Народ опомнился и временно заткнулся, глядя на начальство преданными глазами своровавшего кусок колбасы кота. Я громко прихлебывала чай.
– Гм-кхм, – произнес кэп.
Все тут же на него уставились, поддерживая его одобрительным молчанием. Шеф пытался нащупать ногой под столом вторую тапку.
А дальше пошел подробный рассказ обо всем том, что я успела пропустить. Еще раз. Ску-учно.
Каменное щупальце осторожно положило мне на колени поднос со свежей клубникой. Я приободрилась и радостно в нем закопалась. Обожаю клубнику.
– На этом все, – подытожил кэп.
Я икнула и откинулась на спинке кресла. Хорошо!
– Гм, ну что ж, – почесал голову шеф, уже сидя на стуле, – а теперь не мог бы император объяснить нам, что он собирается делать дальше.
Все затихли, а Лад усмехнулся. Я медленно перевела дух: за такую наглость шефа могли казнить без суда и следствия. Нет, я, конечно, не позволила бы, но…
– Я заберу Илию с собой.
А может быть, и позволила бы. Все угрюмо на него уставились. Я засопела от счастья – как же меня все-таки здесь любят.
– Не спорю, – откашлялся кэп, – она доставила команде много проблем. От нее не было никакого толку, и экипаж постоянно оказывался на грани смерти из-за ее выкрутасов.
Улыбка медленно сползала с моего лица. Из тарелки с салатом показалась встрепанная голова Кары.
– Но!
Я сощурилась, прикидывая, как буду его душить.
– Но она – член экипажа, и мы готовы нести этот крест до кон…
Дальше он отплевывался от салата, который я метко запустила ему в лицо. Кара расстроенно смотрела на бессмысленный перевод продуктов. А народ с трудом сдерживал улыбки, многозначительно переглядываясь.
– Иля!
Я потянулась за следующим блюдом, которое Кара как раз пыталась отодвинуть от меня подальше.
– Так, всем молчать! – Это шеф.
Я фыркнула и села на место.
– Если захочешь, я просто убью его, быстро и безболезненно, – нежно шепнул император мне на ушко.
Я почувствовала, что седею.
– Не надо, милый, – брякнула я.
Брякнула слишком громко, так как все без исключения повернулись в мою сторону. Я покраснела и заскрипела зубами. Нет, ну почему его никто не услышал, зато меня слышат все?
– У меня что-то с ухом, – пожаловался Найт кэпу. – Как она его назвала?
– Милым, – процедил Блэк сквозь зубы.
Я смущенно улыбнулась, а император как ни в чем не бывало обнял меня, притягивая к себе вместе со стулом, который отчаянно проскрежетал ножками по полу. Его скрип в полной тишине звучал угрожающе.
Я поняла, что сейчас взорвусь, а меня беспардонно чмокнули в щеку.
Безобразие!
– Да, а я-то думал, что ее никто не укротит, – ухмыльнулся Найт и сунул Лю в рот последний пирожок. Та опомнилась и рот закрыла, чуть не подавившись угощением.
Я старательно делала вид, что мне все равно, толкая Лада локтем в бок. Тому почему-то было все равно, а я ведь сильно толкала.
Гм, ладно, надо взять себя в руки и перестать злиться. Ворона осторожно подошла и ткнула крылом в перепачканное салатом оперение. Я кивнула.
– Так, все, я пошла, мне надо вымыть ворону.
Ага, щас! Как только я попыталась встать, меня тут же перехватили за талию и усадили к себе на колени, довольно улыбаясь. Надо будет ему потом напомнить, что императоры так себя не ведут. Все застыли в предвкушении кровавой сцены. Я не стала разочаровывать народ:
Седьмая скорость. Я выскальзываю из его рук и, схватив ворону за хвост, иду на второй этаж. Хвост, не выдержав такого ускорения, отрывается, а птичка ошарашенно цепляется за скатерть, пытаясь заорать. Блин, совсем забыла выйти из режима ускорения.
– А-а-а!
– Извини.
– А-а-а!
– Так, ладно, пошли.
– МОЙ ХВО-ОСТ!
Я скрипнула зубами, подхватила птичку уже на обычной скорости и твердым шагом прошла мимо шефа и веселящейся команды.
– И кстати, – я остановилась в дверях, оборачиваясь к народу и зажимая Каре клюв рукой. Меня укусили. С особым садизмом, – я никуда отсюда не уйду-у-у-у! Больно же!
Кара пояснила мне, как ей-то больно, и мы, ругаясь, вышли из столовой, с шумом захлопнув дверь. А император чему-то улыбался лишь самыми краешками губ.
– Так что ты намерена делать дальше? – Ворона сидела в раковине, намыленная до самой макушки особым мылом, которое не щиплет глазки, и требовательно на меня смотрела. Я терла ее мочалкой, изредка сдувая со лба мокрую от пота челку.
– Ну… а что?
– Как – что?! – Птичка попыталась встать, но поскользнулась и плюхнулась обратно, обдав меня веером брызг. Я выловила несчастное кашляющее существо и снова посадила на место. – Как – что?! В замке двое мужиков, которые без ума от тебя и готовы на все ради такой неумехи, недотепы и…
И снова ворона скрылась под водой. Удерживая ее на дне, я размышляла над тем, стоит ли ее вообще оттуда вытаскивать. Все-таки вытащила, после чего еще и успокаивала истеричку, смущенно извиняясь.
– Ну так как?
Я вздохнула, завернула пахнущую цветами Кару в полотенце и посадила на край уже наполненной душистой и вспененной водой ванны.
– Понимаешь… я… я… не знаю.
– Угу. Понятно.
Я начала забираться в ванну, не вполне понимая, что именно ей понятно.
– Тогда давай так. Пока они друг друга не поубивали, надо навестить и того, и другого и поцеловать!
В ванну я грохнулась, подняв целый водопад воды и попросту смыв ворону с края.
С трудом сев и свесившись через край, я подняла с пола кашляющую и отплевывающуюся Кару и посадила ее снова на край, завернув в новое полотенце.
– Спасибо.
– Не за что.
Она только фыркнула.
– Ну так как?
– А целовать-то зачем?
– Как это – зачем! Я слышала, что только по поцелую можно понять, кого любишь, а кого нет! Если любишь, то все остальные поцелуи покажутся пресными!
Я недоверчиво посмотрела на ворону, мысленно решив, что скорее застрелюсь, чем последую ее совету. Но из любопытства все-таки спросила:
– А если одинаково по ощущениям?
– Значит, ты равнодушна к обоим, – припечатала Кара и высморкалась в краешек полотенца.
Я погрузилась в воду до самого носа, пуская пузырьки и рассматривая собственное отражение на потолке.
– Ну?!
А она ведь просто так не отстанет.
– Я не могу.
– Почему?
Я скосила глаза на ворону. Она что, издевается?
– А как я объясню это им?
– Ну… скажи, что это икспиримент!
– Эксперимент, – поправила я ее.
– Да какая разница!
Действительно.
– Кар…
– Ты ведь его любишь.
– Кого?
– Его.
Я тяжело задумалась. Ворона болтала лапками в воде.
– Ну-у-у…
– А зачем тогда второго заставлять так мучиться? А так раз-раз – и каждый будет знать свое будущее, перестанет страдать.
Я с трудом представляла себе страдающего императора, но… в чем-то птичка была права.
– Да ладно тебе! Пять минут позора – и все мучения закончатся раз и навсегда.
Я выдохнула и с головой погрузилась в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67