– Я пойду…
Она медленно перешла на другую сторону улицы и завернула за угол.
Марцин возвратился к себе в кабинет и сел за компьютер. Ему пришел мейл. Каролина подробно объясняла ему, что чат – это разговор, который ведут между собой с помощью клавиатуры, когда все пишут свои тексты на данную тему и каждый участник видит, что написали другие. Она также написала подробную инструкцию, как подсоединиться к чату, на котором встречаются люди, желающие побеседовать о лошадях. Марцин все записал в свою тетрадку и вечером, когда музей опустел, попробовал.
Он с изумлением смотрел на экран. Каролина была права – эти люди действительно беседовали! Несколько минут он только читал. Порой ему хотелось включиться в разговор. Прокомментировать, задать вопрос или поспорить с дурацкими мнениями. Он уже протягивал руки к клавиатуре, однако в последний момент из нерешительности и боязни удерживался. Но кто-то вдруг написал ему. С удивлением он увидел на экране свое имя.
Эмилия32: Марцин, привет. Определенного мнения у меня нет, но я недавно читала, что иппотерапия детей с поражениями мозга – всего-навсего вытягивание денег из родителей владельцами конюшен в больших городах. Ты тоже согласен с этим?
Марцин почувствовал себя как маленький мальчик, которого вытащили из укрытия. Поначалу он не знал, как отреагировать. И только когда увидел на экране:
Эмилия32: Марцин, ты где???!!! -
медленно набрал текст:
Марцин: Простите, что не сразу ответил. Это мой первый в жизни чат.
Увидев, что написал, Марцин хотел стереть последнюю фразу: он чувствовал себя пристыженным, примерно как человек, который публично признался, что в сорок пять лет впервые прочел книжку. Но уже через минуту он был всецело поглощен разговором и все его внимание было занято тем, чтобы как можно быстрее выстукивать ответы и вопросы.
Они говорили о своих любимых лошадях, о соревнованиях, в которых участвовали, о сбруе и о том, как пахнет утром в конюшне, когда она полна свежего сена. Марцин рассказал про конный завод в Новом Сонче, о своей работе в музее. Узнал, что Эмилия живет в Цехоцинеке, что она принимала участие в конных состязаниях и, кроме книг, у нее единственная страсть – лошади. Следствием анонимности разговора – они не сидели лицом к лицу и не видели друг друга – было то, что он рассказал о себе гораздо больше, чем смог бы это сделать в обычной беседе. И уж тем паче женщине. И вдруг она написала:
Эмилия32: Придется мне выйти, так как за мной приехали. Ты славный, Марцин. Очень славный.
И она исчезла. Еще с минуту он сидел и всматривался в последние ее фразы, которые постепенно вытеснялись в верхней части экрана новыми текстами других собеседников. Он ощущал робость. Но в то же время и радость. И какую-то близость. Ни одна женщина, кроме Марты, не называла его «славным».
Назавтра ее не было. Марцин включал компьютер, входил в чат, просматривал имена зарегистрировавшихся участников и, если не находил «Эмилию32», тут же выходил. Ни с кем другим ему разговаривать не хотелось. Он пробовал в разное время и всякий раз, когда оказывалось, что ее нет, испытывал разочарование и грусть. Он боялся, что, может, больше никогда не встретится с ней и что их разговор был чистой случайностью.
Эмилия появилась снова через три дня. И опять поздним вечером. Она обрадовалась, когда он сказал, что ждал ее. Марцин заметил, что она игнорирует всех, кто пытался завязать с ней разговор, и не отвечает на их вопросы. Она говорила только с ним! Он почувствовал себя как мальчик, которого отметили перед классом. Так пошло и дальше. Она уделяла внимание ему одному!
А однажды, недели через три, она так установила их связь на чате, что больше никто не мог видеть, что они пишут. Он даже не представлял, что такое возможно.
С этого дня все стало по-другому. Они общались практически каждый вечер. Она писала о стихах, которые произвели на нее впечатление, о городах, которые хотела бы увидеть, о своих мечтах. Очень много рассказывала о своей работе, без которой – писала она – «жизнь не стоила бы того, чтобы по утрам вставать и чистить зубы». Она с отличием закончила Познанский университет по специальности «романская филология». После окончания Французский институт в Варшаве дал ей стипендию на годичную научную стажировку в Марселе. Она переводила художественную литературу, а кроме того, была присяжным переводчиком. Как-то она написала:
Я не перевожу Вольтера, Пруста, Сартра, де Сада, Камю, Бальзака, Колетт, Гюго или Стендаля. Их уже давно перевели другие люди. И наверное, гораздо лучше, чем это сделала бы я. Мне достаются более современные авторы «новой волны» из французских списков бестселлеров, такие как Марк Леви или Филипп Делерм. Видел «Амели»? Так вот, этот фильм снят по одной из книжек Делерма. Будь у меня время, я ежедневно его смотрела бы. Я бы хотела как-нибудь посмотреть «Амели» вместе с тобой, и чтобы для тебя это было в первый раз. То есть я имею в виду фильм! Интересно, тронули бы тебя те же сцены, что и меня? Интересно, гуралей трогают фильмы? А что больше всего трогает тебя?
Но в последний раз мне досталась настоящая жемчужина. Я переводила Милана Кундеру! Того самого, который написал «Невыносимую легкость бытия». Да, того самого. Ты, наверное, хочешь мне напомнить, что Кундера – чех? Ну и что из того, что чех? Он также очень много написал по-французски. Об этом мало кто знает. Между прочим, я, дважды дипломированный специалист по романской филологии (из Марселя меня отослали в Цехоцинек со вторым дипломом), до недавнего времени тоже не имела об этом ни малейшего понятия. Прозу – стихи я никогда не отваживалась переводить – я перевожу ради удовольствия и делала бы это даже за половину той ничтожной ставки, которую платят мне польские издательства. Но об этом (то есть о половине) ты им, пожалуйста, не говори. Живу я главным образом с перевода литературы факта, причем факта не приукрашенного фабулой, как это делает Волошаньский: перевожу рекомендательные письма, ругательные письма, свидетельства о разводе, свидетельства о браке, завещания, судебные приговоры, выписные эпикризы больниц, в том числе и психиатрических, коммерческие контракты, напоминания о сроке платежа, накладные, торговые предложения, заявления о приеме на работу, анонимки, протоколы об ущербе вследствие дорожно-транспортного происшествия, аттестаты зрелости, зачетные книжки и университетские дипломы, рефераты диссертаций, решения о взыскании алиментов, свидетельства о рождении и свидетельства о смерти. Но когда мне становится невмоготу от чьих-то браков, разводов, алиментов и я теряю терпение от перетолмачивания реферата какой-нибудь «блестящей» диссертации на тему «Оптимизация отвода грунтовых вод с заболоченных территорий на примере деревни Коничинка под Торунью», то для собственного удовольствия и чтобы убедиться, что я еще что-то «чувствую» после всех этих водоводов в Коничинке, я сама заказываю себе (и сама себе плачу, причем несравненно лучше, чем все польские издательства, – покупаю французский крем или духи, а если уж совсем перетружусь, то комплект белья, но не французского, потому что обнаженное тело женщины, на мой взгляд, гораздо лучше знают итальянцы) перевод какого-нибудь литературного произведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Она медленно перешла на другую сторону улицы и завернула за угол.
Марцин возвратился к себе в кабинет и сел за компьютер. Ему пришел мейл. Каролина подробно объясняла ему, что чат – это разговор, который ведут между собой с помощью клавиатуры, когда все пишут свои тексты на данную тему и каждый участник видит, что написали другие. Она также написала подробную инструкцию, как подсоединиться к чату, на котором встречаются люди, желающие побеседовать о лошадях. Марцин все записал в свою тетрадку и вечером, когда музей опустел, попробовал.
Он с изумлением смотрел на экран. Каролина была права – эти люди действительно беседовали! Несколько минут он только читал. Порой ему хотелось включиться в разговор. Прокомментировать, задать вопрос или поспорить с дурацкими мнениями. Он уже протягивал руки к клавиатуре, однако в последний момент из нерешительности и боязни удерживался. Но кто-то вдруг написал ему. С удивлением он увидел на экране свое имя.
Эмилия32: Марцин, привет. Определенного мнения у меня нет, но я недавно читала, что иппотерапия детей с поражениями мозга – всего-навсего вытягивание денег из родителей владельцами конюшен в больших городах. Ты тоже согласен с этим?
Марцин почувствовал себя как маленький мальчик, которого вытащили из укрытия. Поначалу он не знал, как отреагировать. И только когда увидел на экране:
Эмилия32: Марцин, ты где???!!! -
медленно набрал текст:
Марцин: Простите, что не сразу ответил. Это мой первый в жизни чат.
Увидев, что написал, Марцин хотел стереть последнюю фразу: он чувствовал себя пристыженным, примерно как человек, который публично признался, что в сорок пять лет впервые прочел книжку. Но уже через минуту он был всецело поглощен разговором и все его внимание было занято тем, чтобы как можно быстрее выстукивать ответы и вопросы.
Они говорили о своих любимых лошадях, о соревнованиях, в которых участвовали, о сбруе и о том, как пахнет утром в конюшне, когда она полна свежего сена. Марцин рассказал про конный завод в Новом Сонче, о своей работе в музее. Узнал, что Эмилия живет в Цехоцинеке, что она принимала участие в конных состязаниях и, кроме книг, у нее единственная страсть – лошади. Следствием анонимности разговора – они не сидели лицом к лицу и не видели друг друга – было то, что он рассказал о себе гораздо больше, чем смог бы это сделать в обычной беседе. И уж тем паче женщине. И вдруг она написала:
Эмилия32: Придется мне выйти, так как за мной приехали. Ты славный, Марцин. Очень славный.
И она исчезла. Еще с минуту он сидел и всматривался в последние ее фразы, которые постепенно вытеснялись в верхней части экрана новыми текстами других собеседников. Он ощущал робость. Но в то же время и радость. И какую-то близость. Ни одна женщина, кроме Марты, не называла его «славным».
Назавтра ее не было. Марцин включал компьютер, входил в чат, просматривал имена зарегистрировавшихся участников и, если не находил «Эмилию32», тут же выходил. Ни с кем другим ему разговаривать не хотелось. Он пробовал в разное время и всякий раз, когда оказывалось, что ее нет, испытывал разочарование и грусть. Он боялся, что, может, больше никогда не встретится с ней и что их разговор был чистой случайностью.
Эмилия появилась снова через три дня. И опять поздним вечером. Она обрадовалась, когда он сказал, что ждал ее. Марцин заметил, что она игнорирует всех, кто пытался завязать с ней разговор, и не отвечает на их вопросы. Она говорила только с ним! Он почувствовал себя как мальчик, которого отметили перед классом. Так пошло и дальше. Она уделяла внимание ему одному!
А однажды, недели через три, она так установила их связь на чате, что больше никто не мог видеть, что они пишут. Он даже не представлял, что такое возможно.
С этого дня все стало по-другому. Они общались практически каждый вечер. Она писала о стихах, которые произвели на нее впечатление, о городах, которые хотела бы увидеть, о своих мечтах. Очень много рассказывала о своей работе, без которой – писала она – «жизнь не стоила бы того, чтобы по утрам вставать и чистить зубы». Она с отличием закончила Познанский университет по специальности «романская филология». После окончания Французский институт в Варшаве дал ей стипендию на годичную научную стажировку в Марселе. Она переводила художественную литературу, а кроме того, была присяжным переводчиком. Как-то она написала:
Я не перевожу Вольтера, Пруста, Сартра, де Сада, Камю, Бальзака, Колетт, Гюго или Стендаля. Их уже давно перевели другие люди. И наверное, гораздо лучше, чем это сделала бы я. Мне достаются более современные авторы «новой волны» из французских списков бестселлеров, такие как Марк Леви или Филипп Делерм. Видел «Амели»? Так вот, этот фильм снят по одной из книжек Делерма. Будь у меня время, я ежедневно его смотрела бы. Я бы хотела как-нибудь посмотреть «Амели» вместе с тобой, и чтобы для тебя это было в первый раз. То есть я имею в виду фильм! Интересно, тронули бы тебя те же сцены, что и меня? Интересно, гуралей трогают фильмы? А что больше всего трогает тебя?
Но в последний раз мне досталась настоящая жемчужина. Я переводила Милана Кундеру! Того самого, который написал «Невыносимую легкость бытия». Да, того самого. Ты, наверное, хочешь мне напомнить, что Кундера – чех? Ну и что из того, что чех? Он также очень много написал по-французски. Об этом мало кто знает. Между прочим, я, дважды дипломированный специалист по романской филологии (из Марселя меня отослали в Цехоцинек со вторым дипломом), до недавнего времени тоже не имела об этом ни малейшего понятия. Прозу – стихи я никогда не отваживалась переводить – я перевожу ради удовольствия и делала бы это даже за половину той ничтожной ставки, которую платят мне польские издательства. Но об этом (то есть о половине) ты им, пожалуйста, не говори. Живу я главным образом с перевода литературы факта, причем факта не приукрашенного фабулой, как это делает Волошаньский: перевожу рекомендательные письма, ругательные письма, свидетельства о разводе, свидетельства о браке, завещания, судебные приговоры, выписные эпикризы больниц, в том числе и психиатрических, коммерческие контракты, напоминания о сроке платежа, накладные, торговые предложения, заявления о приеме на работу, анонимки, протоколы об ущербе вследствие дорожно-транспортного происшествия, аттестаты зрелости, зачетные книжки и университетские дипломы, рефераты диссертаций, решения о взыскании алиментов, свидетельства о рождении и свидетельства о смерти. Но когда мне становится невмоготу от чьих-то браков, разводов, алиментов и я теряю терпение от перетолмачивания реферата какой-нибудь «блестящей» диссертации на тему «Оптимизация отвода грунтовых вод с заболоченных территорий на примере деревни Коничинка под Торунью», то для собственного удовольствия и чтобы убедиться, что я еще что-то «чувствую» после всех этих водоводов в Коничинке, я сама заказываю себе (и сама себе плачу, причем несравненно лучше, чем все польские издательства, – покупаю французский крем или духи, а если уж совсем перетружусь, то комплект белья, но не французского, потому что обнаженное тело женщины, на мой взгляд, гораздо лучше знают итальянцы) перевод какого-нибудь литературного произведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77