Никто не мог этого опровергнуть: те, кто знали, были давно мертвы. После проверки оккупационные войска нас отпустили. Как Жобер потом смеялся, когда вернулся в Везон со всеми этими орденами!
– Вам следовало его лучше контролировать, – проворчала я, с ужасом вспоминая, что мне говорили. – Ведь это он убил ту женщину на мельнице. И двух девушек. Вы идиоты! Это теперь его погубит. И вас вместе с ним. Что, как вы думаете, заставило израильтян и французскую полицию подозревать вас? Они...
Габриель толкнула меня так, что я не устояла и упала, ударившись головой. Но и Габриель свалилась за мной, так как крепко держала меня за руку. Альбер споткнулся об нас, уронил ружье и выругался. Потом пинками поднял нас обеих на ноги.
Меня снова толкнули вперед. Но теперь злость пересилила страх, и я решила сказать им все сейчас, даже если они убьют меня за это на месте.
– Жандармы найдут останки израильтян! – крикнула я. – Они узнают так же, как узнала я. Ваши друзья грифы выдали вас. И вам не сбежать, потому что все знают, кто вы есть, и знают, что вы здесь. Если не французы, так израильтяне. Они найдут и вытащат вас и из Испании, и из любого другого места, куда бы вы ни отправились. А потом предадут суду и казнят...
Ворот моего свитера вновь скрутили, лишая меня не только голоса, но и дыхания. На этот раз это сделал Альбер. Одной рукой он потащил меня за собой, и я почувствовала, как свет меркнет у меня перед глазами. Вскоре мы остановились. Прямо надо мной в темноте неясно маячил замок. Габриель открыла дверь кухни и отступила в сторону. Альбер втащил меня внутрь.
Внезапно зажегся свет, и я увидела стоявшего напротив двери человека, которого я считала дядей Морисом. На столе рядом с ним лежала тяжелая винтовка.
– Мы нашли ее наверху. Она выходила из пещеры, – сказал Альбер.
Жобер – я предпочла употребить его настоящее имя – окинул меня насмешливым взглядом и хмыкнул:
– Значит, ты ходила в лес на прогулку, Дениза? Наверное, ты решила основательно изучить нашу местную историю?
– Она все знает, – вмешалась Габриель. – Я говорила тебе, что опасно привозить ее сюда. Теперь об этом поздно сожалеть.
– Он хотел воспользоваться мной, чтобы сбежать в Америку! – крикнула я, вырываясь из рук Альбера. – Он намеревался избавиться от вас так же, как и вы только что планировали кинуть его!
Рука Жобера дернулась к винтовке.
– Девочка лжет, конечно, – поспешно сказал он – слишком поспешно, чтобы это звучало убедительно. – Но боюсь, она должна умереть.
Габриель ругнулась и схватилась за ружье. Альбер поднял свой автомат. Все их внимание было сосредоточено на Жобере, поэтому они не успели заметить тень, внезапно появившуюся на пороге двери.
– Брось оружие, Жобер! – раздался повелительный голос полковника Гийе. – Никому не двигаться! Замок окружен, и вам не удастся сбежать.
Альбер быстро повернулся, и автоматная очередь расколола тишину. Пули просвистели так близко над моей головой, что меня обдало жаром. Жобер пронесся в другой угол кухни и пронзительно заверещал. Кто-то бросился на меня и толкнул вниз, прикрывая собой и выбивая из меня последний дух своим весом. Кажется, я тоже пронзительно завопила, но сомневаюсь, что меня кто-нибудь услышал, так как в этот самый момент Альбер выпрыгнул во двор, послышались звуки яростной борьбы, крики и стрельба. Двое появившихся, словно из ниоткуда, людей схватили Габриель, которая пыталась под шумок наставить свое ружье на меня.
Я неподвижно лежала на полу. Человеком, придавившим меня и крепко державшим, оказался Этьен, и я могла чувствовала глухие удары его сердца как раз напротив моего, которое билось еще быстрее.
Ко мне протянулась чья-то рука, чтобы помочь сесть. Это была рука не Этьена – он, казалось, решил до последнего удерживать меня там, где я была, на полу. Я услышала, как полковник Гийе озабоченно спросил:
– Она не ранена?
– У нее связаны руки, – проворчал Этьен. – Но не думаю, что она ранена. – Он потряс меня и затем вновь сжал в объятиях. – Ради всего святого, что ты делала там, наверху, в лесу, ты, маленькая глупышка?
– Искала тебя, – прошептала я. – Я вдруг поняла, что мой дядя совсем не мой дядя, и вспомнила, как Габриель что-то говорила о водопаде. А мадам Клоэт сказала, что ты пошел туда искать израильтян.
Он обнял меня так крепко, что я не могла больше ничего произнести, но в этот момент довольно бессердечно вмешался полковник Гийе:
– Ладно, по крайней мере, Жобер остался жив, чтобы его можно было предать суду и казнить, хотя Герхардт и ухитрился всадить в него три пули.
Кто-то вошел со двора и сказал таким же суровым и ровным голосом:
– Сожалею, полковник, но нам пришлось пристрелить Герхардта в виноградниках. В противном случае он бы скрылся в лесу.
Полковник чертыхнулся.
– Ладно. Достаточно и этих двоих.
Двое мужчин, державших Габриель, заломили ей руки за спину, и только тогда третий смог надеть ей наручники. Она показала все, на что была способна, – отбивалась ногами, пускала в ход зубы и отвратительно ругалась на немецком.
Полковник Гийе подошел ко мне и покачал головой.
– Развяжите ей руки, капитан. Мадемуазель, – обратился он ко мне, – у вас больше отваги, чем здравого смысла, и вы на самом деле значительно затруднили нам их арест. Что вы делали в горах? Полагаю, они засекли вас у пещеры, где капитан Метье до этого обнаружил тела двух израильских агентов?
– Да. Я искала капитана Метье, – пробормотала я. – Я подумала, что они схватили его там. Увидела грифов и... – Дальше продолжать я не смогла, и полковник кивнул:
– Жаль, что вы подверглись излишнему риску.
– Не думаю, что он был излишним, – раздраженно возразила я. – Так уж случилось, что я люблю капитана Метье.
Руки Этьена еще крепче сжали меня, и взгляд полковника Гийе стал более человечным.
– Тогда извините меня. Значит, здесь все дело в любви, да? Ну и ну! Понятно. Придется мне предоставить капитану Метье возможность самому доставить вас в мой кабинет в Париже, чтобы прояснить несколько вопросов, не возражаете?
– Прекрасная идея, полковник, – быстро согласился Этьен.
– Что еще за вопросы, которые необходимо прояснить? – подозрительно спросила я.
– Дело в посылке, которую вы передали курьеру в Токсене, и в телефонном звонке некоему месье Рузье. В свертке находились ворованные драгоценности, которые нацисты забирали у своих жертв во время войны.
– Это были поручения, которые она выполняла для человека, считавшегося ее дядей. Она ничего не знала о содержимом посылки, полковник, – поспешно сказал Этьен.
Полковник Гийе бросил на него сердитый взгляд, но кивнул, соглашаясь:
– Ну конечно, капитан. – Он посмотрел на меня: – Не думаю, что Жобер... я имею в виду человека, которого вы считали своим дядей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43