Я мило ему улыбнулась и сжала в кулаке яркий шипящий пульсар. Судя по выражению ужаса на бледно голубом лице, меня поняли. Я подняла руку вверх и ткнула пальцем в поверхность, чувствуя, как кончаются отпущенные мне запасы времени под водой. Легкие уже начало покалывать. Русал замотал головой и попытался удрать, но я подпалила ему шевелюру, укоротив где-то вдвое, и он понятливо вернулся, опасливо схватился за мою многострадальную ногу и осторожно поплыл к поверхности, все время оборачиваясь и испуганно глядя на мою физиономию, не выражающую ничего хорошего. Я мило ему улыбалась, чем повергала несчастного в еще больший ужас.
Но, когда я была уже в считанных метрах от поверхности озера, мимо меня быстро скользнула знакомая мужская фигура. И в следующее мгновение русал смог лично встретился лицом к лицу с Коулом. Мою ногу тут же отпустили, но это его не спасло. Коул схватил его за волосы и приставил острый кинжал к горлу побледневшего парня. В голубых глазах моего охранника была только смерть и ничего больше. Я удивленно булькнула и тут же кинулась к ним, схватив Коула за руку и пытаясь остановить. Он повернул ко мне голову и сверкнул чужим холодным взглядом, от которого у меня зашевелились волосы на затылке. Но тут холод льда сменился секундным узнаванием, и в следующее мгновенье сильные надежные руки уже несли меня к поверхности пруда. И вовремя: еще немного, и я бы задохнулась.
Вырвавшись из воды, я с хрипом вдохнула сладкий воздух, пытаясь надышаться. Коул, все так же держа меня за талию одной рукой, другой греб по направлению к берегу, где нервно прохаживался из стороны в сторону напуганный Обормот.
– Ну, наконец-то, а то я уже испугался, что вас обоих сожрали.
Коул вынес меня на руках на берег и бережно опустил на землю, внимательно глядя мне в глаза.
– Как ты? – Тихо спросил он.
Сердце рухнуло в желудок, я открыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Он был так близко, что его дыхание шевелило пряди мокрых волос.
– Хорошо, – умудрилась-таки выдавить я из себя, мечтая, чтобы эти руки никогда меня больше не отпускали. Он бережно снял с моего виска какую-то травинку, а потом резко встал и пошел обратно к месту стоянки. Я осталась сидеть на берегу, ничего не понимания. Подошел Обормот, сочувственно похлопал меня по руке пушистой лапкой.
– Это ничего, бывает, ты главное дыши и делая умный вид, а то сидишь, как будто по тебе молния шарахнула. Да. И рот закрой.
Я со стуком подобрала нижнюю челюсть и попыталась начать думать.
– Я его люблю, – какой кошмар, что я говорю?
– Тоже мне открытие, а то этого и так не видно.
Я в ужасе посмотрела на Обормота.
– Что, так заметно?
– Для всех, кроме вас двоих. Я прям не могу, ну чисто, как дети малые, постоянно переглядываетесь тайком, радостно жертвуете жизнями друг для друга и непрерывно обнимаетесь. Ну, если это не любовь, тогда я… пушистый коврик!
Я жарко покраснела.
– И ведь что самое интересное, – невозмутимо продолжал этот проходимец, забираясь мне на мокрые колени, – он вытаскивает тебя из воды, сходит с ума от желания поцеловать, но мужественно уходит. А ты сидишь и будто не замечаешь, что сама абсолютно голая. Если это не соблазнение, тогда я не знаю…
Я в ужасе осмотрела себя, поняла, что Обормот прав и на мне нет ни одной нитки. Взвизгнула, подхватила разглагольствующего кота и понеслась в ближайшие кусты, а потом вытолкнула из них Обормота и велела ему принести мне одежду. Кот поорал, но принес. Я как можно более быстро оделась и вышла к Коулу, который уже оседлал лошадей. Щеки горели, а кота я несла на руках, заткнув ему рот ладонью.
К счастью, Коул ничего не сказал, подвел ко мне Пегги, помог забраться в седло, а потом сел на своего коня и пустил его неторопливой рысью вперед. Я водрузила кота в корзину и, наконец, убрала руку. Впрочем, тут же об этом пожалев, так как узнала абсолютно все о себе лично и о наших отношениях с Коулом в частности. Правда, когда глаза у меня засветились ярко алым цветом, пушистик догадался заткнуться, и дальше мы ехали молча.
Через некоторое время я подъехала поближе к воину и зачем-то начала сумбурно рассказывать про свой недавний сон. Коул слушал очень внимательно, не перебивал.
– Не надо, не ходи туда, – наконец сказал он, когда рассказ был окончен.
Я удивленно вскинулась, не понимая.
– Почему? Если есть способ помочь этому миру, то почему я не должна туда идти?
Коул очень долго молчал, глядя прямо перед собой, а потом все же ответил.
– Ты уже ходила туда… И умерла в этих пещерах.
Я замерла, пытаясь переварить новую информацию. Кот сидел и ошарашено разглядывал меня, как выходца из преисподней. Потом потрогал за руку. Понял, что я живая и немного успокоился.
– Ллин, ты ведь не собираешься повторять ошибки молодости? – Поинтересовался Обормот, с надеждой меня разглядывая.
Я посмотрела на него и потеребила за ухо, кот довольно замурчал, окончательно расслабившись.
– Я пойду.
Коул вздрогнул, но ничего не сказал, даже не обернулся.
– Быть может там ко мне вернется память, а тебя, Обормот, я хорошо устрою в ближайшем городе. Нечего тебе делать в царстве мертвых.
По-моему он обиделся.
– Что значит оставишь?! Я тебе что, вещь, что бы меня где ни попадя оставлять! Да и вообще вы там без меня пропадете, так что и не надейся, я поеду с вами.
Я улыбнулась и вздохнула.
Наверное, у меня просто едет крыша, но так хочется сунуться в эти катакомбы, с радостным криком: не ждали, и разнести там все на фиг, так что я все равно туда пойду, не смотря ни на что. Просто потому, что мне так хочется, а не потому, что так надо.
Впереди показалась развилка и Коул свернул на более освещенную тропу, сверившись с картой. Я не возражала.
Мы пробирались по лесу еще неделю. Один раз попали в болото и долго улепетывали от местных крысодлаков, которые так и не смогли догнать наших зачарованных лошадей, мчащихся по воде, как по земле. Две встречные деревеньки мы объехали по широкой дуге: денег у нас хватало, а неприятности скреблись в магический барьер каждую ночь, злобно хлопая челюстями и устраивая хорошую иллюминацию светом красных глаз. Кот довольно быстро просек, что в контуре ему никто не страшен, и в открытую дразнил нечисть, расхаживая вдоль магической линии и строя рожицы.
Не стану рассказывать и о том, как мы дрались с химерой и черным горюном, как чуть не заснули в плотоядном тумане, насылавшем удивительно красивые сны… Просто в конце концов между деревьев все чаше начал показывался просвет, и мы таки выехали из этого царства смерти, а довольные лошади вывезли нас из-под сени гигантских деревьев на высокий одинокий холм. Котик радостно спрыгнул с коня и долго целовал бренную землю, пока ему в рот не попал какой-то жук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99