воскликнул он насмешливо. — Теперь хоть находишься в сносном положении, можно и поговорить.
— Не так ли?
— Точно так, господин мой, теперь я готов для вас на любые услуги.
— В таком случае я воспользуюсь вашей любезностью.
— Пользуйтесь, пользуйтесь, сударь, от разговоров с вами я могу только выиграть.
— Может быть, вы и правы. Скажите-ка мне: не считая вашего благородного любопытства, в котором вы мне так чистосердечно признались, нет ли в вас еще каких маленьких недостатков?
Бродяга сделал вид, будто добросовестно вдумывается в себя, и через две-три минуты ответил с огорчением:
— Нет, сударь, не вижу никаких.
— Уверены ли вы в этом?
— Гм! Пожалуй, и могут быть, но, однако, не думаю.
— Ага, вы, видимо, не уверены в этом!
— В самом деле, это правда! — воскликнул бродяга с фальшивой откровенностью. — Вы знаете, сударь, как несовершенна человеческая натура.
— А если бы я вам помог, — сказал дон Стефано, — может быть, что…
— Мы найдем кое-что, не так ли, сударь? — живо прервал его Доминго. — Так помогите, помогите мне, ничего лучшего я не желаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65