— Я не понял.
— Сейчас объясню. Я буду с вами максимально откровенен. Привезённая вами информация достоверна. До вашего появления у нас были некие неоформленные подозрения, что московские взрывы организованы российскими спецслужбами. Я даже обсуждал этот вопрос со своим… Знакомым… В Москве. И уехал от него с полной уверенностью, что так оно и есть на самом деле. Вы привезли доказательства. Но вы должны понимать, что для нас совсем невыгодно устраивать показательный суд над Россией. Более того — вредно. Дело вот в чём. Имея эти доказательства в руках, мы фактически устанавливаем над Россией полный контроль. Без единого выстрела и вообще без шума. Никаких сюрпризов, вроде очередного пакта или Афганистана, не будет и быть не может. Ваш мистер Рогов, дай ему Господь долгих и безмятежных лет правления, будет послушен, как агнец. Он объявит о вечной и нерушимой дружбе с Америкой, зароет томагавк, утопит все свои подводные лодки, покорно стерпит появление наших военных баз на территории ваших бывших сателлитов и так далее. Он даже распорядится прекратить преследование вас и ваших друзей и назначит вас вице-президентом или премьер-министром. Можно его и об этом попросить. Уверяю вас, что не откажет. Вернее, не отказал бы, если бы не одно «но»…
— Какое?
— Мы его об этом просить не будем.
— Позвольте узнать — почему?
Хорэс тяжело вздохнул.
— Я же говорил, что начинать надо всегда с самого начала. Но молодости свойственно спешить и забегать вперёд. Очень конспективно ситуация выглядит следующим образом. На мировой политической сцене появилась новая серьёзная сила. Вернее сказать, появилась она давно, но её никто не принимал всерьёз. Это было ошибкой. У этой силы есть имя — международный терроризм. Если совсем точно, терроризм исламского толка. Если не ошибаюсь, вы были в Нью-Йорке во время взрывов, поэтому должны понимать всю опасность ситуации. Надвинулась настоящая катастрофа, и у нас есть основания полагать, что на фоне неизбежного развития событий манхэттенские башни могут оказаться детской игрушкой. Поэтому Россия в качестве врага нам никак не нужна. Мы нуждаемся в союзной России. Если бы не вы с вашими историями, этот союз был бы искренним и добросердечным. Потому что для всего мира Россия была первой жертвой террористов, а Соединённые Штаты — уже второй.
Сейчас союз таким дружеским не будет, поскольку российские власти прекрасно понимают, что с вашими документами мы ознакомлены. Мы будем сотрудничать с русскими, потому что нам это жизненно необходимо. Они будут сотрудничать с нами, потому что у них нет другого выхода. Таким образом, обнародование ваших документов недопустимо, а попытка шантажировать ими русских просто излишня — всё, что нам нужно, они и так сделают.
— Я вас правильно понял? Вы фактически идёте на сотрудничество с КГБ, потому что не хотите воевать с террористами в одиночку? И это несмотря на то, что роль нашей Конторы в организации московских взрывов вам совершенно понятна?
— Вы меня правильно поняли. Это решение принимал не я. Но я рекомендовал его принять.
— Выбираете меньшее зло? — Платон попытался саркастически улыбнуться, но получилось не очень.
— Точное замечание. Мы выбираем меньшее зло.
— Когда я ещё занимался наукой, — сообщил Платон, — я написал несколько статей про теорию принятия решений. Точнее говоря, про манипулирование принятием решений. Для успешного манипулирования очень полезно знать, чем именно намерен руководствоваться тот, кто решает. Тогда можно подсунуть такую альтернативу, что выбрано будет как раз нужное манипулятору. Роль советских спецслужб в создании ближневосточных террористических сетей вам, несомненно, известна. У вас не возникает ощущения, что вас в этой истории просто использовали? Говоря по-русски, развели. Вы уверены, что манхэттенские взрывы произошли без постороннего влияния?
В бледно-голубых глазах собеседника промелькнуло нечто похожее на уважение.
— Не сочтите за стариковское хвастовство, но я никогда в жизни не руководствовался ощущениями. Раз уж мы говорим начистоту, должен вам сообщить, что во время последнего приезда в Москву я имел продолжительную беседу с одним человеком. — Хорэс прикоснулся к траурной повязке на рукаве. — Он практически предсказал, какое именно решение будет принято нами. Так что и здесь вы не можете меня ничем удивить.
— Вы так легко принимаете поражение?
— Не поражение, — возразил Хорэс. — Тактическое отступление. Взвешенное, просчитанное и очень хорошо мотивированное. Согласитесь, мы никак не можем позволить вам сорвать игру. Слишком велики ставки.
— Другими словами, вы твёрдо решили нейтрализовать меня. Причём, именно нейтрализовать, а не убрать совсем — есть ощущение, что в будущем я смогу пригодиться.
— Вы очень точно сформулировали.
— Так вот, — сказал Платон. — Теперь, когда все точки расставлены, сообщаю вам, что ни на какую сделку я не пойду. Вы почему-то решили, что для меня капитуляция — тоже меньшее зло. По сравнению с озвученной вами альтернативой. Может, оно и так, но я по вашим правилам не играю. Война так война, я готов. Даже если на стороне российских спецслужб против меня будет воевать самая мощная страна в мире.
— Хотите выпить? — неожиданно предложил Хорэс. — У меня есть очень неплохой коньяк. Вот там — за стойкой. И мне налейте немного. Вот так, достаточно. Благодарю вас. На здоровье! Так о чём мы? Вы не будете воевать, мой молодой друг. Для вас война закончилась. Как я заметил в начале беседы, никакой возможности отказаться от предложенных вам правил поведения у вас нет. И если вы позволите мне поговорить ещё несколько минут, я объясню вам, почему так считаю.
— Я вас слушаю.
— Ваши свидетели, как известно, находятся в Турции. Они прибыли туда по поддельным документам, что считается серьёзным преступлением. Несмотря на довольно квалифицированные попытки скрыться, их местонахождение нами надёжно контролируется. Если эти люди попадут в руки турецких властей, их будут судить и приговорят к длительному тюремному заключению. Вы про турецкие тюрьмы что-нибудь знаете?
Удар был настолько сокрушительным, что Платон на мгновение отключился. На поплывшем перед глазами сером лице Хорэса почти беззвучно шевелились голубоватые губы, выплёвывая ненужные уже слова. Ведь ещё сегодня утром Ларри проверял у Андрея — тот сказал, что замели все следы и сидят в тихом месте. «Ты уверен? — спросил Ларри, — точно нет хвостов?», и Андрей ответил уверенно: «Кишка у них тонка, Ларри Георгиевич, против наших, по правилам работают», после чего Ларри, впервые за эти три дня, подмигнул Платону и вроде даже улыбнулся.
Но этот человек опять что-то говорит…
— Мне кажется, что вы несколько переутомились, — произнёс Хорэс, глядя на Платона с сочувствием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126