– А во-вторых…
Пошарил у Богданова под подушкой и вдруг вытащил книжку,
– А во-вторых, пожалуйте, – «Все о лошади»! Это как прикажете понимать? Я ведь тебя персонально предупреждал, Вадим, дружище?!
Богданов до того удивился, что сперва вообще онемел.
– Я эту книжку не брал, – потом говорит.
– Ясное дело, не брал, – кивает папа. – А как она к тебе под подушку попала? Или это Аськины штучки?
– Нет, – отказалась Ася. Она сама ничего не понимает.
– Не знаю, как она попала, – рассердился Богданов.
Он никогда ничего не читает. Разве Богданова-мама не говорила? Он читать не любит.
– Ясное дело, – кивает папа. – Эта книжка сама тебе запрыгнула под подушку. Бывает…
Так и не поверил Богданову.
Еще папа сказал, что это Исключительная! Потрясающая! Обалденная! книжка про лошадей. Там про лошадь – вся правда. Он за этой книжкой охотился. Специально! Сам будет сейчас читать. Он большой, ему можно.
Забрал. Погасил свет. И ушел.
Богданов ворочается в темноте на диване.
– Ты мне веришь? – вдруг говорит.
– Верю – сразу ответила Ася.
Все равно ворочается.
– А ты читала? – вдруг еще спрашивает.
– Что? – Ася не поняла. Совсем уж запуталась!
– Ну… эту книжку…
– Нет, – созналась Ася.
Она только картинки смотрела. Папа недавно принес. Ася не думала, что эта такая Исключительная! Потрясающая! и Обалденная! книжка. Откуда же она знала? Ася больше любит читать про собак. И еще сказки…
– Не отдаст теперь? – даже привстал Богданов.
Ася не знает. Можно, конечно, попросить,
– Попросишь?…
Богданов встретил лошадь на днях. Она за цирком одна стояла. В темноте. Со своей телегой. Никто к этой лошади не подходил.
Ася представила. Вечер. Цирк так и сверкает. Огни. Афиши. Музыка гремит изнутри. Со всех сторон через площадь бегут нарядные люди с билетами. Машут своими билетами, будто это флажки. А за цирком, где темно и служебный вход, стоит одинокая лошадь с печальной мордой. И так одиноко жует своими печальными губами.
Никому до нее дела нет! А она, может, привезла выступать дрессированных собачек. Собачки – в бантах – бегут по сверкающей арене на тонких ножках. Весь цирк им хлопает. А лошадь все стоит одна в темноте…
Это счастье, что Богданов к ней подошел. Лошадь вздохнула прямо ему в лицо. С таким облегчением!
– Я тоже бы подошла, – сказала Ася.
Богданов знает. Он потому и рассказывает. Обидно, что нечего было этой лошади дать. У Богданова сахар в кармане был. Но потерялся, там дырка. Лошадь сахарные крошки у него с ладони слизала.
– Надо ей завтра снести, – сразу решила Ася.
Если она только завтра будет. Богданов не знает, как эта лошадь работает. По каким дням? Когда у нее выходной?
Ася хотела сказать, что можно каждый вечер к цирку ходить. Это близко. Дома даже не хватятся. Но не успела уже сказать. Вдруг сразу заснула. И Богданов все равно не услышал бы. Он уже спал.
А как эта книга – «Все о лошади» – попала Богданову под подушку, до сих пор неясно. Это просто какая-то тайна.
Ласковый друг для души
Фингал, Богданов и Ася перебежали через дорогу и оказались в сквере. Ася взяла Фингала на поводок, мало ли что. И правильно сделала, потому что сразу им навстречу шагнул мужчина. У него были руки в карманах и большой подбородок.
– Твоя овчарка? – спросил мужчина.
– Моя, – подтвердила Ася.
– С родословной?
Ася и это подтвердила.
– А родители где же? – спросил мужчина. Его большой подбородок, на который Ася невольно почему-то все время смотрела, тяжело шевельнулся в шарфе.
– Дома, – сказала Ася.
По крайней мере, когда Фингал, Богданов и Ася уходили, они были дома. Они еще спали. Ася надеялась, что и сейчас еще спят.
– Интересно, – засмеялся мужчина с подбородком. – Тебя послали?
Ася ничего не ответила. Никто, конечно, не посылал. Фингал, Богданов и Ася сами ушли, пока они спят.
– И сколько за него хочешь? – спросил мужчина.
Ася даже не сообразила, о чем он.
– Она ничего не хочет, – хмуро сказал Богданов.
– А ты кто такой? – удивился мужчина, будто только сейчас заметил Богданова. – Это же не твоя овчарка.
– Я Фингала не продаю, – обиделась Ася.
А Фингал зарычал сквозь намордник. Он, конечно, даже представить себе не мог, что можно его продать. Что кто-то даже может такое подумать! И, наверное, решил, что этот мужчина с подбородком приценяется к его Асе. И ужасно оскорбился за Асю.
Так и рванулся к мужчине. Хорошо, что Фингал был на поводке!
– О, злющий… – почему-то обрадовался мужчина.
Если бы. Ася Фингала сейчас спустила, он бы не радовался.
Но вообще-то напрасно Фингал так уж не мог представить, что кто-то кого-то вдруг может продать. Не Фингала, конечно! Но вообще. В этом сквере, под березами, мирно шелестящими остатками своих листьев, все как раз продавали кого-то…
Грустное, если подумать, место.
Сидит, например, сенбернар. Нервничает! Еще вчера хозяйка так его обнимала. А сегодня даже не смотрит в глаза. Рядом стоит, как чужая. И почему-то, вдруг чувствует сенбернар, – даже хочется на нее рыкнуть. На хозяйку-то?! Он прямо сходит с ума, – чувствует сенбернар. Или щенята играют в песке. Возятся. Хватают друг друга за лапы. Их рыжая мама, похожая на лисицу, лежит тут же и радуется, какие у нее дети. Вдруг кто-то начинает щенят хватать, щупать, заглядывать в рот, есть ли зубы. А хозяин помогает заглядывать, кричит на рыжую маму, чтоб не мешала, толкает ее ногой, уговаривает кого-то. Щенята испугались, визжат…
Одна женщина – худенькая, в красном берете – даже продает своего ребенка. Около нее коляска стоит. Женщина наклоняется к ней и другой женщине что-то говорит. Наверное, сколько она хочет за своего ребенка. Ужас какой!
Ася заглянула в коляску.
Ой, там котята! Пищат. Она их в коляске привезла. Чтобы котятам удобно. Не будет же эта женщина продавать своего ребенка! Он дома, с бабушкой. Что за чепуху эта девочка болтает? Где, кстати, ее родители? Куда они смотрят? Она продает котят. Пушистых. Сибирских. Почти что даром. А эта девочка ей мешает! С овчаркой! Или ей нужен котенок? С кем она пришла?
– Со мной, – объяснил Богданов.
Ася поскорей отошла. И Богданова увела.
А мужчина с большим подбородком все ходит за ними. Ему Фингал очень нравится. Он им любуется.
– Мне такой нужен, – говорит. – Сторожить дачу. К такому никто не сунется. Может, все-таки продашь?
Фингал рычит сквозь намордник. Этот мужчина ему уже противен. Чего он к Асе пристал?
– Ничего она не продаст, – сердится Богданов;
– А ты кто такой? – удивляется мужчина, будто он Богданова только сейчас заметил. Так Фингалом любуется, никого не видит.
Крыса Нюра, которая сидела у Аси под курткой, влезла ей на плечо и теперь осматривается. Такая официальная обстановка кругом! В такой официальной обстановке ее уже «Ларисой» не назовешь, тут надо только по паспорту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40