- Никогда.
На линии доктор Кулябкин
В 2001 году вместе с нашей дачей сгорела и книжка, которая хранилась там много лет. Это был толстый производственный роман из жизни врачей под названием "На линии доктор Кулябкин". Его все моя мама читала, я не сумел. При виде заглавия мне всегда вспоминался один доктор, тоже такой вот простой, с невразумительно говорящей фамилией, со своими нехитрыми радостями и горестями, о которых так приятно прочесть. Пусть эта фамилия сохранится, настоящую я забыл, да и ни к чему ее указывать. Пусть меня простят за плагиат.
Правда, быт этого доктора - я уверен в этом, даже не читавши романа во многих мелких деталях отличался от быта героя.
Мне приходилось сталкиваться с Кулябкиным, когда я подрабатывал в некоторой поликлинике на Петроградской стороне. Это был худощавый мужчина в несвежем халате, с затравленными глазами и добрым лицом. По-моему, он был хороший человек. Наверняка его любили больные. Спокойно и уверенно вышагивать по жизни ему мешал чудовищный перегар, толчками вырывавшийся из его прыгающих губ. Казалось, он постоянно ждал опасности, заслуженного удара в спину, разбирательства, замечания, упрека.
Однажды, дожидаясь машины в регистратуре, я слышал, как регистраторше поступил приказ разыскать доктора Кулябкина и отослать его на ковер для выпускания отравленной крови. Не знаю уж, что он натворил - может быть, куда-то не сходил, а может быть, что-то не записал.
Приказ был исполнен немедленно. Кулябкина разыскали и направили по назначению.
- Из доктора Кулябкина сейчас фарш сделают, - заметила хромая регистраторша, едва к ней сунулся кто-то знакомый. Она сияла, она цвела. У нее усилилось слюноотделение, ладони сладко терлись друг о друга. Мерещилось, что от их соития у нее вот-вот родится третья.
- Сейчас из доктора Кулябкина котлету сделают, - сказала она через две минуты еще кому-то.
- Сейчас из доктора Кулябкина шашлык сделают, - сказала она мне.
- Сейчас из доктора Кулябкина форшмак делать будут, - сказала она в пространство.
Месяца через два доктор Кулябкин исчез. Никто не знал, где он, и говорили о нем с легкой тревогой и заблаговременным сочувствием. Потому что исчез он надолго. "Нигде его нет, - говорила регистраторша. - Домой к нему ходили. Нету. Вот уже месяц". И я тогда сам решил, что с Кулябкиным приключилось что-то совсем нехорошее.
Потом он тихо появился. Приступил к должностным обязанностям.
О причинах отсутствия спрашивать не хотелось. О них и не говорил никто, все понятно.
Он, конечно, не закусывал, потому что сам был закуской.
Вальс расстрелянный
"Скорая помощь" творит дела, которые не знаешь, как и аттестовать. Теряешься в трех соснах.
Мой приятель, там работавший, рассказывал мне одну историю, про вальс. У него много историй, дальше будут еще и еще. Сами увидите, если дочитаете.
Вообще, вальс - это нечто сугубо специфическое для "Скорой помощи", как выясняется. Вот и Розенбаум работал же там, а потом сочинил "Вальс Бостон". Ну, в нашем случае вальс был другой.
Короче говоря, в машину моего приятеля поступил вызов из Вагановского училища. Хореограф, обучая юную балерину, не учел ее малолетней хрупкости, и та повредила себе лодыжку. Упала, конечно.
Приехали.
Проследовали в зал.
Там было пусто, пыльно и гулко. В первом ряду стоял стол для общего руководства. Мой приятель сел сбоку, ряду в четвертом, облокотился и приступил к наблюдению. А дело вести поручил своему фельдшеру.
Собственно говоря, в этом фельдшере и заключалась вся соль. Высокая, мускулистая, белокурая бестия в темных очках на пол-лица. Плотно сжатые губы, беспощадный подбородок, закатанные рукава. Вылитый эсэсовец. Фельдшер по-хозяйски уселся за стол, сложил руки.
- Как было дело? - спросил он ледяным голосом.
Перепуганный танцмейстер начал было что-то объяснять. Гестаповец выслушал его с непроницаемым видом и приказал:
- Показывайте, как было дело.
У пожилого танцмейстера волосы встали дыбом, он вспотел. Страшная фигура в первом ряду напоминала ему о разных военных ужасах.
- Показывайте, - повторил фельдшер. Он сидел неподвижно и прямо - в отличие от доктора, который уже понемногу корчился в своем углу.
- Ну... ну... ну, вот так вот было примерно, вот так!
Хореограф засеменил к музыкальному инструменту, выдернул пианистку тоже пожилую, не предназначенную к танцам, особу, и взял ее за исчезающую талию. Он стал показывать, как произошел несчастный случай, но перед ним стояла трудная задача. Ему следовало не просто исполнить вальс, он должен был станцевать его умышленно неуклюже, имитируя роковое движение.
И он долго танцевал, поминутно взбрыкивая и нелепо ударяя партнершу коленом в живот.
Фельдшер не проронил ни слова. Темные очки внимательно следили за происходящим.
Доктор сполз под кресло.
Заказное убийство
В хронике я уже вскользь коснулся убийства депутата Виктора Новоселова. Можно и поподробнее рассказать.
Депутат Новоселов имел к нашей больнице самое непосредственное отношение. И даже не к самой больнице, а к нашему "спинальному" отделению, которое, в общем-то, достаточно уникальное, таких нигде нет, и лечатся там люди с травмами позвоночника: колясочники. А Виктор Новоселов сам был колясочник и некогда в нашем отделении лечился, а потому и благоволил.
И вот однажды он приехал на многолошадном автомобиле, со строгим бритым эскортом. Он чинно катил по коридору; неподвижные ножки сверкали ослепительными ботинками. Из нагрудного кармана торчал треугольник платка. Виктор Новоселов приехал оказать нашему отделению адресную помощь и хотел выяснить, в чем оно нуждается. После ознакомительной экскурсии планировалось крупное совещание в овальном кабинете главврача.
Мой друг, уролог К., так и вертелся вокруг, а когда все заслуживающие совещания персоны отправились совещаться, заведующая отделением, которая ровно ничего не понимала в окружающей действительности, подхватила под локоть рядового К. и приказала: "Пошли!"
Ей мерещилось, будто кто-то будет слушать его предложения. Да у него и не было никаких.
Уролог К. пожимал плечами, шел, на ходу оглядывался и улыбался мне.
- Похоже, мы идем под тамбовскую группировку, - шептал он.
А мы с ним как раз собирались выпить, но совещание затянулось. Я поскуливал и подпрыгивал возле административного корпуса, порываясь заглянуть в окошко, где серьезный, недосягаемый К. сидел среди власть имущих.
Это у нас было в традиции. Однажды он собрался ко мне, а я говорю ему: ты что! все дома! А он мне: ну, я во дворе подожду, поскулю...
Короче говоря, Новоселов направил в отделение не то транш, не то грант, черт его разберет. Отвалил дорогим спинальникам не меньше миллиарда старыми, разумеется, хотя мог бы и новыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23