Защита у меня, у Димыча, Джейка и Каратэки, у Светланы Чан из госпиталя, у Ваграма из Корпорации Охраны. Кроме того, сейчас на Нейтрале десятка по два людей и трилов с защитой, не имеющих касательства к ИО или СБ. Несколько крупных дельцов, парочка маклеров, кое-кто из руководства Корпорации Охраны, таможни и порта, несколько полицейских. Комендант, разумеется. Собственно, кандидатуры он и подбирал. А идея Бакки. На Нейтрале не так много иллов, чтобы следить за всеми, кто может оказаться важным. На таком представительном фоне несколько наших людей просто теряют актуальность. – Никольский открыл сейф и достал две ампулы. – А это для тебя, Палыч, и для Вика. Ты, Альо, мне так сказали, уже?
Я кивнула. Блонди повертел в руках ампулу, спросил:
– И что с ней делать?
– Вколоть в вену и терпеть, – ответил Никольский. – Штука, скажу тебе честно, зверская. Можете воспользоваться кабинетом, там как раз два мягких дивана и звуконепроницаемая дверь.
– Дверь? – рассеянно переспросил Вик. – А какое значение имеет звукоизоляция двери?
– А то я тебя не знаю! Ругаться же будешь четырехэтажно. Пойдем, что ли? Мне Бакка условие поставил, чтобы я лично каждому вкалывал.
– А тебе лично Бакка вколол? – насмешливо поинтересовался Вик.
– А то! Сначала контроль, а уж потом доверие. Палыч?
– Иду, Чак.
Хотела бы я знать, почему мне все это так не нравится…
– Скажи-ка, Никольский, – спросила я, когда Чак вернулся, – помнишь, ты рассказал мне кое-что… в тот день, когда вы с отцом разбирали илловский катер, а я чуть не врезалась в драконий склеп?
– Анекдот про дракона-чайника. – Ответ Никольского прозвучал спокойно, но я успела заметить мгновенную боль, сразу же скрученную и убранную с глаз долой. – Почему ты вдруг вспомнила, девочка?
– Да так. – Я пожала плечами. – Можно было спросить о чем-нибудь другом. С тем же самым, наверное, результатом.
– Так, – протянул Никольский. – Это уже интересно. Ну-ка давай колись. На предмет чего ты меня проверять удумала?
Я спрятала глаза и спросила:
– Тебе тоже больно, Чак?
– Ты о чем, Альо?
– Я думаю, ты понял, о чем.
– И все же?
Когда в голосе Никольского прорезаются такие нотки, лучше всего попросту заткнуться. Я знаю это, и он знает, что я знаю. Но я предпочла проигнорировать недвусмысленное предупреждение.
– Когда отец только появился здесь, ты уже был лучшим ремонтным агентом Нейтрала. Так он сказал мне когда-то. И, я думаю, ты тогда уже работал на СБ? В твоей жизни много, наверное, случалось такого, о чем не хочется лишний раз вспоминать. Наверное, ты и не вспоминал. Но теперь у тебя драконья память. Как ты живешь с этой болью, Чак? Как справляешься?..
Никольский помедлил. Словно с силами собирается для ответа… или ищет способ увильнуть.
– Ты всегда умела задавать тяжелые вопросы, Альо. Но этот вопрос… знаешь, он довольно-таки интимный. В конце концов, что тебе за дело до моей боли?
Я поежилась и решительно призналась:
– Никак не научусь справляться со своей.
Чак прав, тема не слишком приятная для обсуждения. Но он сам когда-то учил меня, что с любыми неприятностями легче справляться в хорошей компании.
– Альо, у тебя сколько уже защита? – Никольский сник, ссутулился. – Месяца четыре, больше? У меня неделя. Это я у тебя должен совета спрашивать…
– Ты старший, – прошептала я. – Знаешь, мне так больно! Я не говорю, что хочу забыть… но помнить вот так! Редкая ночь без кошмаров. Я думала, здесь станет легче, все-таки дом… но здесь, кажется, будет еще хуже! Что для меня Земля, Чак? Так, немножко детских воспоминаний. А здесь… столько всего было…
– Лучше так, чем илловскими зомби. – Никольский подошел ко мне, хотел, кажется, приобнять – но не стал.
– А это самое страшное, – с трудом подавив дрожь, ответила я. – Вспоминать, как иллы… самое страшное, Чак, и вспоминается… слишком часто.
Никольский придвинул ногой стул и сел со мной рядом.
– Знаешь, девочка, что я говорю себе, когда совсем уж горькое что-нибудь накатит? Это моя жизнь. Какая бы она ни была. Моя. Я сам выбрал. Всю жизнь выбирал сам. Друзей. Врагов. Дело. Да, больно. Только, подумай, Альо, – отказываясь от этой боли, ты отказываешься от части собственной жизни. А жизнь, Альо… если ты сам выбираешь и сам отвечаешь за свой выбор, это стоит всего. Так я считаю. Или ты предпочла бы промытые до полной пустоты мозги, не способные даже чувствовать боль?
Я вздрогнула.
– Ну так и не жалуйся, – с ласковой насмешкой сказал Никольский. – Подумай лучше, сколько преимуществ может дать абсолютная память. В любом деле.
– При умелом использовании, – фыркнула я. – Спасибо, Чак.
– Да уж пожалуйста, – Чак улыбнулся, впервые за весь разговор. – Лучше сходи глянь, какие я тебе ракетные стойки поставил. Последняя ханнская разработка.
– Я тогда полетаю?
– Конечно. Час на облет и возвращайся. Дам вам вводную на первые дни.
Бездельничать на Земле и бездельничать на Нейтрале – две, как говорят люди, большие разницы. Там я была в гостях. А здесь… пусть плохие времена и радоваться особо нечему, но дом есть дом. Я перегнала «Мурлыку» в ангар и привычно обошла территорию. Все в порядке. Разве что жилой отсек здорово выстыл, пока меня носило вдали от дома. Я включила обогрев и прилепила к стене Натуськины рисунки. Потом заглянула в рундук. Шаром кати… ну да, я улетала отсюда на Pax и выгребла все продукты с собой. Ладно, все равно продуктовая база в программе. Завтра. А сегодня – только дом и корабль… как же я по ним соскучилась!
Соскучилась по звонкому эху шагов и шелесту вентиляции, по мягкой гравитации, по тишине…
Я ходила но ангару, ничего особо не делая. Просто прикасаясь… то здесь, то там… то любуясь новыми ракетными стойками, то поглаживая зеленоватую броню моего кораблика… вот я и дома.
Я поужинала пайком из корабельных запасов и легла спать. И долго не засыпала, планируя завтрашний день.
Обход злачных мест Нейтрала я начала с банка. Давно пора проверить счет, но свежие новости интересуют меня не меньше. Даже не новости – их я знаю лучше прочих. Слухи. Разговоры. Мнения. Одним словом, состояние умов.
В банке пришлось выстоять очередь. Недолго, с полчаса – но все же. Похоже, ждут изменения ставок. На меня посматривали. Через пару часов весь Нейтрал будет знать, что объявились Блонди и Три Звездочки. Конечно, не считая тех, кто знал об этом еще вчера.
Лэмми за отгораживающей стол оператора низкой стойкой взглянул на меня дружелюбно, проскрипел:
– Капитан Три Звездочки, приятно снова видеть тебя. Долго не появлялась.
– Долго, – согласилась я. – Что там у меня на счету, Достопочтенный?
Лэмми вставил мою карточку в терминал, скрипнул что-то сам себе. И ответил:
– Совсем неплохо, Три Звездочки. Видно, что ты не бездельничала все это время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Я кивнула. Блонди повертел в руках ампулу, спросил:
– И что с ней делать?
– Вколоть в вену и терпеть, – ответил Никольский. – Штука, скажу тебе честно, зверская. Можете воспользоваться кабинетом, там как раз два мягких дивана и звуконепроницаемая дверь.
– Дверь? – рассеянно переспросил Вик. – А какое значение имеет звукоизоляция двери?
– А то я тебя не знаю! Ругаться же будешь четырехэтажно. Пойдем, что ли? Мне Бакка условие поставил, чтобы я лично каждому вкалывал.
– А тебе лично Бакка вколол? – насмешливо поинтересовался Вик.
– А то! Сначала контроль, а уж потом доверие. Палыч?
– Иду, Чак.
Хотела бы я знать, почему мне все это так не нравится…
– Скажи-ка, Никольский, – спросила я, когда Чак вернулся, – помнишь, ты рассказал мне кое-что… в тот день, когда вы с отцом разбирали илловский катер, а я чуть не врезалась в драконий склеп?
– Анекдот про дракона-чайника. – Ответ Никольского прозвучал спокойно, но я успела заметить мгновенную боль, сразу же скрученную и убранную с глаз долой. – Почему ты вдруг вспомнила, девочка?
– Да так. – Я пожала плечами. – Можно было спросить о чем-нибудь другом. С тем же самым, наверное, результатом.
– Так, – протянул Никольский. – Это уже интересно. Ну-ка давай колись. На предмет чего ты меня проверять удумала?
Я спрятала глаза и спросила:
– Тебе тоже больно, Чак?
– Ты о чем, Альо?
– Я думаю, ты понял, о чем.
– И все же?
Когда в голосе Никольского прорезаются такие нотки, лучше всего попросту заткнуться. Я знаю это, и он знает, что я знаю. Но я предпочла проигнорировать недвусмысленное предупреждение.
– Когда отец только появился здесь, ты уже был лучшим ремонтным агентом Нейтрала. Так он сказал мне когда-то. И, я думаю, ты тогда уже работал на СБ? В твоей жизни много, наверное, случалось такого, о чем не хочется лишний раз вспоминать. Наверное, ты и не вспоминал. Но теперь у тебя драконья память. Как ты живешь с этой болью, Чак? Как справляешься?..
Никольский помедлил. Словно с силами собирается для ответа… или ищет способ увильнуть.
– Ты всегда умела задавать тяжелые вопросы, Альо. Но этот вопрос… знаешь, он довольно-таки интимный. В конце концов, что тебе за дело до моей боли?
Я поежилась и решительно призналась:
– Никак не научусь справляться со своей.
Чак прав, тема не слишком приятная для обсуждения. Но он сам когда-то учил меня, что с любыми неприятностями легче справляться в хорошей компании.
– Альо, у тебя сколько уже защита? – Никольский сник, ссутулился. – Месяца четыре, больше? У меня неделя. Это я у тебя должен совета спрашивать…
– Ты старший, – прошептала я. – Знаешь, мне так больно! Я не говорю, что хочу забыть… но помнить вот так! Редкая ночь без кошмаров. Я думала, здесь станет легче, все-таки дом… но здесь, кажется, будет еще хуже! Что для меня Земля, Чак? Так, немножко детских воспоминаний. А здесь… столько всего было…
– Лучше так, чем илловскими зомби. – Никольский подошел ко мне, хотел, кажется, приобнять – но не стал.
– А это самое страшное, – с трудом подавив дрожь, ответила я. – Вспоминать, как иллы… самое страшное, Чак, и вспоминается… слишком часто.
Никольский придвинул ногой стул и сел со мной рядом.
– Знаешь, девочка, что я говорю себе, когда совсем уж горькое что-нибудь накатит? Это моя жизнь. Какая бы она ни была. Моя. Я сам выбрал. Всю жизнь выбирал сам. Друзей. Врагов. Дело. Да, больно. Только, подумай, Альо, – отказываясь от этой боли, ты отказываешься от части собственной жизни. А жизнь, Альо… если ты сам выбираешь и сам отвечаешь за свой выбор, это стоит всего. Так я считаю. Или ты предпочла бы промытые до полной пустоты мозги, не способные даже чувствовать боль?
Я вздрогнула.
– Ну так и не жалуйся, – с ласковой насмешкой сказал Никольский. – Подумай лучше, сколько преимуществ может дать абсолютная память. В любом деле.
– При умелом использовании, – фыркнула я. – Спасибо, Чак.
– Да уж пожалуйста, – Чак улыбнулся, впервые за весь разговор. – Лучше сходи глянь, какие я тебе ракетные стойки поставил. Последняя ханнская разработка.
– Я тогда полетаю?
– Конечно. Час на облет и возвращайся. Дам вам вводную на первые дни.
Бездельничать на Земле и бездельничать на Нейтрале – две, как говорят люди, большие разницы. Там я была в гостях. А здесь… пусть плохие времена и радоваться особо нечему, но дом есть дом. Я перегнала «Мурлыку» в ангар и привычно обошла территорию. Все в порядке. Разве что жилой отсек здорово выстыл, пока меня носило вдали от дома. Я включила обогрев и прилепила к стене Натуськины рисунки. Потом заглянула в рундук. Шаром кати… ну да, я улетала отсюда на Pax и выгребла все продукты с собой. Ладно, все равно продуктовая база в программе. Завтра. А сегодня – только дом и корабль… как же я по ним соскучилась!
Соскучилась по звонкому эху шагов и шелесту вентиляции, по мягкой гравитации, по тишине…
Я ходила но ангару, ничего особо не делая. Просто прикасаясь… то здесь, то там… то любуясь новыми ракетными стойками, то поглаживая зеленоватую броню моего кораблика… вот я и дома.
Я поужинала пайком из корабельных запасов и легла спать. И долго не засыпала, планируя завтрашний день.
Обход злачных мест Нейтрала я начала с банка. Давно пора проверить счет, но свежие новости интересуют меня не меньше. Даже не новости – их я знаю лучше прочих. Слухи. Разговоры. Мнения. Одним словом, состояние умов.
В банке пришлось выстоять очередь. Недолго, с полчаса – но все же. Похоже, ждут изменения ставок. На меня посматривали. Через пару часов весь Нейтрал будет знать, что объявились Блонди и Три Звездочки. Конечно, не считая тех, кто знал об этом еще вчера.
Лэмми за отгораживающей стол оператора низкой стойкой взглянул на меня дружелюбно, проскрипел:
– Капитан Три Звездочки, приятно снова видеть тебя. Долго не появлялась.
– Долго, – согласилась я. – Что там у меня на счету, Достопочтенный?
Лэмми вставил мою карточку в терминал, скрипнул что-то сам себе. И ответил:
– Совсем неплохо, Три Звездочки. Видно, что ты не бездельничала все это время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91