Это возражал я — но "Я" — восемнадцатилетней давности. Я стоял у окна, дышал свежим рассветным воздухом и размышлял вслух, по мере того как поднимающееся Солнце золотило его профиль:
— Однако пока мои исследования еще в колыбели и ваши голословные утверждения…
— Голословные?
Юнец! Мальчишка! Как смеет он критиковать себя самого — в возрасте. Где уважение к старшим? И самоуважение, в конце концов!
— Да ведь это же я тебе говорю! Опомнись, упрямец! Я привел тебе человека… существо из будущего, какие тебе еще нужны доказательства?
В ответ он только покачал головой.
— Слушайте, я устал. Всю ночь на ногах, тут и бренди не поможет. Похоже и вы нуждаетесь в отдыхе. В этом доме есть несколько свободных комнат: я провожу вас.
— Я сам знаю дорогу, — с достоинством отрезал я.
Он оценил ситуацию с юмором — на лице его впервые появилось нечто вроде улыбки.
— Я распоряжусь, чтобы мисс Пенфорд принесла вам завтрак. Хотя… — тут он посмотрел на Нево, — возможно, лучше подать его в гостиную.
— Пойдем, — сказал он. — Судьба расы несколько часов может и подождать.
Давно я так не спал — таким глубоким, очищающим сном. Я был разбужен Моисеем, который принес мне кувшин подогретой воды.
Одежду я сложил на кресле: точнее, это была уже не одежда, а обноски — после столь долгих скитаний там смотреть было не на что.
Он поймал мой взгляд и сказал, словно бы прочитав мысли:
— Если желаете, можете взять халат. Извини, старина — тут он со смехом перешел на «ты», оценив абсурдность ситуации — уважение к себе самому, старшему! — остальные мои вещи вряд ли придутся тебе впору!
Такое бесцеремонное поведение слегка вывело меня из себя.
— Придет день — и ты станешь «стариной». Тогда ты вспомнишь… Впрочем — не бери в голову! — заключил я.
— Я распоряжусь, чтобы твою одежду почистили и заштопали. Спускайся вниз, когда будешь готов.
В гостиной завтрак был подан через буфет, отделяющий это помещение от кухни, слугам не было нужды появляться здесь. Моисей с Нево уже собрались. Моисей был в том же костюме, что и вчера — или точной его копии. Яркое утреннее Солнце окрасило попугайские тона во что-то уж вовсе крикливо-несообразное. Что же до Нево, на морлоке откуда-то появились короткие штанишки и потрепанная курточка. По самые очки была нахлобучена шапка — очевидно, чтобы скрыть мохнатое лицо. Он стоял неподвижно как статуя возле буфета.
— Я предупредил мисс Пенфорд, чтобы она не заходила, пока у меня гости, — сказал Моисей. — Сюртук на спинке стула — он на него великоват. Мне удалось отрыть в чулане свою школьную форму — она провоняла нафталином, но так он выглядит еще ничего.
— А теперь, — подошел он к Нево, — Позвольте вас обслужить, сэр. Что вы предпочитаете: яичница, бекон, тосты, сосиски?
Все тем же ровным текучим голосом Нево попросил объяснить ему происхождение названных предметов. Моисей сделал это наглядно: поднимая на вилке, например, ломтик бекона и рассказывая о происхождении свиней, их сущности и прочем.
После этакого экскурса в мир человеческой кулинарии Нево выбрал дольку разрезанного яблока и стакан воды, а затем ушел в самый темный угол.
Что до меня, то после диеты на харчах у морлоков я наслаждался завтраком так, словно это была моя последняя пища, съеденная в 19-м веке. Если бы я знал, что так оно и окажется!
После завтрака Моисей проводил нас в курительную. Нево тут же занял темный угол, а мы с Моисеем уселись в кресла друг напротив друга. Опираясь на подлокотник, Моисей вытащил трубку из жилетного кармашка и раскурил ее.
Я наблюдал за ним, едва сдерживаясь. Внутри у меня все клокотало. Как он чертовски спокоен!
— Тебе что, нечего сказать? Я принес тебе грозное предупреждение из будущего — даже из двух будущих, а ты…
— Да, согласился он. — Впечатляющая история. Но, — продолжал он, пыхтя чубуком, — Я все-таки не уверен…
— Не уверен? — воскликнул я, вскакивая. — Но как мне убедить тебя? Что еще нужно для доказательства…
— Сдается мне, что в твоем рассказе есть несколько логических прорех. Да присядь ты.
Я устало сел на место.
— Что за прорехи?
— Посмотрим вот с какой стороны. Ты утверждаешь, что я — это ты, и, соответственно, наоборот. Так?
— Точно. Мы — два ломтика единой четырехмерной сущности, взятые из различных точек и совмещенных в одной точке пространства с помощью Машины Времени.
— Очень хорошо. Но давай рассуждать логически: если ты был когда-то мной, то должен разделять мои воспоминания.
— Я… — и тут я осекся.
— В таком случае, — победоносно произнес Моисей, — с заметным триумфом торжеством. — Что ты можешь сказать о некоем загорелом незнакомце, который однажды постучался к тебе посреди ночи? Ага!
Естественно, таких воспоминаний у меня не было. Не стоило даже напрягать память. Опешив, я обратился за помощью к Нево:
— Как такое может быть? Получается, мое прибытие в прошлое невозможно. Логически несостоятельно. Я не смог бы переубедить Моисея Младшего, потому что никогда не встречался с Моисеем Старшим, который также должен был переубеждать меня в свою очередь!
Морлок возразил:
Причина и следствие при использовании Машины Времени становятся устаревшими понятиями.
Однако Моисей Младший все так же с вызовом продолжал:
— А вот вам еще одна головоломка. Предположим, что я согласился с вами. Я принял твою историю о путешествии во времени на веру, меня убедили картины будущего… и так далее. Предположим, что я согласился разрушить Машину Времени.
— Получается, она никогда не была построена и…
— И ты никогда бы не смог появиться здесь.
— И машина была бы построена…
— И ты бы снова смог вернуться сквозь время… и так до бесконечности, как отражение свечи, помещенной меж двумя зеркалами! — торжествующе воскликнул он.
— Да-а. Получается мертвая петля времени. — Заметил Нево. — Изобретатель должен сконструировать машину, чтобы удержать себя от ее изобретения.
Я уронил лицо в ладони. Удручал меня не столько полный крах моего замысла, сколько то, что Моисей Младший оказался разумнее меня. Я совершенно не обратил внимания на этот логический парадокс! — вероятно потому, что старость отнимает не только силы, но и разум. Логические способности слабеют с возрастом, как и тело.
— И, несмотря на эти логические пикировки, тем не менее — это правда.
— Что — правда?
— Все рассказанное — правда. Это единственный способ остановить разрушение. — прошептал я. — Машина не должна быть изобретена.
— Тогда объясни мне, — уже с меньшей симпатией продолжал Моисей. — «Быть иль не быть» — похоже, не вопрос. На моем месте ты мог бы вспомнить, как тебя запрягли играть роль призрака в «Гамлете», в школьной постановке.
— Я и так прекрасно помню.
— Вопрос, как мне представляется, заключается в другом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123