В современной естественнонаучной литературе различают два определения необратимости времени: слабое, сводящее необратимость к различию раньшеи позже,и сильное, требующее, чтобы однонаправленность времени характеризовала уже данное мгновение, т. е. теперь.Можно показать, что такая двойственность определений вытекает из двойственности самого бытия. Первый его аспект – это дифференциальные законы движения, где заданы соотношения бесконечно малых в каждый данный момент, заданы теперь.Второй аспект – интегральный, когда заданы начальные условия для уравнений, определяющих локальные элементы бытия. Хорошо видно соотношение этих аспектов в классическом примере поисков рационального решения проблемы начальных условий возникновения первичной туманности. Закон движения планет – дифференциальный закон, описываемый дифференциальным уравнением. Он позволяет установить повторяющиеся положения планеты на орбите. Но форма орбиты и тангенциальная составляющая действующих на планету сил могут быть определены переходом к новому закону и даже, как показал Кант, к иной форме движения. Ньютон предоставил право на первоначальный толчок, объясняющий тангенциальную составляющую, богу, Кант – молекулярным силам в первичной, предшествовавшей созданию планет туманности. При этом он называл мысль о божественном первоначальном толчке выходом, недостойным для философа. В лице Канта разум вышел за пределы рассудка, замкнувшегося в известных ему законах, и перешел к иному закону. «Рассудок, –отмечал Гегель, – дает определенияи твердо держится их; разумже отрицателен и диалектичен,ибо он обращает определения рассудка в ничто; он положителен,ибо порождает всеобщееи постигает в нем особенное».
Философия ограничивает локальный закон, переходя к другому закону, к универсальной связи мироздания. Но при этом более широкие пространственно-временные рамки нового закона, переход ко всеобщему, к определению в нем особенного – это и есть тот переход, который сообщает познанию его необратимый характер.
Проблема необратимости развития науки, перехода от одного открытия к другому, от одного уровня обобщения к другому связана с проблемой движущих сил этого процесса, Внутренняя логика, приведшая к тому или иному открытию, не может объяснить, почему открытие произошло в данное время и в данном месте. Чтобы понять историю науки, приходится принимать во внимание такие факторы, как практические запросы, связанные в конечном счете с развитием производительных сил, исходные идеи науки, положение науки в обществе и многое другое. В целом это компоненты и результаты преобразования мира, которые создают начальные условия и импульсы для его познания.
Взаимосвязь внутренней логики и внешних импульсов познания приобретает особенно отчетливые формы в современных условиях, для которых характерны наиболее мощные внешние импульсы эволюции познания, новые условия и запросы производства, наиболее широкое и глубокое видение физического мира, новые эмпирические корни познания. Сюда входят характер и уровень развития производительных сил, экономика, социальные отношения, все области культуры, все, что направляет науку в определенное русло, образует условия для ее движения в этом русле. Сюда включаются и исходные принципы, достигнутый уровень техники эксперимента и наблюдения. Все это оказывает определенное воздействие на логику развития научной мысли.
В чем состоит специфика современной научной мысли? Прежде всего в том, что наука сейчас свободно оперирует обоими полюсами иерархии природы: уходящими в бесконечно большое космическими масштабами и уходящими в бесконечно малое ультрамикроскопическими масштабами пространства и времени. Причем тут не две операции, а одна. Современное атомно-космическое мышление соединяет схемы внутриатомных и внутриядерных и схемы внегалактических областей.
У Гоголя в «Страшной мести» есть такая фантастическая картина. Вдруг расширился горизонт и стали видны горы, реки и города, отстоящие от зрителя на сотни и сотни верст. Нечто подобное произошло сейчас, только видны стали (не всегда отчетливо, не всегда однозначным и достоверным образом) области в миллиарды световых лет и области в миллиардные доли сантиметра и соответственно – временные интервалы в миллиарды лет и в миллиардные доли секунды.
Представим себе некое существо, путешествующее вперед и назад по всей иерархии современной картины мира, от элементарной частицы до Метагалактики. Это существо не очень отличается от современного физика. Оно не похоже на фантастического фламмарионовского Люмена, который улетел от Земли со сверхсветовой скоростью (эта литературная гипотеза несколько раздражала творца теории относительности) и, последовательно перегоняя световые лучи, несущие все более ранние зрительные образы, видел происшедшие на Земле события в обратном порядке. Существо, о котором идет речь, находится в этом смысле целиком в рамках релятивистской причинности и необратимости времени. Более того, необратимость времени, неповторимость не только событий, но и управляющих ими законов, модификация законов – это основное, в чем убеждаешься при переходах к бесконечно большому и к бесконечно малому.
Уже в очень давние времена существовали две концепции повторяемости – пространственная и временная. Первая исходила из конечного числа частиц в мире и бесконечного числа вариаций их размещения. Среди таких бесконечных вариаций конечного числа элементов неизбежно встретятся повторяющиеся сочетания, т. е. миры с одним и тем же сочетанием частиц, идентичные миры, где у таких же людей с такими же именами повторяются паши поступки и душевные состояния. Временная модификация подобной концепции состоит в повторении событий при бесконечной модификации частиц в одном и том же мире: рано или поздно «Ахиллес будет снова послан в Трою».
Современная наука в качестве фундаментального принципа, определяющего логику ее развития, выдвигает иной принцип, исключающий и современное повторение Земли в безбрежных просторах Метагалактики, и повторение настоящего во временной эволюции, в прошлом или в будущем. Нельзя познавать мир без понятия повторяемости и однотипности событий, инвариантности, сохранения, соблюдения законов. Но вместе с тем наука не может развиваться, приближаться к истине, т. е. быть подлинной наукой, не обнаруживая необратимого усложнения, неповторимости, нарастающего многообразия мира. Сейчас признание растущей сложности сменяет принцип элементарности, который лежал в основе логики научного развития в классические времена, когда нормальным считался переход от сложного к простому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37