tonnement, можно при желании перевести даже «выпучив глаза от удивления». Но по-русски это было бы слишком грубо, развязно. И стоило отойти от дословности, воспользоваться живым и естественным нашим оборотом: «Я во все глаза смотрел на это необычайное явление».
Точно следуя форме, строю подлинника, пришлось бы писать: «Как ты думаешь, много этому барашку надо травы?» А проще: «Много он ест травы?»
«Удобно, что подаренный тобой ящик ночью может служить ему (барашку) домиком». В речи француза причастия и деепричастия легки, мимолетны, изящны, у них нет громоздких суффиксов и окончаний. А по-русски? Станет ли ребенок, да еще в сказке, изъясняться причастиями? И снова все перестраиваешь: «Очень хорошо, что ты дал мне ящик, барашек будет там спать по ночам».
На предложение дать для барашка веревку и колышек, чтобы привязывать его на ночь, малыш отвечает: quelle dr?le d’id?e! Это ему не по душе, он почти оскорблен. Но не скажет же он: «Что за странная мысль!» А, допустим, «что за чепуха» для него слишком грубо.
И пытаешься передать настроение иначе:
«Маленький принц нахмурился:
– Привязывать? Для чего это?»
На каждом шагу надо было избавляться от лишних словечек, необязательных местоимений, связок, переходов:
Но для чего тебе, чтобы твой барашек ел маленькие баобабы?
Но зачем твоему барашку есть.?
Иная работа может и подождать… Но когда речь идет о баобабах, беды не миновать!
Но если дашь волю баобабам…
Слева все формально правильно и очень близко к подлиннику. В «правых» вариантах переводчик разрешил себе какую-то степень свободы – и право же, по-русскитак чище, яснее, достоверней, а значит, ближе к подлиннику по существу.
?a ne faitrien тоже поначалу переводилось буквально: это не имеет значения, это неважно. Для француза – живой разговорный оборот. Но, конечно, по-русски естественней малышу сказать, что, если барашек и уйдет, «это ничего, ведь у меня там очень мало места».
И дальше дословно: куда он (барашек) пойдет? – неважно куда, прямо (перед собой!)
Но разве не естественней, тем более для сказки, наше речение: «Мало ли куда? Все прямо, прямо, куда глаза глядят».
Такая мера вольности необходима, без нее все станет скучно и неубедительно, а значит, потеряется что-то очень важное для подлинника. Ведь сам автор, пиши он по-русски, уж наверно, выбирал бы не стертые ходячие слова, а живые, емкие.
В сценке с Королем сперва говорилось буквально: «Маленький принц оглянулся – нельзя ли где-нибудь сесть, но великолепная горностаевая мантия покрывала всю планету. И он остался стоять, но при этом зевнул, потому что очень устал». Все дословно, но по-русски тяжеловесно. Понемногу догадываешься: а не правильней ли сказать это как бы от самого Принца, передать его мысль и ощущение? И пишешь с точки зрения формальной вольно, а по сути вернее: «Пришлось стоять, а он так устал… и вдруг он зевнул».
Король упрекает маленького гостя в нарушении этикета; вместо раннего буквального ответа: «Я не мог удержаться» – делаешь проще, по-ребячьи: «Я нечаянно».
Точно ростки тех самых баобабов, выпалываешь лишние, хоть и правильные слова:
«…у пьяниц двоится в глазах. И там, где на самом деле стоит одна гора, географ отметит две», – говорит Географ.
А чуть дальше Принц ему возражает: «Но потухший вулкан может опять проснуться».
Без этих стоит и опятьречь становится куда естественней, правдивей.
Стараешься отыскать взамен безличных, нейтральных слов, которые первыми подвертываются под руку, слова образные, более редкие: не достану воды, а зачерпну, не армиибутылок, а полчища. Вместо «в тишине что-то светится» – «тишина словно лучится… Я понял, почему лучится песок». И в конце главки подхват – образ розы не сияет, а тоже лучится в Маленьком принце.
Маленький принц спрашивает: qu’est-ce que signifie (а что это значит) – почитать, приручать и так далее. Скучновато и для русского уха не очень по-детски. Но первых редакторов смущало, что переводчик слишком отходит от текста, и пришлось остановиться на полпути: «А что такое приручать?» Более поздний вариант, думается, достовернее для речи малыша: «А как это – приручать?»
Объясняя, как же надо приручать, Лис говорит: «Ты с каждым днем сможешь садиться немного ближе». И сначала в переводе сделано было со всей грамматической истовостью: «будешьсадиться». А позже исправлено: «Но ты с каждым днем садись немножко ближе». Ибо по-русски эти вспомогательные словечки необязательны, без них прозрачней мысль и чувство, достоверней речь. И оплошностью было вначале: «…у моих охотников существует такой обряд», – конечно же, просто есть!
Узнав, что на планетке Принца нет охотников, но нет и кур, Лис вздыхает: «Ничто не совершенно». Но ведь наш зверь склонен пофилософствовать, отсюда с точки зрения буквалиста – вольность, а на самом деле – раскрыта суть этого разочарованного вздоха: «Нет в мире совершенства».
Поначалу шли жаркие споры: Лисв сказке или Лиса? Кое-кто рассуждал наивно-формалистически, ссылался на биографию самого Сент-Экзюпери: мол, в его жизни была «другая женщина», а потому Лисица в сказке – соперница Розы.
Здесь спор уже не о слове, не о фразе, но о понимании всего образа. Даже больше: в известной мере о понимании всей сказки. Ее интонация, окраска, глубинный, внутренний смысл – все менялось почти так же, как меняется тон и смысл целого романа от того, насколько понят и раскрыт в переводе герой: только ли он жертва общества и обстоятельств или еще и их детище.
А понять и раскрыть смысл образа, смысл книги – право и обязанность переводчика.
Убеждена: биографическая справка о роли женщин в жизни Антуана де Сент-Экзюпери пониманию «Маленького принца» не помогает и к делу не относится. Уж не говорю о сказочной традиции, начиная со знаменитого Рейнеке-лиса, о том, что по-французски le renard мужского рода. Но ведь в сказке Сент-Экзюпери Лис прежде всего друг. Роза – любовь, Лис – дружба, и верный друг Лис учит Маленького принца верности, учит всегда чувствовать себя в ответе за любимую и за всех близких и любимых.
На сцене (многие годы в Драматическом театре им. К.С.Станиславского, потом в театре «Сфера») все это отлично, тончайшей паузой передавал артист И.Г.Козлов: «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе… за твою розу».
И короткое молчание это, конечно, означает: да, и за меня, за друга, кому тоже нелегка будет разлука с тобою. Тон отнюдь не соперницы. А главное, пусть соперница сколь угодно благородна и самоотверженна – такое понимание упростило бы, сузило, обеднило философский и человеческий смысл сказки.
Пойти на поводу у приземленной, упрощенной трактовки очень легко. И вот что получилось бы.
При первой же встрече, услыхав, что Маленький принц родом не с Земли, а с крохотной далекой планетки, Лиса (в женском роде) окажется по-дамски заинтригованной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Точно следуя форме, строю подлинника, пришлось бы писать: «Как ты думаешь, много этому барашку надо травы?» А проще: «Много он ест травы?»
«Удобно, что подаренный тобой ящик ночью может служить ему (барашку) домиком». В речи француза причастия и деепричастия легки, мимолетны, изящны, у них нет громоздких суффиксов и окончаний. А по-русски? Станет ли ребенок, да еще в сказке, изъясняться причастиями? И снова все перестраиваешь: «Очень хорошо, что ты дал мне ящик, барашек будет там спать по ночам».
На предложение дать для барашка веревку и колышек, чтобы привязывать его на ночь, малыш отвечает: quelle dr?le d’id?e! Это ему не по душе, он почти оскорблен. Но не скажет же он: «Что за странная мысль!» А, допустим, «что за чепуха» для него слишком грубо.
И пытаешься передать настроение иначе:
«Маленький принц нахмурился:
– Привязывать? Для чего это?»
На каждом шагу надо было избавляться от лишних словечек, необязательных местоимений, связок, переходов:
Но для чего тебе, чтобы твой барашек ел маленькие баобабы?
Но зачем твоему барашку есть.?
Иная работа может и подождать… Но когда речь идет о баобабах, беды не миновать!
Но если дашь волю баобабам…
Слева все формально правильно и очень близко к подлиннику. В «правых» вариантах переводчик разрешил себе какую-то степень свободы – и право же, по-русскитак чище, яснее, достоверней, а значит, ближе к подлиннику по существу.
?a ne faitrien тоже поначалу переводилось буквально: это не имеет значения, это неважно. Для француза – живой разговорный оборот. Но, конечно, по-русски естественней малышу сказать, что, если барашек и уйдет, «это ничего, ведь у меня там очень мало места».
И дальше дословно: куда он (барашек) пойдет? – неважно куда, прямо (перед собой!)
Но разве не естественней, тем более для сказки, наше речение: «Мало ли куда? Все прямо, прямо, куда глаза глядят».
Такая мера вольности необходима, без нее все станет скучно и неубедительно, а значит, потеряется что-то очень важное для подлинника. Ведь сам автор, пиши он по-русски, уж наверно, выбирал бы не стертые ходячие слова, а живые, емкие.
В сценке с Королем сперва говорилось буквально: «Маленький принц оглянулся – нельзя ли где-нибудь сесть, но великолепная горностаевая мантия покрывала всю планету. И он остался стоять, но при этом зевнул, потому что очень устал». Все дословно, но по-русски тяжеловесно. Понемногу догадываешься: а не правильней ли сказать это как бы от самого Принца, передать его мысль и ощущение? И пишешь с точки зрения формальной вольно, а по сути вернее: «Пришлось стоять, а он так устал… и вдруг он зевнул».
Король упрекает маленького гостя в нарушении этикета; вместо раннего буквального ответа: «Я не мог удержаться» – делаешь проще, по-ребячьи: «Я нечаянно».
Точно ростки тех самых баобабов, выпалываешь лишние, хоть и правильные слова:
«…у пьяниц двоится в глазах. И там, где на самом деле стоит одна гора, географ отметит две», – говорит Географ.
А чуть дальше Принц ему возражает: «Но потухший вулкан может опять проснуться».
Без этих стоит и опятьречь становится куда естественней, правдивей.
Стараешься отыскать взамен безличных, нейтральных слов, которые первыми подвертываются под руку, слова образные, более редкие: не достану воды, а зачерпну, не армиибутылок, а полчища. Вместо «в тишине что-то светится» – «тишина словно лучится… Я понял, почему лучится песок». И в конце главки подхват – образ розы не сияет, а тоже лучится в Маленьком принце.
Маленький принц спрашивает: qu’est-ce que signifie (а что это значит) – почитать, приручать и так далее. Скучновато и для русского уха не очень по-детски. Но первых редакторов смущало, что переводчик слишком отходит от текста, и пришлось остановиться на полпути: «А что такое приручать?» Более поздний вариант, думается, достовернее для речи малыша: «А как это – приручать?»
Объясняя, как же надо приручать, Лис говорит: «Ты с каждым днем сможешь садиться немного ближе». И сначала в переводе сделано было со всей грамматической истовостью: «будешьсадиться». А позже исправлено: «Но ты с каждым днем садись немножко ближе». Ибо по-русски эти вспомогательные словечки необязательны, без них прозрачней мысль и чувство, достоверней речь. И оплошностью было вначале: «…у моих охотников существует такой обряд», – конечно же, просто есть!
Узнав, что на планетке Принца нет охотников, но нет и кур, Лис вздыхает: «Ничто не совершенно». Но ведь наш зверь склонен пофилософствовать, отсюда с точки зрения буквалиста – вольность, а на самом деле – раскрыта суть этого разочарованного вздоха: «Нет в мире совершенства».
Поначалу шли жаркие споры: Лисв сказке или Лиса? Кое-кто рассуждал наивно-формалистически, ссылался на биографию самого Сент-Экзюпери: мол, в его жизни была «другая женщина», а потому Лисица в сказке – соперница Розы.
Здесь спор уже не о слове, не о фразе, но о понимании всего образа. Даже больше: в известной мере о понимании всей сказки. Ее интонация, окраска, глубинный, внутренний смысл – все менялось почти так же, как меняется тон и смысл целого романа от того, насколько понят и раскрыт в переводе герой: только ли он жертва общества и обстоятельств или еще и их детище.
А понять и раскрыть смысл образа, смысл книги – право и обязанность переводчика.
Убеждена: биографическая справка о роли женщин в жизни Антуана де Сент-Экзюпери пониманию «Маленького принца» не помогает и к делу не относится. Уж не говорю о сказочной традиции, начиная со знаменитого Рейнеке-лиса, о том, что по-французски le renard мужского рода. Но ведь в сказке Сент-Экзюпери Лис прежде всего друг. Роза – любовь, Лис – дружба, и верный друг Лис учит Маленького принца верности, учит всегда чувствовать себя в ответе за любимую и за всех близких и любимых.
На сцене (многие годы в Драматическом театре им. К.С.Станиславского, потом в театре «Сфера») все это отлично, тончайшей паузой передавал артист И.Г.Козлов: «Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе… за твою розу».
И короткое молчание это, конечно, означает: да, и за меня, за друга, кому тоже нелегка будет разлука с тобою. Тон отнюдь не соперницы. А главное, пусть соперница сколь угодно благородна и самоотверженна – такое понимание упростило бы, сузило, обеднило философский и человеческий смысл сказки.
Пойти на поводу у приземленной, упрощенной трактовки очень легко. И вот что получилось бы.
При первой же встрече, услыхав, что Маленький принц родом не с Земли, а с крохотной далекой планетки, Лиса (в женском роде) окажется по-дамски заинтригованной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82