Наряду с беллетристикой Теккерей с начала 30-х годов писал статьи и рецензии в различных газетах и журналах (включая тот же "Журнал Фрэзера"). Все они, как было принято в то время, печатались без подписи. Повести же свои Теккерей печатал под разными псевдонимами - вплоть до 1847 года, когда начала выходить месячными выпусками "Ярмарка тщеславия", подписанная его настоящим именем. Объяснялось это отчасти тем, что Теккерей боялся открыто признать себя членом пишущей братии - очень уж незавидно было положение писателя в обществе. В 1840 году, в своем "Парижском альбоме", он с горечью отмечал, что в Англии "сочинитель (что бы ни говорили в его оправдание) стоит ниже того общественного круга, в который входят аптекарь, стряпчий, виноторговец, а их положение, по крайней мере, в провинции, достаточно двусмысленно". Итак, на страницах "Журнала Фрэзера", а позднее - "Панча" Теккерей выступает то как лакей Желтоплюш, то как майор Гагаган, этакий ирландский Мюнхгаузен, то как мрачный мизантроп Фиц-Будл, то как скромный писатель и художник Майкл Анджело Титмарш и т. д.
В жанровом отношении ранние повести Теккерея представляют большое разнообразие, но все их роднит то более, то менее острая сатирическая направленность. Записки лакея - удобная форма для разоблачения как самой лакейской психологии, так и представителей общества, пользующегося его услугами. Две повести, написанные в сотрудничестве с художником Крукшенком, - дань распространенному в то время жанру: серии рисунков, лишь связанных между собою текстом. Однако под пером настоящих писателей такой соединительный текст приобретает самостоятельное литературное значение. Как известно, из таких вот текстов, призванных сопровождать картинки, родился "Пиквикский клуб" Диккенса. И у Теккерея две повести, сделанные таким способом, не одинаковы ни по форме, ни по достоинству. "Дневник Кокса" - не более чем анекдот на достаточно избитую тему о неожиданно разбогатевших "маленьких людях"; "Роковые сапоги" интересны позицией персонажа, от лица которого ведется рассказ, - позицией негодяя и жулика, выставляющего себя несчастной жертвой. Идет эта традиция из XVIII века, в частности от Фильдинга, и блестяще выдержана самим Теккереем в позднейших "Записках Барри Линдона".
Повесть "Кэтрин" уже гораздо серьезнее по замыслу. Теккерей написал ее как протест против определенной и вредной на его взгляд тенденции в литературе тех лет - тенденции идеализировать преступников и преступный мир, особенно ярко проявившейся в романах двух чрезвычайно популярных в свое время писателей - Бульвера и Эйнсворта. Мысль эта занимала Теккерея давно, он высказал ее еще в 1834 году, в своей рецензии на книгу Уайтхеда "Размышления по поводу истории разбойников" (см. т. 2 наст. собр. соч.). И теперь, взяв в основу сюжета подлинную историю некой Кэтрин Хэйс, сожженной на костре в 1726 году за убийство мужа, Теккерей идет к своей цели одновременно разными путями: он пытается создать образы злодеев, лишенные какой бы то ни было привлекательности и романтического ореола; он пародирует стиль и приемы Бульвера и Эйнсворта; наконец, он непосредственно обращается к читателю со своими рассуждениями и, таким образом, уже откровенно выступает как моралист и исправитель нравов. Написана повесть неровно. Наряду с блестящими страницами в ней есть и срывы. Не удалось автору и удержаться на своей позиции обличителя, но это скорее пошло на пользу, а не во вред его произведению: увлекшись созданием характеров, он поневоле наделил их какими-то привлекательными чертами, то есть сделал их живыми, а живые характеры обусловили и живое, динамичное развитие сюжета, особенно в первой половине повести. В письме к матери от марта 1840 года Теккерей пишет: "...она (повесть) недостаточно отвратительна, вот в чем беда... и Вы сами видите, что автор в глубине души сочувствует своей героине и ему не захотелось сделать ее совсем уж дрянью". "Кэтрин" высоко оценил Карлейль и другие литераторы, но публика приняла ее холодно.
Повесть "В благородном семействе" проникнута презрением к потугам пошленьких, ограниченных людей быть "не хуже других". В ней интересна характеристика "образования джентльмена" в привилегированной закрытой школе - более резкая, чем все, что Теккерей писал на эту тему впоследствии; интересен образ негодяя "из благородных", намеченный уже в фигуре Дьюсэйса и появляющийся на страницах Теккерея на протяжении всего его творчества; интересно неприкрыто сочувственное отношение автора к своей героине. Но и этой вещи недостает жанрового единства: автор сбивается с сатиры на мелодраму, с мелодрамы на фарс.
Наконец, "История знаменитого бриллианта Хоггарти" - наиболее законченное из ранних произведений Теккерея. Здесь налицо и ровный, выдержанный с начала до конца тон, и четко задуманный и стройно развитый сюжет. В предисловии к изданию этой повести отдельной книжкой в 1849 году Теккерей, уже признанный автор "Ярмарки тщеславия" и "Пенденниса", писал: "Повесть эта... была написана в пору, когда автора постигло тягчайшее несчастье (смерть ребенка, - М. Л.), которое повергло его в глубокую скорбь. Те, кого занимают такого рода подробности "биографии литератора, смогут именно этим объяснить известную сдержанность тона и печаль, которыми окрашены страницы повести. Перечитывая ее теперь, семь лет спустя, я вспоминаю обстоятельства, при которых она писалась, и мысли - совсем не те, что попали на бумагу, которые неотступно преследовали автора в ту пору".
Некоторые персонажи этих ранних повестей впоследствии появятся и в других произведениях Теккерея. Стабз - герой повести "Роковые сапоги", мелькает уже на страницах "Дневника Кокса", а Дьюсэйс из "Записок Желтоплюша" упомянут в числе узников Флитской тюрьмы в "Бриллианте Хоггарти". Встретим мы в более поздних повестях или в романах и Тафтханта, и Каролину, и ученого доктора Порки. Этот расчет на "узнавание" персонажей читателем - один из приемов, с помощью которых Теккерей создает единый мир своих героев, некую модель того реального мира, который он видел вокруг себя и, преобразив как художник, запечатлел в своем творчестве.
В ранних повестях Теккерея много незрелого - он пробует, ищет, он еще отдает дань предрассудкам своего возраста и своего времени. Его комические эффекты нередко дешевы, это особенно относится к изображению иностранцев с их непомерно исковерканным говором, это же можно сказать о всех записках Желтоплюша, назойливо выдержанных в оригинале в ужасающей, не поддающейся переводу орфографии, с неправильным употреблением "ученых" слов.
Однако уже 6 этих ранних произведениях есть все, что сделало впоследствии Теккерея великим писателем: не только острая наблюдательность и способность претворить собственный жизненный опыт в литературные образы, одновременно живые и типические;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22