Дорогу нельзя назвать первоклассной, но в среднем удается держать скорость в семьдесят километров. Только у мостов приходится убирать газ. Вот и сейчас впереди показался мостик с деревянными перилами. Штольберг слегка притормозил. Но что это? Генерал и его адъютант увидели, что из-за кучи щебня высунулась рука, и в машину полетел какой-то предмет. Раздался взрыв. Машину подбросило, тряхнуло, и только по инерции она прокатилась еще с десяток метров.
Генерал Виртц хотел что-то крикнуть Штольбергу, но увидел, что его уже нет в машине. Верный адъютант выскочил первым, забыв про своего генерала. Страх охватил Виртца, но мысль работала четко: прежде всего – портфель. Портфель! Спасти его во что бы то ни стало!
Виртц схватил с сиденья пистолет-автомат, выскочил из кабины и бросился в сторону от дороги. Он не видел, как из-за груды щебня выскочил человек и в два прыжка очутился у машины. Если бы Виртц знал русский язык, он понял бы яростный возглас:
– Нет, гад, не уйдешь!..
Генерал услыхал дробный звук выстрелов и противный свист пуль. Потом стрельба прекратилась. Виртц оглянулся… Что такое? Он увидел, что за ним во всю прыть гонится какой-то мальчишка. За ним, генералом Рихардом Виртцем! Ошибки быть не могло, их разделяло всего метров тридцать. Генерал даже разглядел лицо мальчишки – круглое, злое…
Это был Ленька.
Генерал вскинул автомат и сделал несколько выстрелов. Ленька упал и отполз в сторону. Гитлеровец потерял его из виду и побежал снова. Ленька вскочил, выстрелил с ходу – опять мимо. Фашист тоже ответил выстрелом. Пришлось залечь. Расстояние между ними увеличивалось. Оба экономили патроны. Ленька расстрелял уже почти весь диск, а гитлеровец в белом кителе с красным портфелем в руке уходил все дальше и дальше. Вот он опять побежал, стаскивая на ходу китель.
«Хитрит, маскируется, чтобы труднее было попасть», – подумал Ленька.
Офицер сбросил китель и остался в темной сорочке. Действительно, целиться стало гораздо труднее. Фигура его сливалась с зеленью.
Уже больше километра гнался Ленька за убегавшим врагом. Он больше всего опасался, как бы фашист не ушел в лес. Тогда все пропало. Ленька отставал. А бежать быстрее он не мог: мешали тяжелые кирзовые сапоги.
«В сапогах не догнать. Уйдет», – подумал Ленька. Он на секунду присел, стянул сапоги и побежал босиком.
Теперь преимущество было на его стороне. Бежать стало легче, и расстояние быстро сокращалось.
«Только бы хватило патронов! Только бы хватило!..» – думал Ленька и бежал, бежал, нагоняя фашистского офицера. С ходу он больше не стрелял. Останавливался на секунду, давал одиночный выстрел и снова бежал. Но гитлеровец был словно заколдован от пуль. Ленька расстреливал последние патроны. С неимоверной быстротой приближался лес.
«Спокойней надо, спокойней, – уговаривал себя Ленька. – Главное – не горячиться! Спокойнее!»
Он пробежал еще немного и решил: «Если сейчас не попаду, буду гнаться до конца, дам в упор последнюю пулю. Тогда уж – или он, или я». Он остановился, встал на колено, затаив дыхание прицелился и выстрелил.
Попал! Убегавший враг пошатнулся, сделал несколько неверных шагов и грохнулся на землю. Ленька снова бросился вперед. Последнее, что увидел Рихард Виртц, – лицо мальчишки, потное, злое, с закушенной нижней губой.
Ленька взял портфель, автомат и, тяжело дыша, пошел назад. Нашел свои сапоги, обулся. По дороге поднял белый китель и только тогда разглядел на нем генеральские витые погоны.
– Эге!.. А птица-то важная! – сказал он вслух.
Ленька напялил на себя генеральский китель, застегнул его на все пуговицы, засучил рукава, которые свисали ниже колен, и подошел к брошенной машине. Кругом никого не было. Ленька хотел скинуть генеральский китель, но передумал: нагонит товарищей – пусть посмеются. Он заглянул в кабину автомобиля. На сиденье лежала фуражка с золотым позументом. Ленька нахлобучил ее поверх пилотки.
Пора было уходить: со стороны Луги шла грузовая машина. С другой стороны тоже приближались автомобили. Ленька перебежал шоссе и скрылся в лесных зарослях. «Хорошо, что генерал сюда не добежал, – подумал он. – Тут бы я за ним не угнался…»
В отряд Ленька пришел поздно. Как-никак шагать надо было километров пятнадцать. Василий Григорьевич в который уж раз расспрашивал разведчиков, что же могло случиться с Ленькой. Из их рассказов сложилась такая картина.
Накануне вечером разведчики ушли на задание на шоссейную дорогу Псков – Луга. Нужно было выяснить, велико ли движение на дороге, ходят ли машины ночью.
Партизаны до рассвета пролежали на краю дороги. Машины не ходили. Дорога будто вымерла. Только после рассвета прошли два грузовика. Командир группы дал сигнал отходить.
Ленька с молодым партизаном Никитой лежал за кучей щебня. В ответ на сигнал он гукнул несколько раз по-совиному: «слышу, иду». Но в это время на дороге показалась легковая машина. Она быстро приближалась.
– Погоди, Никита! – остановил Ленька товарища, уже поднявшегося было из укрытия. – Шарахнем гранатой – и в лес. Наши далеко не уйдут…
Машина подошла к мостику, скрипнули тормоза. Ленька, размахнувшись, бросил гранату. Грохнул взрыв. Из машины выскочили двое – сначала один, потом другой. Первый сразу упал, срезанный выстрелом Никиты, а другой побежал в сторону.
– Сейчас догоню! – крикнул Ленька Никите и бросился за врагом.
Никита остался на месте. Выстрелы с той стороны, куда скрылся Ленька, утихли. Долго ждать на дороге показалось страшно: Никита был еще неопытен, не обстрелян. Он постоял немного и пошел от шоссе. «Сказал, догонит, – подумал он. – А может, Ленька уже давно впереди. Он шустрый!» Никита пришел в отряд после всех и расстроился, когда узнал, что Леньки еще нет.
Василий Григорьевич уже собирался снаряжать группу на поиски Леньки, когда он сам появился около костра – в белом генеральском кителе, в генеральской фуражке, с двумя автоматами, висевшими на шее, – своим и немецким – и с красным портфелем под мышкой. Вид у него был так уморительно-смешон, что грянул громкий хохот. А Ленька, сделав серьезную мину, подошел к Василию Григорьевичу и отрапортовал:
– Разведчик-партизан Леонид Голиков с задания прибыл!
– Не балагурь, Ленька. Где ты был?
Леньку так и подмывало сказать что-нибудь смешное, повеселить партизан. Он уже раскрыл рот, но Мухарев перебил его:
– А это у тебя что? – указал он на портфель из красной кожи.
– Портфель с документами. Взял у генерала.
– Покажи-ка… – Василий Григорьевич взял портфель, раскрыл его, перелистал несколько бумаг. Немецкий язык он знал плохо, но, обнаружив карту с расположением огневых точек, заторопился:
– Сейчас же идем в штаб бригады. Документы, кажется, важные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Генерал Виртц хотел что-то крикнуть Штольбергу, но увидел, что его уже нет в машине. Верный адъютант выскочил первым, забыв про своего генерала. Страх охватил Виртца, но мысль работала четко: прежде всего – портфель. Портфель! Спасти его во что бы то ни стало!
Виртц схватил с сиденья пистолет-автомат, выскочил из кабины и бросился в сторону от дороги. Он не видел, как из-за груды щебня выскочил человек и в два прыжка очутился у машины. Если бы Виртц знал русский язык, он понял бы яростный возглас:
– Нет, гад, не уйдешь!..
Генерал услыхал дробный звук выстрелов и противный свист пуль. Потом стрельба прекратилась. Виртц оглянулся… Что такое? Он увидел, что за ним во всю прыть гонится какой-то мальчишка. За ним, генералом Рихардом Виртцем! Ошибки быть не могло, их разделяло всего метров тридцать. Генерал даже разглядел лицо мальчишки – круглое, злое…
Это был Ленька.
Генерал вскинул автомат и сделал несколько выстрелов. Ленька упал и отполз в сторону. Гитлеровец потерял его из виду и побежал снова. Ленька вскочил, выстрелил с ходу – опять мимо. Фашист тоже ответил выстрелом. Пришлось залечь. Расстояние между ними увеличивалось. Оба экономили патроны. Ленька расстрелял уже почти весь диск, а гитлеровец в белом кителе с красным портфелем в руке уходил все дальше и дальше. Вот он опять побежал, стаскивая на ходу китель.
«Хитрит, маскируется, чтобы труднее было попасть», – подумал Ленька.
Офицер сбросил китель и остался в темной сорочке. Действительно, целиться стало гораздо труднее. Фигура его сливалась с зеленью.
Уже больше километра гнался Ленька за убегавшим врагом. Он больше всего опасался, как бы фашист не ушел в лес. Тогда все пропало. Ленька отставал. А бежать быстрее он не мог: мешали тяжелые кирзовые сапоги.
«В сапогах не догнать. Уйдет», – подумал Ленька. Он на секунду присел, стянул сапоги и побежал босиком.
Теперь преимущество было на его стороне. Бежать стало легче, и расстояние быстро сокращалось.
«Только бы хватило патронов! Только бы хватило!..» – думал Ленька и бежал, бежал, нагоняя фашистского офицера. С ходу он больше не стрелял. Останавливался на секунду, давал одиночный выстрел и снова бежал. Но гитлеровец был словно заколдован от пуль. Ленька расстреливал последние патроны. С неимоверной быстротой приближался лес.
«Спокойней надо, спокойней, – уговаривал себя Ленька. – Главное – не горячиться! Спокойнее!»
Он пробежал еще немного и решил: «Если сейчас не попаду, буду гнаться до конца, дам в упор последнюю пулю. Тогда уж – или он, или я». Он остановился, встал на колено, затаив дыхание прицелился и выстрелил.
Попал! Убегавший враг пошатнулся, сделал несколько неверных шагов и грохнулся на землю. Ленька снова бросился вперед. Последнее, что увидел Рихард Виртц, – лицо мальчишки, потное, злое, с закушенной нижней губой.
Ленька взял портфель, автомат и, тяжело дыша, пошел назад. Нашел свои сапоги, обулся. По дороге поднял белый китель и только тогда разглядел на нем генеральские витые погоны.
– Эге!.. А птица-то важная! – сказал он вслух.
Ленька напялил на себя генеральский китель, застегнул его на все пуговицы, засучил рукава, которые свисали ниже колен, и подошел к брошенной машине. Кругом никого не было. Ленька хотел скинуть генеральский китель, но передумал: нагонит товарищей – пусть посмеются. Он заглянул в кабину автомобиля. На сиденье лежала фуражка с золотым позументом. Ленька нахлобучил ее поверх пилотки.
Пора было уходить: со стороны Луги шла грузовая машина. С другой стороны тоже приближались автомобили. Ленька перебежал шоссе и скрылся в лесных зарослях. «Хорошо, что генерал сюда не добежал, – подумал он. – Тут бы я за ним не угнался…»
В отряд Ленька пришел поздно. Как-никак шагать надо было километров пятнадцать. Василий Григорьевич в который уж раз расспрашивал разведчиков, что же могло случиться с Ленькой. Из их рассказов сложилась такая картина.
Накануне вечером разведчики ушли на задание на шоссейную дорогу Псков – Луга. Нужно было выяснить, велико ли движение на дороге, ходят ли машины ночью.
Партизаны до рассвета пролежали на краю дороги. Машины не ходили. Дорога будто вымерла. Только после рассвета прошли два грузовика. Командир группы дал сигнал отходить.
Ленька с молодым партизаном Никитой лежал за кучей щебня. В ответ на сигнал он гукнул несколько раз по-совиному: «слышу, иду». Но в это время на дороге показалась легковая машина. Она быстро приближалась.
– Погоди, Никита! – остановил Ленька товарища, уже поднявшегося было из укрытия. – Шарахнем гранатой – и в лес. Наши далеко не уйдут…
Машина подошла к мостику, скрипнули тормоза. Ленька, размахнувшись, бросил гранату. Грохнул взрыв. Из машины выскочили двое – сначала один, потом другой. Первый сразу упал, срезанный выстрелом Никиты, а другой побежал в сторону.
– Сейчас догоню! – крикнул Ленька Никите и бросился за врагом.
Никита остался на месте. Выстрелы с той стороны, куда скрылся Ленька, утихли. Долго ждать на дороге показалось страшно: Никита был еще неопытен, не обстрелян. Он постоял немного и пошел от шоссе. «Сказал, догонит, – подумал он. – А может, Ленька уже давно впереди. Он шустрый!» Никита пришел в отряд после всех и расстроился, когда узнал, что Леньки еще нет.
Василий Григорьевич уже собирался снаряжать группу на поиски Леньки, когда он сам появился около костра – в белом генеральском кителе, в генеральской фуражке, с двумя автоматами, висевшими на шее, – своим и немецким – и с красным портфелем под мышкой. Вид у него был так уморительно-смешон, что грянул громкий хохот. А Ленька, сделав серьезную мину, подошел к Василию Григорьевичу и отрапортовал:
– Разведчик-партизан Леонид Голиков с задания прибыл!
– Не балагурь, Ленька. Где ты был?
Леньку так и подмывало сказать что-нибудь смешное, повеселить партизан. Он уже раскрыл рот, но Мухарев перебил его:
– А это у тебя что? – указал он на портфель из красной кожи.
– Портфель с документами. Взял у генерала.
– Покажи-ка… – Василий Григорьевич взял портфель, раскрыл его, перелистал несколько бумаг. Немецкий язык он знал плохо, но, обнаружив карту с расположением огневых точек, заторопился:
– Сейчас же идем в штаб бригады. Документы, кажется, важные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50