Желая подчеркнуть свой протест, он взял одеяло и отправился к дальнему краю маленького лагеря. Джош остался наедине с Бисезой.
– Вообще вы ему нравитесь.
– Кому? Редди?
– Это уже случалось с ним раньше – его влечет к женщинам старше его, с сильным характером. Возможно, он изберет вас одной из своих муз, как он это называет. А быть может, даже при том, что его судьба теперь неясна, этот удивительный опыт сможет дать человеку с таким богатым воображением новые направления в творчестве.
– Он вроде бы сочинил несколько футуристических произведений…
– Значит, все же он может приобрести больше, чем потерять…
Бисеза вертела в руке свой телефон, слушала свою странную музыку, и ее лицо постепенно смягчалось.
«Наверное, это ностальгия, – подумал Джош. – Ностальгия по будущему».
Он поинтересовался:
– А ваша дочь любит эту музыку?
– Любила, когда была маленькая, – ответила Бисеза. – Мы вместе под нее танцевали. Сейчас ей восемь лет, и эта музыка для нее уже устарела. Теперь она в восторге от новых звезд синти-музыки, а она целиком создается компьютерами… в смысле, машинами. Маленькие девочки обожают, чтобы их кумиры были в безопасности, а что надежнее имитации?
Джош из этих объяснений мало что уразумел, но был зачарован очередным прикосновением к незнакомой и малопонятной культуре. Он осторожно проговорил:
– Должно быть, вы скучаете по кому-то еще – кто остался на той стороне.
Бисеза прищурилась и посмотрела на него в упор. Джош, к стыду своему, понял, что она точно знает, что именно его интересует.
– Я уже несколько лет не замужем, Джош. Отец Майры умер, и больше у меня никого не было. – Она положила голову на согнутую в локте руку. – Знаете, кроме Майры, я о людях в целом не сильно тоскую. Этот маленький телефон мог связать меня со всем миром, с целой планетой. И куда ни брось взгляд – всюду анимация: реклама, новости, музыка, разные цвета, двадцать четыре часа в сутки. Непрерывный поток информации.
– Звучит потрясающе.
– Наверное, да. Но я к этому привыкла.
– Тут тоже есть свои радости. Вдохните… Чувствуете? Уже ощущается морозец… Горит костер – и знаете, вы скоро научитесь отличать одну древесину от другой только по запаху дыма…
– И еще кое-чем пахнет, – негромко произнесла Бисеза. – Мускусом. Как в зоопарке. Тут есть дикие звери. Такие звери, каким тут быть не полагается – даже в ваше время.
Джош потянулся к Бисезе и порывисто сжал ее руку.
– Здесь нам нечего бояться, – заверил он ее. Она не отдернула руку, но и не сжала его пальцы в ответ. Через пару секунд он неуверенно отстранился. – Я-то ведь в большом городе родился. В Бостоне. Так что все это – эта жизнь под открытым небом – для меня в новинку.
– А как вы сюда попали?
– Особых планов у меня не было. Просто, знаете, я всегда был любознателен, мне всегда хотелось заглянуть за угол, посмотреть, что делается в соседнем квартале. Я принимал одно безумное предложение за другим, пока в конце концов не оказался здесь, на краю света.
– На самом деле вы оказались гораздо дальше, Джош. Но я так думаю, вы как раз из тех людей, которые способны пережить наше странное приключение.
Она смотрела на него чуть насмешливо – может быть, она над ним подтрунивала.
Джош упрямо продолжал гнуть свою линию.
– Вы не похожи на тех солдат, которых я знаю. Бисеза зевнула.
– Мои родители были фермерами. Они владели большим экологически чистым участком земли в Чешире. Я была единственным ребенком. Ферма должна была перейти мне по наследству – и я очень любила эти места. Но когда мне было шестнадцать, отец взял да и продал хозяйство. Видимо, решил, что я никогда не буду всерьез этим заниматься.
– А вы собирались.
– Собиралась. Я даже подала заявление в сельскохозяйственный колледж. Произошел разрыв с родителями. А может быть, он и так существовал и только стал явным. Мне захотелось уехать. Я перебралась в Лондон. Потом, как только позволил возраст, я поступила на службу в армию. Конечно, я понятия не имела о том, каково будет в армии – физическая подготовка, муштра, оружие, учения. Но я свыклась с этим.
– Не могу представить, что вы кого-то убиваете, – признался Джош. – А ведь солдаты обязаны это делать.
– В мое время – не обязаны, – ответила Бисеза. – По крайней мере, в британской армии. Миротворчество – вот для чего мы отправляемся на задания по всему миру. Конечно, иногда убивать приходится, иногда даже приходится вступать в войну ради поддержания мира – а это уже совсем другое дело.
Джош откинулся на спину и стал смотреть на звезды.
– Так странно слышать, как вы рассказываете о своих ссорах с родителями, о нарушении связи, об утраченных амбициях. Когда я думаю об этом, мне представляется, что через сто пятьдесят лет люди станут слишком мудрыми, чтобы их мучили такие проблемы – что люди слишком сильно эволюционируют, как сказал бы профессор Дарвин!
– О, я не думаю, что мы так уж сильно эволюционировали, Джош. Но кое к чему стали относиться мудрее. К религии, например. Возьмите хотя бы Абдыкадыра и Кейси. Правоверный мусульманин и человек, притворяющийся христианином. Казалось бы, они должны быть так далеки друг от друга. Но они оба экуменисты.
– Это от греческого слова… «эйкумена»?
– Да. За последние несколько десятков лет мы не раз были близки к развернутому конфликту между христианством и исламом. Если заглянуть в глубь веков, это покажется абсурдным: у этих религий общие корни; и та, и другая в основе своей призывает к миру. Но все попытки примирения на высоком уровне, все переговоры епископов и мулл ничего не давали. Экуменизм – это движение обычных людей, пытающихся добиться того, что не удалось сделать на высшем уровне. Движение настолько мало финансируется, что существует почти подпольно, но все же оно есть и пробивает себе дорогу.
Этот разговор заставил Джоша осознать, как далеко от него то время, в котором живет Бисеза, как мало он в этой жизни понимает. Он осторожно осведомился:
– И что же, Бог в ваши дни изгнан, как предсказывали некоторые мыслители?
Бисеза растерялась.
– Не изгнан, Джош. Но мы стали лучше понимать самих себя. Мы понимаем, почему нам нужны боги. В мое время находятся некоторые, кто рассматривает все религии как психопатологию. Они указывают на тех, кто готов подвергать пыткам и убивать своих единоверцев за расхождения в считанные проценты в весьма туманной идеологии. Но есть и другие, которые говорят, что, несмотря на все свои недостатки, религии представляют собой попытки найти ответы на самые главные вопросы бытия. Пусть они ничего не говорят нам о Боге, зато очень много объясняют, что такое – быть человеком. Экуменисты надеются, что объединение религий приведет не к их растворению друг в друге, а к обогащению – это как возможность разглядеть драгоценный камень с разных сторон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96