ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Вывел, значит, из равновесия? Да ты там просто взбесился.
— Извините, пожалуйста, — перебила его Мушг. — А не могли бы мы ознакомиться с обсуждаемым роликом?
Ну кто бы мог ожидать такую независимость, внутренне усмехнулся чиновник. Брови Филиппа недоуменно поползли вверх — словно его собственный локоть взял вдруг и осмелился критиковать застольные манеры хозяина. Затем он смирился, пожал плечами и коротко кивнул. Все молча ждали, пока чемодан Филиппа принесет телевизор, установит его на столе и включит. На экране появился чиновник, встрепанный и раскрасневшийся; перед самым его носом раскачивался микрофон.
— Я выслежу его, я его найду. Где бы он ни был. Пусть забьется в самую глубокую дыру — от меня ему не уйти!
— Правда ли, что он похитил некую запрещенную технологию?— спросил голос за кадром. Чиновник пожал плечами и отмахнулся.
— Как вы думаете, - настаивал все тот же голос, — он очень опасен?
— Вот, сейчас, — сказал Корда.
— Грегорьян — самый опасный человек на этой планете.
— Я пребывал тогда в некотором стрессе…
— Почему они называют его самым опасным человеком на этой планете? — На экране возникло мощное, словно из гранита высеченное, лицо Грего-рьяна. В холодных, как арктический лед, глазах светилась суровая, неумолимая мудрость. — Что знает этот человек? Какие знания пытаются они скрыть от вас? Вы можете сами… — Корда выключил телевизор.
— Лучшей ему рекламы и нарочно не придумаешь, даже за деньги.
Неловкое молчание было прервано звонком телефона. Чемодан вынул аппарат из кармана, протянул его чиновнику:
— Это вас.
Благодаря судьбу за минутную передышку, чиновник взял телефон и услышал свой собственный голос:
— Я вернулся из бутылочной лавки. Докладываю?
— Давай.
Чиновник впитал агента.
В огромном, почти безлюдном коридоре, известном под названием улица Антикваров, он подошел к скоплению маленьких лавчонок с темными, заросшими пылью витринами и толкнулся в ничем не примечательную дверь. Звякнул колокольчик. Полки, занимавшие все стены сумрачного помещения, были тесно уставлены пыльными, толстого стекла бутылками, среди которых попадались и средневековые, а самые старые экземпляры относились, пожалуй, к неолиту. В углах потолка парили золоченые, снисходительно улыбающиеся амурчики.
За прилавком стоял простейший конструкт, украшенный всего лишь козлиной головой и парой перчаток. Козлиная голова подобострастно склонилась, перчатки сложились перед металлической грудью. Ишь ты, какой вежливый.
— Добро пожаловать в бутылочную лавку, господин. Чем могу служить?
— Я ищу нечто, м-м-м… — Чиновник раздраженно взмахнул рукой, пытаясь подобрать подходящее слово. — Нечто несколько необычное, даже сомнительное.
— Тогда вы пришли по адресу. Здесь собраны все проклятые, отвергнутые порождения науки, устарелая, сомнительная, даже неблагопристойная информация, которой нет больше нигде. Плоские и полые миры, дожди из лягушек, явления ангелов. В одной бутылке — алхимическая система Парацельса, в соседней — алхимическая система сэра Исаака Ньютона. Здесь закупорена пифагорейская нумерология, здесь — френология, плечом к плечу с демонологией, астрологией и способами отпугивания акул. Сейчас все это сильно смахивает на свалку, но во время оно хранящаяся у нас информация имела весьма важное значение. Кое-что из нее считалось высшим и окончательным достижением науки.
— А магией вы торгуете?
— Магией всех существующих разновидностей, сэр. Некромантия, геомантия, ритуальные жертвоприношения, предсказание будущего по внутренностям животного и по приметам, по чернильным кляксам, по снам и с помощью хрустального шара. Анимизм, фетишизм, социальный дарвинизм, психоистория, теория непрерывного творения, ламар-кианская генетика, псионика и так далее и тому подобное. Да и то сказать, что есть магия, если не наука невозможного?
— Не так давно я видел человека с тремя глазами… — Чиновник описал третий глаз доктора Орфелина.
Козлиная голова задумчиво склонилась набок.
— Пожалуй, у нас есть то, что вы ищете.
Он перебрал пальцами несколько бутылок, помедлил над одной из них, достал с полки другую и встряхнул. Судя по стуку, внутри бутылки перекатывалось нечто вроде тяжелого шарика. Продавец торжественно вытащил пробку и положил на прилавок стеклянный глаз.
— Вот.
Чиновник внимательно изучил не совсем обычный предмет. Самый доподлинный человеческий глаз, голубой, с округленной Т-образной впадиной
на тыльной стороне.
— И как он действует?
— Элементарнейшая йога. Работая в Приливных Землях, вы, скорее всего, наслышаны, что мистики этих мест великолепно управляют физиологическими функциями своего организма.
— Да, — кивнул чиновник.
— Хорошо. Адепт проглатывает такой вот глаз и хранит его в желудке. В нужный момент он отрыгивает глаз и прижимает гладкую сторону к внутренней поверхности губ; теперь остается только приоткрыть рот, и восхищенные зрители разразятся бурей оваций. Поместив кончик языка в эту вот насечку, можно поворачивать глаз направо-налево и вверх-вниз.
Глаз вернулся в бутылку, закупоренная бутылка — на полку.
— Простейший фокус.
— Так почему же я на него попался? Козлиная голова вопросительно склонилась налево.
— Это настоящий вопрос или риторический?
Слова продавца застали чиновника врасплох, он не столько спрашивал, сколько говорил сам с собой. Ну, ладно, если уж так вышло…
— Отвечайте.
— Хорошо, сэр. Фокусник подобен учителю, конструктору или актеру, все они манипулируют информацией и таким образом воздействуют на реальный мир. Однако с актером его роднит еще одна общая черта — искусство иллюзии. Оба они стремятся убедить свою аудиторию в том, что фальшивое — не фальшиво. Значение, смысл заметно усиливает иллюзию. В драме значение поставляется сюжетом, а вот фокусничество — в нормальной обстановке — его лишено. Фокус исполняется совершенно в открытую, при помощи ловких отвлекающих маневров. Однако если появляется соответствующий контекст и значение — впечатление, производимое фокусом, неимоверно возрастает. Сколько я понимаю, для вас появление третьего глаза имело какое-то вполне определенное значение, так ведь?
— Этот человек сказал, что исследует меня на предмет чуждых духовных влияний.
— Вот именно, и это определило остроту вашей реакции. Наблюдай вы подобный трюк из зрительного зала, он удивил бы вас, но никак уж не привел бы в трепет. Зная, что это именно фокус, вы пытались бы его разгадать. Значение же отвлекает разум совсем в другую сторону, превращает любопытную головоломку в глубокую тайну, мистерию. Невозможность увиденного настолько вас потрясла, что вы спрашивали себя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71