Да, пару стихов посвятил и ему. Ну и что?
Кстати, замечу, что некоторые стараются не только редактировать Пушкина, но и приписывают ему авторство безымянных эпиграмм. Равно как иногда муссируется вопрос о принадлежности поэта к масонству, по поводу чего он сам сделал недвусмысленное заявление, о котором речь шла в предыдущей главе.
В главе «Пушкин» читатель уже познакомился с распиской Александра Сергеевича о его непринадлежности к масонству. И чтобы закончить пустой разговор о мнимом влиянии на него масона Чаадаева, с русофобскими признаниями которого уже знаком читатель, приведу еще и еще раз великие пушкинские слова о любви к Отечеству. «Гордиться славой своих предков не только можно, но и должно, не уважать оное есть постыдное малодушие».
Любознательный читатель разберется сам, если захочет, в запутанной биографии и писаниях Чаадаева. Мне запомнился вопрос Пушкина: «Вы видите единство христианства в католицизме, то есть в папе. Не заключается ли оно в идее Христа… Пушкин, очевидно, не забывший своих встреч с Чаадаевым, еще в Царском Селе пишет об особом предназначении России, в то время как Чаадаев отрицает это. Избежавший масонских оков – идеологического рабства – накануне своего убийства Пушкин был «сердечно привязан к государю» (Николаю 1) и трудился как историк над сложнейшей темой пугачевского бунта, – что и послужило, по моему убеждению; одной из причин его гибели, Также остается в тени глубокое, хоть и короткое письмо А. С. Пушкина П. Чаадаеву. Вот выдержка из него, где великий поэт, историк и философ, отвечая автору «Философических писем», который послал ему свою брошюру, еще и еще раз вступается за честь Отечества и за правду ее особого исторического предназначения. Письмо написано незадолго до убийства поэта – 19 октября 1836 года:
«Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех. Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т.п…У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы Реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы – разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие – печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движения к единству (русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, – как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина 11, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? И (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России; чего-то такого, что поразит будущего историка. Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой какой нам Бог ее дал».
Какая мощь и истинность понимания русской истории! Как и злободневны, и мудры слова одного из самых великих русских людей – гениального А.С. Пушкина сочетавшего в себе всепоглощающую любовь К России со столь очевидной, по определению Достоевского, «всемирной отзывчивостью! Я думаю, что особенно сегодня слова гениального поэта о нашей истории, о величии русского народа, о преданности идее монархии были бы достаточны для того, чтобы вызвать неистовый волчий вой наследников тех, кто так обдуманно, с железной волей готовил революцию в России. А как бы сегодня стоящие у мирового трона черные закулисные силы, „свободы, гении и славы. палачи обрушились на того, кто посмел бы сказать такие слова! Злобные выкрики о русском шовинизме, о фашизме зазвучали бы со стороны всех объединенных ненавистью к России, заинтересованных в распылении и фальсификации ее великого исторического значении и смысла. Пушкин – несокрушимый символ нашего самосознании. Никому не удастся сбросить его с «корабля современности“!
Даже Сталин, напуганный провалом всех коммунистических упований на мировую революцию, боясь стального шага воинствующего антибольшевизма, в 1937 году решил отметить столетие со дня гибели великого русского поэта. Уже на моей памяти – в Ленинграде продавались многочисленные издания А.С. Пушкина, его портреты, фарфоровые и бронзовые бюсты…
Видно, уже в 1937 году, во время знаменитых чисток старой «ленинской гвардии, Сталин понимал, что напору штурмовиков и чернорубашечников, этой яростной волне национальной революции, вспыхнувшей в Европе, нельзя противопоставить любовь к Кларе Цеткин, Карлу Марксу, Розе Люксембург и миф о бунтующем рабе-гладиаторе Спартаке. Да и советская цензура отлично знала свое дело, чтобы представить нам Пушкина – „своим“, декабристом, наделе почти коммунистом, который лишь из-за временного разрыва не постиг премудрость „Капитала“ Маркса и скучных ленинских писаний. Точно стал бы он в наше сталинское время соцреалистом!
Ну, а что же теперь, в наши годы? Я помню, как один очень талантливый советский актер лет 1О назад, глядя в глаза телезрителям, говорил о своей любви к Пушкину, называя его Сашенькой, Сашей, Сашкой… Какая характерная и фамильярная наглость! Какая же наглость, как называть супругу Пушкина – Наталью Николаевну – Натали и смаковать на разные лады личную жизнь поэта, чтобы скрыть главное – ясно выраженное и четкое самосознание русского национального гения, не подвластного какой бы то ни было партийной идеологии, когда каждое его слово подобно солнечному лучу в нашем пропитанном кровью и смрадном бытии свидетелей погрома России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227
Кстати, замечу, что некоторые стараются не только редактировать Пушкина, но и приписывают ему авторство безымянных эпиграмм. Равно как иногда муссируется вопрос о принадлежности поэта к масонству, по поводу чего он сам сделал недвусмысленное заявление, о котором речь шла в предыдущей главе.
В главе «Пушкин» читатель уже познакомился с распиской Александра Сергеевича о его непринадлежности к масонству. И чтобы закончить пустой разговор о мнимом влиянии на него масона Чаадаева, с русофобскими признаниями которого уже знаком читатель, приведу еще и еще раз великие пушкинские слова о любви к Отечеству. «Гордиться славой своих предков не только можно, но и должно, не уважать оное есть постыдное малодушие».
Любознательный читатель разберется сам, если захочет, в запутанной биографии и писаниях Чаадаева. Мне запомнился вопрос Пушкина: «Вы видите единство христианства в католицизме, то есть в папе. Не заключается ли оно в идее Христа… Пушкин, очевидно, не забывший своих встреч с Чаадаевым, еще в Царском Селе пишет об особом предназначении России, в то время как Чаадаев отрицает это. Избежавший масонских оков – идеологического рабства – накануне своего убийства Пушкин был «сердечно привязан к государю» (Николаю 1) и трудился как историк над сложнейшей темой пугачевского бунта, – что и послужило, по моему убеждению; одной из причин его гибели, Также остается в тени глубокое, хоть и короткое письмо А. С. Пушкина П. Чаадаеву. Вот выдержка из него, где великий поэт, историк и философ, отвечая автору «Философических писем», который послал ему свою брошюру, еще и еще раз вступается за честь Отечества и за правду ее особого исторического предназначения. Письмо написано незадолго до убийства поэта – 19 октября 1836 года:
«Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру, так что нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех. Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство, был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т.п…У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы Реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что нынешнее наше духовенство отстало. Хотите знать причину? Оно носит бороду, вот и все. Оно не принадлежит к хорошему обществу. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы – разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие – печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движения к единству (русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, – как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон? А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина 11, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? И (положа руку на сердце) разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России; чего-то такого, что поразит будущего историка. Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой какой нам Бог ее дал».
Какая мощь и истинность понимания русской истории! Как и злободневны, и мудры слова одного из самых великих русских людей – гениального А.С. Пушкина сочетавшего в себе всепоглощающую любовь К России со столь очевидной, по определению Достоевского, «всемирной отзывчивостью! Я думаю, что особенно сегодня слова гениального поэта о нашей истории, о величии русского народа, о преданности идее монархии были бы достаточны для того, чтобы вызвать неистовый волчий вой наследников тех, кто так обдуманно, с железной волей готовил революцию в России. А как бы сегодня стоящие у мирового трона черные закулисные силы, „свободы, гении и славы. палачи обрушились на того, кто посмел бы сказать такие слова! Злобные выкрики о русском шовинизме, о фашизме зазвучали бы со стороны всех объединенных ненавистью к России, заинтересованных в распылении и фальсификации ее великого исторического значении и смысла. Пушкин – несокрушимый символ нашего самосознании. Никому не удастся сбросить его с «корабля современности“!
Даже Сталин, напуганный провалом всех коммунистических упований на мировую революцию, боясь стального шага воинствующего антибольшевизма, в 1937 году решил отметить столетие со дня гибели великого русского поэта. Уже на моей памяти – в Ленинграде продавались многочисленные издания А.С. Пушкина, его портреты, фарфоровые и бронзовые бюсты…
Видно, уже в 1937 году, во время знаменитых чисток старой «ленинской гвардии, Сталин понимал, что напору штурмовиков и чернорубашечников, этой яростной волне национальной революции, вспыхнувшей в Европе, нельзя противопоставить любовь к Кларе Цеткин, Карлу Марксу, Розе Люксембург и миф о бунтующем рабе-гладиаторе Спартаке. Да и советская цензура отлично знала свое дело, чтобы представить нам Пушкина – „своим“, декабристом, наделе почти коммунистом, который лишь из-за временного разрыва не постиг премудрость „Капитала“ Маркса и скучных ленинских писаний. Точно стал бы он в наше сталинское время соцреалистом!
Ну, а что же теперь, в наши годы? Я помню, как один очень талантливый советский актер лет 1О назад, глядя в глаза телезрителям, говорил о своей любви к Пушкину, называя его Сашенькой, Сашей, Сашкой… Какая характерная и фамильярная наглость! Какая же наглость, как называть супругу Пушкина – Наталью Николаевну – Натали и смаковать на разные лады личную жизнь поэта, чтобы скрыть главное – ясно выраженное и четкое самосознание русского национального гения, не подвластного какой бы то ни было партийной идеологии, когда каждое его слово подобно солнечному лучу в нашем пропитанном кровью и смрадном бытии свидетелей погрома России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227