Я задал вопрос. Есть ли опасность, требующая, чтобы все наши люди находились здесь?
Скирон сглотнул. Ответный вопрос по крайней мере позволит выиграть время.
— А куда им еще отправляться?
— Взять лагерь Конана.
— Я не солдат, но…
— Вот на сей раз ты говоришь правду. Продолжай.
— Разве тот замок не неприступен для любых сил, какие мы можем бросить против него?
— Для любых естественных сил — да. Его построили Драконы — так во всяком случае гласят предания. Но я думал, что ты отправишься с нами и посодействуешь нам.
Скирон снова сглотнул. Он надеялся, что Акимос не заметил, как он содрогнулся, возможно, это и не они откликались на его чары, с каждым разом все громче. За минувшие века в этих горах сотворили много чего магического. Могло уцелеть до настоящего времени и еще что-нибудь помимо мифических Драконов.
Он говорил себе это, покуда его язык произносил слова, не имевшие для него ни малейшего смысла, но, казалось, успокоившие Акимоса. Наконец торговый магнат поднялся:
— Отлично. Если ты уверен, что можешь навести отсюда чары против замка ничуть не хуже, чем откуда-нибудь перед его воротами…
— Никакой колдун не может напускать свои наилучшие чары, когда у него над ухом свистят стрелы. К тому же если я не останусь здесь, чтобы возобновить оковы госпожи Дорис, то, вернувшись, вы можете найти ее не столь любезной.
По выражению лица Акимоса Скирон понял, что он попал в точку. Видеть, как Дорис омывает слезами его ноги, умоляя его потоптать ее, стало для Акимоса источником немалой гордости. С этим он так легко не расстанется.
Поэтому Скирон останется и сделает для Акимоса все, что сможет. Но еще больше он сделает, стараясь узнать, что же могло проснуться в недрах этих гор и что же все боги, законные или иные, могли позволить ему сделать с этим!
Дорис из Дома Лохри лежала на тюфяке, пропитавшемся потом от ее последней схватки с Акимосом и слез, пролитых ею, когда он ее покинул. Она ненавидела себя за эти слезы, но в каком-то не затронутом Скироном уголке мозга она знала, что стыдиться ей нечего. Скирон заставил ее нуждаться в Акимосе, как нуждается ежедневно в маковом отваре пристрастившийся к нему. Привязанная к нему этой потребностью, она бы с радостью вышла за него замуж, а затем увидела бы, как ее сын женится на Ливии, а после этого увидела бы, как Акимос правит обоими домами. Но доживет ли она до возвышения Акимоса? Одно наверняка: если чары Скирона когда-нибудь дадут сбой, она снова сможет стать хозяйкой собственной воли и собственных рук. И тогда сами боги не смогут помешать ей вонзить кинжал в сердце Акимоса.
При этой мысли ее пронзила мучительная боль, смешанная с желанием. Какое же она чудовище, думать так о человеке, который так нежно ее любил!
Она перевернулась, зарывшись лицом в мокрый тюфяк, чтобы приглушить свои крики. Когда она снова овладела собой, то услышала топот марширующих ног, а затем лязг доспехов и оружия и голос того рослого вендийца Партаба, ревевшего словно инструктор по строевой подготовке Воителей.
Акимос выступал в поход разделаться с Конаном. С Конаном, который замарал ее тело своим варварским прикосновением! С Конаном, который чуть не сделал ее недостойной любви Акимоса!
— А-а-а-а-а! — Это был полувопль, полустон. На него живо прибежали двое слуг, а за ними и Скирон.
Со скального насеста, подходившего больше для ястребов, чем для людей, Конан изучал спускавшуюся по склону горы колонну вооруженных людей. Даже для его острого зрения она находилась слишком далеко, чтобы узнать людей, не говоря уж о значках, но подсчитать силы он мог достаточно легко.
Когда он насчитал сорок воинов, то понял, что они нашли свою добычу там, где и ожидали. Если б в горы привел такой отряд еще кто-то кроме Акимоса, то селяне наверняка прослышали бы о нем.
Конан наверняка смотрел на воинов торгового магната. Более того, он готов был побиться об заклад, что видит, как они выступают напасть на замок Теброт, оставив пещеры Зимгаса малоохраняемыми.
Киммериец слез обратно к своим и обнаружил, что Талуф и Арфос выставляют часовых.
— На войне, сударь мой, не существует никакого "всегда", — веско сказал Конан. — Это один из тех случаев, когда часовые нам не нужны. — Он описал увиденное им.
— Можем ли мы быть уверены, что Акимос действительно очистил пещеры? — спросил Талуф.
Ответил на это Арфос:
— Не вижу, как он мог заполучить больше пятидесяти-шестидесяти бойцов. Если он не нанял каких-нибудь собственных кондотьеров, а разве он стал бы это делать, если они могут проболтаться?
— Никогда не будь уверен, что враг думает так же, как ты, — посоветовал Конан. А затем добавил, когда Арфос, похоже, надулся: — Но это достаточно похоже на то, как думает Акимос. Выступаем тотчас же.
Идя впереди этих двух к гребню, Конан строил планы. Они спустятся к верхнему концу ущелья. Оттуда лучники смогут господствовать над подходами к пещере. Их задача: помешать возвращению Акимоса, если тот пронюхает о нападении.
— Мы также просигналим нашим друзьям из деревень, — добавил Конан. — Если они выставят один-другой крепкий отряд на пути отступления Акимоса, я не поручусь, что мы снова увидим его сегодня ночью.
Остальных своих бойцов киммериец поведет сам — вниз по ущелью, через валуны в его нижнем конце и прямо к пещере. У них будут носилки и лекарства для госпожи Дорис и никакого плана или цели, кроме как по-быстрому утащить ее.
Учитывая численное превосходство и внезапность, защитники пещеры не должны бы помешать Конану. Если в их число не входит господин Скирон, и киммериец знал, что тут ему придется рискнуть. Будь он на месте Акимоса, отправившись в поход на замок Теброт с десятой частью воинов, нужных для его взятия, то прихватил бы с собой все оружие и чары, имеющиеся в его распоряжении.
Но как он только что сказал Арфосу, негоже считать, что враг думает точно так же, как ты.
Глава 18
Бойцы Конана выходили на рубеж атаки медленнее, чем он планировал. Акимос оставил сторожить лишь горстку воинов, но те казались бдительными. К тому же на последнем отрезке горного склона до входа в ущелье укрытий едва ли хватило бы даже кошкам, не говоря уж о вооруженных людях. Поэтому они залегли в кустах и дожидались, когда померкнет последний свет для. Талуф немного поворчал из-за этого:
В темноте мы будем действовать не самым лучшим образом. Я мог бы спуститься сейчас незамеченным и отвлечь часовых.
— Вероломство! — прорычал один из ребят Резы. Конану пришлось
поспешить, чтобы не дать Талуфу пролить на камень кровь рычалы. А затем он сам прорычал на ухо вору:
— А я-то думал, что тебе лучше всего работалось ночью.
— Да, но как насчет остальных ребят? Незачем рисковать их головами.
— Равно как и головой моей матери, — вставил Арфос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Скирон сглотнул. Ответный вопрос по крайней мере позволит выиграть время.
— А куда им еще отправляться?
— Взять лагерь Конана.
— Я не солдат, но…
— Вот на сей раз ты говоришь правду. Продолжай.
— Разве тот замок не неприступен для любых сил, какие мы можем бросить против него?
— Для любых естественных сил — да. Его построили Драконы — так во всяком случае гласят предания. Но я думал, что ты отправишься с нами и посодействуешь нам.
Скирон снова сглотнул. Он надеялся, что Акимос не заметил, как он содрогнулся, возможно, это и не они откликались на его чары, с каждым разом все громче. За минувшие века в этих горах сотворили много чего магического. Могло уцелеть до настоящего времени и еще что-нибудь помимо мифических Драконов.
Он говорил себе это, покуда его язык произносил слова, не имевшие для него ни малейшего смысла, но, казалось, успокоившие Акимоса. Наконец торговый магнат поднялся:
— Отлично. Если ты уверен, что можешь навести отсюда чары против замка ничуть не хуже, чем откуда-нибудь перед его воротами…
— Никакой колдун не может напускать свои наилучшие чары, когда у него над ухом свистят стрелы. К тому же если я не останусь здесь, чтобы возобновить оковы госпожи Дорис, то, вернувшись, вы можете найти ее не столь любезной.
По выражению лица Акимоса Скирон понял, что он попал в точку. Видеть, как Дорис омывает слезами его ноги, умоляя его потоптать ее, стало для Акимоса источником немалой гордости. С этим он так легко не расстанется.
Поэтому Скирон останется и сделает для Акимоса все, что сможет. Но еще больше он сделает, стараясь узнать, что же могло проснуться в недрах этих гор и что же все боги, законные или иные, могли позволить ему сделать с этим!
Дорис из Дома Лохри лежала на тюфяке, пропитавшемся потом от ее последней схватки с Акимосом и слез, пролитых ею, когда он ее покинул. Она ненавидела себя за эти слезы, но в каком-то не затронутом Скироном уголке мозга она знала, что стыдиться ей нечего. Скирон заставил ее нуждаться в Акимосе, как нуждается ежедневно в маковом отваре пристрастившийся к нему. Привязанная к нему этой потребностью, она бы с радостью вышла за него замуж, а затем увидела бы, как ее сын женится на Ливии, а после этого увидела бы, как Акимос правит обоими домами. Но доживет ли она до возвышения Акимоса? Одно наверняка: если чары Скирона когда-нибудь дадут сбой, она снова сможет стать хозяйкой собственной воли и собственных рук. И тогда сами боги не смогут помешать ей вонзить кинжал в сердце Акимоса.
При этой мысли ее пронзила мучительная боль, смешанная с желанием. Какое же она чудовище, думать так о человеке, который так нежно ее любил!
Она перевернулась, зарывшись лицом в мокрый тюфяк, чтобы приглушить свои крики. Когда она снова овладела собой, то услышала топот марширующих ног, а затем лязг доспехов и оружия и голос того рослого вендийца Партаба, ревевшего словно инструктор по строевой подготовке Воителей.
Акимос выступал в поход разделаться с Конаном. С Конаном, который замарал ее тело своим варварским прикосновением! С Конаном, который чуть не сделал ее недостойной любви Акимоса!
— А-а-а-а-а! — Это был полувопль, полустон. На него живо прибежали двое слуг, а за ними и Скирон.
Со скального насеста, подходившего больше для ястребов, чем для людей, Конан изучал спускавшуюся по склону горы колонну вооруженных людей. Даже для его острого зрения она находилась слишком далеко, чтобы узнать людей, не говоря уж о значках, но подсчитать силы он мог достаточно легко.
Когда он насчитал сорок воинов, то понял, что они нашли свою добычу там, где и ожидали. Если б в горы привел такой отряд еще кто-то кроме Акимоса, то селяне наверняка прослышали бы о нем.
Конан наверняка смотрел на воинов торгового магната. Более того, он готов был побиться об заклад, что видит, как они выступают напасть на замок Теброт, оставив пещеры Зимгаса малоохраняемыми.
Киммериец слез обратно к своим и обнаружил, что Талуф и Арфос выставляют часовых.
— На войне, сударь мой, не существует никакого "всегда", — веско сказал Конан. — Это один из тех случаев, когда часовые нам не нужны. — Он описал увиденное им.
— Можем ли мы быть уверены, что Акимос действительно очистил пещеры? — спросил Талуф.
Ответил на это Арфос:
— Не вижу, как он мог заполучить больше пятидесяти-шестидесяти бойцов. Если он не нанял каких-нибудь собственных кондотьеров, а разве он стал бы это делать, если они могут проболтаться?
— Никогда не будь уверен, что враг думает так же, как ты, — посоветовал Конан. А затем добавил, когда Арфос, похоже, надулся: — Но это достаточно похоже на то, как думает Акимос. Выступаем тотчас же.
Идя впереди этих двух к гребню, Конан строил планы. Они спустятся к верхнему концу ущелья. Оттуда лучники смогут господствовать над подходами к пещере. Их задача: помешать возвращению Акимоса, если тот пронюхает о нападении.
— Мы также просигналим нашим друзьям из деревень, — добавил Конан. — Если они выставят один-другой крепкий отряд на пути отступления Акимоса, я не поручусь, что мы снова увидим его сегодня ночью.
Остальных своих бойцов киммериец поведет сам — вниз по ущелью, через валуны в его нижнем конце и прямо к пещере. У них будут носилки и лекарства для госпожи Дорис и никакого плана или цели, кроме как по-быстрому утащить ее.
Учитывая численное превосходство и внезапность, защитники пещеры не должны бы помешать Конану. Если в их число не входит господин Скирон, и киммериец знал, что тут ему придется рискнуть. Будь он на месте Акимоса, отправившись в поход на замок Теброт с десятой частью воинов, нужных для его взятия, то прихватил бы с собой все оружие и чары, имеющиеся в его распоряжении.
Но как он только что сказал Арфосу, негоже считать, что враг думает точно так же, как ты.
Глава 18
Бойцы Конана выходили на рубеж атаки медленнее, чем он планировал. Акимос оставил сторожить лишь горстку воинов, но те казались бдительными. К тому же на последнем отрезке горного склона до входа в ущелье укрытий едва ли хватило бы даже кошкам, не говоря уж о вооруженных людях. Поэтому они залегли в кустах и дожидались, когда померкнет последний свет для. Талуф немного поворчал из-за этого:
В темноте мы будем действовать не самым лучшим образом. Я мог бы спуститься сейчас незамеченным и отвлечь часовых.
— Вероломство! — прорычал один из ребят Резы. Конану пришлось
поспешить, чтобы не дать Талуфу пролить на камень кровь рычалы. А затем он сам прорычал на ухо вору:
— А я-то думал, что тебе лучше всего работалось ночью.
— Да, но как насчет остальных ребят? Незачем рисковать их головами.
— Равно как и головой моей матери, — вставил Арфос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66