Точно так же они могли вдруг вырастать из пола, вскарабкиваться на броню Конструктора и снова становиться неотъемлемой его частью.
Я обратил внимание Нево на этот предмет. На что был получен ответ.
— Удивительно, — завел я разговор, — Компоненты Конструктора ведут себя как вполне самостоятельные существа, и в то же время они всегда вместе. Нечто вроде муравейника из тонких металлических ресничек. Это организм или все-таки аппарат?
— С одной оговоркой, — заметил Нево, — в муравейник никогда не примут чужого муравья, а эти «реснички» переползают по своему усмотрению куда угодно. Кажется, им все равно, где жить и функционировать.
— У меня такое впечатление, что планета покрыта слоем этих тончайших почти невидимых ресничек. Видимо, тела конструкторов недолговечны, они разрушаются, а потом снова вырастают из ресничек. Это аналоги волос зубов и глаз — они отвечают как за органы чувств, так и за конечности.
— Ничего удивительного — пожал плечами Нево. — В наших телах то же самое — клеточная структура. И клетки беспрерывно рождаются и умирают заменяя друг друга.
— Но можно ли считать, в таком случае, их отдельными существам — даже личностями? Сомнений в разумности у меня не возникает, но может, это всего лишь ходячие муравейники? И вообще, если у меня есть все щетинки, то зачем мне покупать рукоятку щетки? Улавливаете вопрос?
— А нужна ли ему индивидуальность?
Серо-красный глаз морлока скользнул по пирамиде, и металлическая трубка с хлюпаньем всхлипом ушла вглубь его черепа.
— Конструктор не просто машина, если вы это имеете в виду. Этот конечности — сложнейший набор самодвижущихся конечностей, живущих миллионными колониями. У них своя иерархия, Они ответвляются от основного ствола. Самые короткие и маленькие живут на периферии, — он настолько малы, что их и не разглядеть. — и работают они на молекулярном или атомном уровне.
— Но что за польза? — спросил я, — в этих насекомоподобных конечностях? Можно управлять атомами, передвигать молекулы — но зачем? Что за странное непродуктивное бесполезное занятие?
— С другой стороны, — устало вымолвил Нево, которого, похоже, уже начала утомлять беседа, — Имея способность управлять материей на фундаментальном уровне и располагая достаточным временем а также терпением — можно достичь всего, что угодно. Это на деле — идеальные конструкторы, способные воспроизвести любую вещь.
— Да, так же как и материал вашей Сферы, откуда, помнится, вырастало все, вплоть до вас, новых морлоков. Воспроизводящая и поглощающая все что угодно. В том числе и свою движущую силу — разумных существ. Морлок посмотрел на меня — то ли с жалостью, то ли с нескрываемым презрением, как на безнадежного дикаря:
— Ну что ж, а как вы отнесетесь к тому, что без этой технократии мы бы погибли — просто замерзли здесь, на Белой Земле?
— О чем это вы?
— О том, что вас восстановили на клеточном уровне, — отчеканил Нево. Клонировали, если вам так больше нравится. При этом сохранив всю информацию, которая также содержится на клеточном уровне, в нейронах. Оттого вы сейчас себя помните.
— Я…
— Да, хотя вы уже не тот. Вы — новое тело, идеально воспроизводящее модель старого. Так что давайте снова знакомиться. — ехидно усмехнулся морлок. — Меня опять зовут Нево.
— Но, погодите.
— О, ничего страшного, — махнул он рукой, не давая договорить. — На протяжении жизни клеточный состав, как известно, меняется несколько раз. Клетки обезвоживаются, отшелушиваются, мертвеют ткани, заменяются и вытесняются новыми — такова жизнь, ничего не поделаешь. Жить в ней значит ежедневно умирать какой-то своей частью.
От этой новости я не сразу пришел в себя. В самом деле, значит, я уже умер? — и мой организм был мертв, и я прекратил свое существование. Никакая наука моего века не обладала возможностью восстанавливать тело на клеточном уровне. Значит, благодаря новому 1981 году я погиб, и благодаря ему же был исцелен и поднят из небытия.
Теперь я понял, что это было. Эти мириады пронизывающих меня иголок — это микроскопические скальпели, зонды и шприцы путешествовали по моему телу, пробуждая его к жизни. Морлок говорил что-то о какой-то нанотехнологии — но я смутно понял это словно, уразумев лишь то, что оно олицетворяет собой хирургию и терапию будущего, слившиеся воедино. Больному достаточно будет проглотить таблетку, — в виде космического корабля с экипажем из главврачей, медсестер санитаров и нянечек, с операционной, лабораториями и отделением реанимации… А эта таблетка будет действовать внутри его тела до конца жизни — или до полного выздоровления. Примерно такой метафорой можно передать действие наномашин.
Таким образом, миллионы ресничек прошли сквозь меня и вернулись в тело конструктора, восстановив попутно замерзшие клетки. Таким образом, я был поднят на ноги армией металлических муравьев — мы с Нево.
При одной мысли об этом меня передернуло, и в первый раз стало механически ледяной холод охватил меня, какого я не чувствовал со времени своего бегства. Я невольно потер руки, не веря своим глазам. Мне казалось, что кожа вот-вот отделится, и обнаружит под собой гнилую плоть давно умершего человека. Но с кожей и с моим телом все было в порядке.
— Это ужасно, — пробормотал я. — Проникновение в тело. Получается, эти металлические черви жили в нем… я чувствую себя сейчас какой-то падалью, поднятой к жизни неведомыми червями.
Нево усмехнулся:
— Все зависит от того, какого образа мыслей придерживаться. Я например, так не считаю. Это маленькие невидимые хирурги. Они исцелили меня, а вы, между прочим, не смогли даже шину наложить, как следует, отчего я остался бы хромым на всю жизнь…
— Но я же не доктор!
— Они тоже. В любом случае, если вам что-то не нравится, умереть никогда не поздно. Достаточно выйти на прогулку из дома, куда вы так рветесь.
— Слушайте! — я еще раз провел рукой по коже. — Нет, в самом деле. Совершенно необычное ощущение. Но, во всяком случае… успокойте меня — они же не живые…
Он оторвал голову от конструктора, как часовщик от механизма, и воззрился на меня с неподдельной серьезностью:
— А вот тут вы ошибаетесь. Они именно живые.
— Как? — ахнул я.
— В самом обычном смысле слова. Они размножаются, то есть способны к репродукции. Они способны управлять внешним миром, организуясь в своеобразный социум, со своими порядками и законами. Более того — у них есть даже конкретная закрепленная форма…
— Вот эта куча, вы имеете в виду? Способна управлять миром?
— Да. Не куча, а конус. Словом, налицо все проявления Жизни и Сознания. Они ничем не хуже чем мы с вами. И даже совершеннее.
Своими словами морлок поверг меня в окончательное смущение.
— Но… это же невозможно, — показал я на пирамиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Я обратил внимание Нево на этот предмет. На что был получен ответ.
— Удивительно, — завел я разговор, — Компоненты Конструктора ведут себя как вполне самостоятельные существа, и в то же время они всегда вместе. Нечто вроде муравейника из тонких металлических ресничек. Это организм или все-таки аппарат?
— С одной оговоркой, — заметил Нево, — в муравейник никогда не примут чужого муравья, а эти «реснички» переползают по своему усмотрению куда угодно. Кажется, им все равно, где жить и функционировать.
— У меня такое впечатление, что планета покрыта слоем этих тончайших почти невидимых ресничек. Видимо, тела конструкторов недолговечны, они разрушаются, а потом снова вырастают из ресничек. Это аналоги волос зубов и глаз — они отвечают как за органы чувств, так и за конечности.
— Ничего удивительного — пожал плечами Нево. — В наших телах то же самое — клеточная структура. И клетки беспрерывно рождаются и умирают заменяя друг друга.
— Но можно ли считать, в таком случае, их отдельными существам — даже личностями? Сомнений в разумности у меня не возникает, но может, это всего лишь ходячие муравейники? И вообще, если у меня есть все щетинки, то зачем мне покупать рукоятку щетки? Улавливаете вопрос?
— А нужна ли ему индивидуальность?
Серо-красный глаз морлока скользнул по пирамиде, и металлическая трубка с хлюпаньем всхлипом ушла вглубь его черепа.
— Конструктор не просто машина, если вы это имеете в виду. Этот конечности — сложнейший набор самодвижущихся конечностей, живущих миллионными колониями. У них своя иерархия, Они ответвляются от основного ствола. Самые короткие и маленькие живут на периферии, — он настолько малы, что их и не разглядеть. — и работают они на молекулярном или атомном уровне.
— Но что за польза? — спросил я, — в этих насекомоподобных конечностях? Можно управлять атомами, передвигать молекулы — но зачем? Что за странное непродуктивное бесполезное занятие?
— С другой стороны, — устало вымолвил Нево, которого, похоже, уже начала утомлять беседа, — Имея способность управлять материей на фундаментальном уровне и располагая достаточным временем а также терпением — можно достичь всего, что угодно. Это на деле — идеальные конструкторы, способные воспроизвести любую вещь.
— Да, так же как и материал вашей Сферы, откуда, помнится, вырастало все, вплоть до вас, новых морлоков. Воспроизводящая и поглощающая все что угодно. В том числе и свою движущую силу — разумных существ. Морлок посмотрел на меня — то ли с жалостью, то ли с нескрываемым презрением, как на безнадежного дикаря:
— Ну что ж, а как вы отнесетесь к тому, что без этой технократии мы бы погибли — просто замерзли здесь, на Белой Земле?
— О чем это вы?
— О том, что вас восстановили на клеточном уровне, — отчеканил Нево. Клонировали, если вам так больше нравится. При этом сохранив всю информацию, которая также содержится на клеточном уровне, в нейронах. Оттого вы сейчас себя помните.
— Я…
— Да, хотя вы уже не тот. Вы — новое тело, идеально воспроизводящее модель старого. Так что давайте снова знакомиться. — ехидно усмехнулся морлок. — Меня опять зовут Нево.
— Но, погодите.
— О, ничего страшного, — махнул он рукой, не давая договорить. — На протяжении жизни клеточный состав, как известно, меняется несколько раз. Клетки обезвоживаются, отшелушиваются, мертвеют ткани, заменяются и вытесняются новыми — такова жизнь, ничего не поделаешь. Жить в ней значит ежедневно умирать какой-то своей частью.
От этой новости я не сразу пришел в себя. В самом деле, значит, я уже умер? — и мой организм был мертв, и я прекратил свое существование. Никакая наука моего века не обладала возможностью восстанавливать тело на клеточном уровне. Значит, благодаря новому 1981 году я погиб, и благодаря ему же был исцелен и поднят из небытия.
Теперь я понял, что это было. Эти мириады пронизывающих меня иголок — это микроскопические скальпели, зонды и шприцы путешествовали по моему телу, пробуждая его к жизни. Морлок говорил что-то о какой-то нанотехнологии — но я смутно понял это словно, уразумев лишь то, что оно олицетворяет собой хирургию и терапию будущего, слившиеся воедино. Больному достаточно будет проглотить таблетку, — в виде космического корабля с экипажем из главврачей, медсестер санитаров и нянечек, с операционной, лабораториями и отделением реанимации… А эта таблетка будет действовать внутри его тела до конца жизни — или до полного выздоровления. Примерно такой метафорой можно передать действие наномашин.
Таким образом, миллионы ресничек прошли сквозь меня и вернулись в тело конструктора, восстановив попутно замерзшие клетки. Таким образом, я был поднят на ноги армией металлических муравьев — мы с Нево.
При одной мысли об этом меня передернуло, и в первый раз стало механически ледяной холод охватил меня, какого я не чувствовал со времени своего бегства. Я невольно потер руки, не веря своим глазам. Мне казалось, что кожа вот-вот отделится, и обнаружит под собой гнилую плоть давно умершего человека. Но с кожей и с моим телом все было в порядке.
— Это ужасно, — пробормотал я. — Проникновение в тело. Получается, эти металлические черви жили в нем… я чувствую себя сейчас какой-то падалью, поднятой к жизни неведомыми червями.
Нево усмехнулся:
— Все зависит от того, какого образа мыслей придерживаться. Я например, так не считаю. Это маленькие невидимые хирурги. Они исцелили меня, а вы, между прочим, не смогли даже шину наложить, как следует, отчего я остался бы хромым на всю жизнь…
— Но я же не доктор!
— Они тоже. В любом случае, если вам что-то не нравится, умереть никогда не поздно. Достаточно выйти на прогулку из дома, куда вы так рветесь.
— Слушайте! — я еще раз провел рукой по коже. — Нет, в самом деле. Совершенно необычное ощущение. Но, во всяком случае… успокойте меня — они же не живые…
Он оторвал голову от конструктора, как часовщик от механизма, и воззрился на меня с неподдельной серьезностью:
— А вот тут вы ошибаетесь. Они именно живые.
— Как? — ахнул я.
— В самом обычном смысле слова. Они размножаются, то есть способны к репродукции. Они способны управлять внешним миром, организуясь в своеобразный социум, со своими порядками и законами. Более того — у них есть даже конкретная закрепленная форма…
— Вот эта куча, вы имеете в виду? Способна управлять миром?
— Да. Не куча, а конус. Словом, налицо все проявления Жизни и Сознания. Они ничем не хуже чем мы с вами. И даже совершеннее.
Своими словами морлок поверг меня в окончательное смущение.
— Но… это же невозможно, — показал я на пирамиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123