Рассказывали, как мама сделала ее ребятенку столовым ножиком, и тот задышал. Еще одному везунчику прокрутили в туалете, штопором. Гвоздем делали, шилом, еще чем-то. Может быть, пальцем. Да мне-то что, я все равно не умею. Сделаешь - и не отпишешься.
Но вернемся к Империи Зла и Рейгану.
Берет наш доктор хитрую железяку с острым концом, трубку. На дворе 1984 год.
- Вот так, - показывает. - Вбиваете в горло, разворачиваются лепестки, для фиксации. И пациент дышит. Это у нас такую придумали! Ни у кого нет. Даже у американцев. Их полицейские, между прочим, обучены делать трахеостомию, в рамках неотложной помощи. Для спасения мирных граждан. И дыроколы у них есть, но только у нас теперь намного лучше.
- А надо им продать, - прошелестел вкрадчивый голос одного нашего товарища, который, как я уже рассказывал, украл аппарат "Электросон".
У доктора запотели очки. Он покачал головой и недоуменно расхохотался:
- Вы что? Во дает!... Нашли друзей!...
Голубой вагон
Доцент-фтизиатр был милейший субъект, имел фамилию Афанасьев.
Учил нас, если можно так выразиться, туберкулезу. Предмет был такой: Туберкулез. Мы все вздрагивали: вдруг научимся? Тем более, что завкафедрой нам намекала на лекции: "При этом заболевании бывает покашливание... вот точно такое, как сейчас покашляли, на заднем ряду".
Хочется что-нибудь про доцента Афанасьева рассказать хорошее - и вроде как нечего, а жаль. Плохое-то всегда тут как тут.
Все ему было по светлому и солнечному сараю. Учил он нас очень добросовестно, все объяснял легко и просто, никого не тиранил, отметок не ставил. Объясняя какое-нибудь лечение, заканчивал с неизменной улыбкой и поднятым пальцем: "И... санитарно-гигиенический режим".
Повторяя это в пятый раз, торжествующе вставлял слово "конечно".
После чего расплывался еще радостнее, совсем сыто. Он знал, что нам до этого режима. И какой вокруг режим.
И, конечно, на отвлеченные темы любил порассуждать.
В апреле 1985 года Генеральный Горби учинил пленум, где поставил задачи. Туберкулез каким-то образом стал поводом их обсудить.
- Они собираются сделать революцию, - ласково улыбался Афанасьев. Ему было видно нечто покойное и тихое, далекое от всех революций. - Революцию. Вы знаете, что у нас в 17-м году была революция? Ну вот.
Потом, после очередной политинформации, сказал еще так:
- Я не понимаю, зачем важных деятелей провожают в аэропорту. Вот я, например, поехал бы на вокзал - вы меня станете провожать? Да мне и не надо. Ну, может быть, чемодан донести, кому-то одному.
И удивленно пожал плечами, зато улыбался хитро.
Это был человек, обогнавший время. Или, наоборот, пропустивший его вперед.
Да, он пропустил время вперед.
Довел до вокзала, поднес чемодан. И время поехало в голубом вагоне. А он остался. И без особых сожалений пошел домой.
май 2003 - январь 2004
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Но вернемся к Империи Зла и Рейгану.
Берет наш доктор хитрую железяку с острым концом, трубку. На дворе 1984 год.
- Вот так, - показывает. - Вбиваете в горло, разворачиваются лепестки, для фиксации. И пациент дышит. Это у нас такую придумали! Ни у кого нет. Даже у американцев. Их полицейские, между прочим, обучены делать трахеостомию, в рамках неотложной помощи. Для спасения мирных граждан. И дыроколы у них есть, но только у нас теперь намного лучше.
- А надо им продать, - прошелестел вкрадчивый голос одного нашего товарища, который, как я уже рассказывал, украл аппарат "Электросон".
У доктора запотели очки. Он покачал головой и недоуменно расхохотался:
- Вы что? Во дает!... Нашли друзей!...
Голубой вагон
Доцент-фтизиатр был милейший субъект, имел фамилию Афанасьев.
Учил нас, если можно так выразиться, туберкулезу. Предмет был такой: Туберкулез. Мы все вздрагивали: вдруг научимся? Тем более, что завкафедрой нам намекала на лекции: "При этом заболевании бывает покашливание... вот точно такое, как сейчас покашляли, на заднем ряду".
Хочется что-нибудь про доцента Афанасьева рассказать хорошее - и вроде как нечего, а жаль. Плохое-то всегда тут как тут.
Все ему было по светлому и солнечному сараю. Учил он нас очень добросовестно, все объяснял легко и просто, никого не тиранил, отметок не ставил. Объясняя какое-нибудь лечение, заканчивал с неизменной улыбкой и поднятым пальцем: "И... санитарно-гигиенический режим".
Повторяя это в пятый раз, торжествующе вставлял слово "конечно".
После чего расплывался еще радостнее, совсем сыто. Он знал, что нам до этого режима. И какой вокруг режим.
И, конечно, на отвлеченные темы любил порассуждать.
В апреле 1985 года Генеральный Горби учинил пленум, где поставил задачи. Туберкулез каким-то образом стал поводом их обсудить.
- Они собираются сделать революцию, - ласково улыбался Афанасьев. Ему было видно нечто покойное и тихое, далекое от всех революций. - Революцию. Вы знаете, что у нас в 17-м году была революция? Ну вот.
Потом, после очередной политинформации, сказал еще так:
- Я не понимаю, зачем важных деятелей провожают в аэропорту. Вот я, например, поехал бы на вокзал - вы меня станете провожать? Да мне и не надо. Ну, может быть, чемодан донести, кому-то одному.
И удивленно пожал плечами, зато улыбался хитро.
Это был человек, обогнавший время. Или, наоборот, пропустивший его вперед.
Да, он пропустил время вперед.
Довел до вокзала, поднес чемодан. И время поехало в голубом вагоне. А он остался. И без особых сожалений пошел домой.
май 2003 - январь 2004
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23