Если же длительность Собора ограничена неделей, а время свободных дискуссий – одним днем, то отдельные диссидентские выступления возможны, но решать все равно будет небольшая редакционная комиссия, с которой большинство собрания почти гарантированно согласится.
Когда–то это понял умирающий Ленин и предложил "реорганизовать Рабкрин" и ЦК за счет привлечения туда рабоче–солдатских депутатов. Это был верный способ затушить внутрицековские дискуссии.
Пикетчики хотят дискуссии в Церкви – но на архиерейском соборе сама атмосфера более располагает к дискуссии. Ведь епископы здесь в своей среде. Они равны друг другу. На Поместном соборе такого равенства уже не будет. Кроме того, епископ легче прислушается к неожиданному мнению своего собрата, чем к голосу протестующего мирянина.
Итак, разумных оснований к форсированному созыву Поместного Собора нет. А форсирование есть. Значит, за этим стоит или чья–то неразумная страсть (и в этом случае прав Синод, который не позволяет чьим–то неумным эмоциям ворваться в церковную жизнь), или… Или же разум за этими акциями есть, но разум этот целенаправленно стремится к провоцированию раскола. Уже 10 лет "ревнительские" издания учат мирян покусывать и критиковать епископов. Монахов эти "ультраправославные" издания ссорят с богословами и приходским духовенством. И вообще новые "опричники" стараются всех разругать со всеми. И все, конечно, – во имя "торжества соборности".
Так кто же рвется на Поместный Собор? Обычный церковный человек вряд ли будет стремиться к контролю над своими священниками и епископами. Эта цель вожделенна для человека "с идеей". Как правило, это люди, которые испуганы сами (окружающий мир им кажется крайне враждебным) и которые стараются испугать других (раз кругом враги – то и относиться к ним надо соответственно).
Епископы знают, что на Поместный собор стремятся прорваться эти "православные ваххабиты". Поэтому и предпочитают встречаться в своем кругу.
А круг этот особый. Не о каждом из наших архиереев можно сказать, что это пламенный молитвенник или прекрасный богослов. Некоторые скорее способны произвести впечатление опытных политиков и удачливых карьеристов… Но, как ни странно – эти качества тоже важны в общей гамме Собора. Нужны люди, которые привыкли на все смотреть с точки зрения просчитывания последствий: "а что из этого выйдет? А как это слово может аукнуться вот в этом углу… а еще вот в том и вот в этом?…".
Епископ по самому положению своему живет в нескольких мирах одновременно. Это не монах, который живет среди людей, сделавших одинаковый с ним жизненный и мировоззренческий выбор. Это не приходской священник, который общается лишь с теми, кто сам находит дорогу к его приходу и обращается к нему как к "отцу". Епископ должен "контактировать" и с банкирами, и с партийными активистами, с госадминистрацией и с лидерами других крупных религиозных групп, со светской интеллигенцией и с монахами… Поэтому епископ держит в голове большее число параметров, по которым он просчитывает последствия тех или иных своих слов и действий.
Кроме того – епископ, в отличие от духовника – публичен. Его слово звучит не один на один, не на индивидуальной исповеди, и не в закрытом пространстве храма, а открыто. И, значит, тем более осмотрительным он приучается быть. Заявление, которое с восторгом могло бы быть принято в его епархиальном монастыре, может закрыть перед ним двери многих властных кабинетов, а в итоге затормозить восстановление какого–нибудь храма и тем самым оставить без молитвы еще тысячи людей… Оттого епископ, в отличие от монастырского послушника, не может жить в виртуальном мире "ультраправославных" листовок и брошюр. Он слишком многими порами своей души соприкасается с реальным и, увы, нецерковным миром (конечно, стараясь при этом в глубине сохранить все же духовные жизненные устремления и духовную систему ценностей).
В мире, в котором меняется все – в том числе и роль, которую играет Церковь, нужно, чтобы от имени Церкви звучали здравые голоса. Голос Архиерейского собора точно будет именно таким. А на Поместный собор пробуют прорваться люди, которым добродетель трезвости и рассудительности еще чужда. И пока еще жизнь Церкви не настолько восстановилась, чтобы быть уверенными в том, что обычные тихие приходы смогут устоять перед организованным напором заезжих радикалов.
Участие мирян в работе церковных соборов канонами Церкви не запрещено, хотя и не предписано. А вот епископам каноны собираться велят. Значит, именно каноническим архиерейским соборам и решать, полезно для Церкви или нет в эту пору церковной истории взывать о помощи к мирянам. И если архиерейский собор не видит нужды в созыве собора Поместного – то он по меньшей мере нисколько не идет против канонов и не нарушает устои церковной жизни.
О ПРОПОВЕДИ ЕПИСКОПА ИППОЛИТА
С болью приходится говорить о странной проповеди, звучащей из уст архипастыря. Речь идет о епископе Украинской Православной Церкви Ипполите, управляющем Тульчинской и Брацловской епархией.
Похвальна ревность этого владыки. Но порой она заводит его в мир пугающих фантазий, что заметно из его статьи "Последний рубеж", распространяемой некоторыми изданиями, преимущественно околоцерковными.
Например, он видит беду в "умалении соборности, четырнадцатилетнем перерыве в созыве Поместного Собора и неканоничном возложении его функций на Архиерейский". Это явное выражение несогласия с определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2000 года – Собора, в котором и сам еп. Ипполит принимал участие и голосовал за принятие нового Устава, в котором больше внимания уделяется работе именно Архиерейского Собора.
Какое нарушение канонов усмотрел здесь Тульчинский преосвященный – сказать невозможно. Дело в том, что каноны Вселенской Церкви вообще не знают о Поместных Соборах. Все Вселенские Соборы были чисто Архиерейскими.
Так что когда в одной и той же фразе человек выражает свою печаль и по поводу кажущегося ему "отступления от канонов", и по поводу "неканоничного возложения функций Поместного Собора на Архиерейский" – тут приходится признать, что автор не с состоянии замечать противоречий в своей собственной позиции.
Еще более печально наблюдать, как человек, несущий высшее церковное служение, демонстрирует слабое знакомство с богословием Церкви.
Не больше обоснованности и у страха еп. Ипполита перед "широкими экуменическими контактами", которые он считает присущими нашей церковной жизни. Во-первых, эти контакты сейчас гораздо менее широки, чем в 70–е или 80–е годы. Во-вторых, во время этих контактов, например, с католиками, иерархи нашей Церкви отстаивают как раз права украинских православных – и не владыке Ипполиту об этом не знать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128