Знаю, что ты хочешь отнять у него трон Физендрии. Но зачем ради этого губить Огндариен? Зачем обрекать на смерть Брофи?
– Я не собираюсь губить Огндариен. Я всего лишь намерен отобрать его у тебя.
– Но почему? Ради чего возвращаться в отвратительную, грязную страну, которую ты так ненавидишь?
Креллис размял пальцы.
– Я так решил.
Беландра покачала головой.
– Знаю, отодвинуть прошлое трудно. Но ты мог бы иметь здесь намного больше. Здесь, в Огндариене, со мной. Забудь Физендрию. Это не тот приз, ради которого следует драться.
Креллис ответил не сразу, и в душе ее шевельнулась надежда. Но в следующий момент он усмехнулся.
– Красота в глазах любящего.
Она придвинулась ближе.
– Мне понятны твои чувства к брату, но зачем вовлекать во все это Брофи?
– Этот мальчишка – последняя нить, соединяющая город с прошлым. Когда я оборву ее, людям будет легче смотреть в будущее.
– Но ведь он невиновен, и ты это знаешь.
– Мой сын сказал, что виновен.
– Трент…
Креллис не дал ей договорить.
– И девчонка с ним согласна. Уж женщина-то знает, кто раздвигал ей ноги. Особенно если это в первый раз. Вы ведь такое не забываете.
Беландра прилегла рядом с ним.
– Ты прав. Я точно помню.
Он фыркнул.
– Ладно, хватит игр. Врешь ты еще хуже, чем твой племянник. – Она на мгновение замерла, попыталась изобразить недоумение, но следующая реплика любовника не оставила выбора. – Так ты собираешься уколоть меня своей шпилькой или нет?
Она выбросила руку с зажатым между пальцами лезвием, целя в шею, но он оказался быстрее и, перехватив выпад, стиснул запястье.
– Слабая попытка, Бель. Даже не знаю, стоит ли вырезать над дверью еще один кинжал.
Он вывернул руку, и заколка упала на подставленную ладонь.
Креллис столкнул ее на пол и сел.
Беландра поднялась и гордо вскинула голову.
– Я пришла не убивать тебя. Оружие – крайнее средство.
– Конечно. Большинство так и поступают: прячутся в шкафу, если хочется поболтать.
– На твоем месте я бы вела себя поосторожней. В этом городе есть и такие, кто умеет владеть кинжалом.
– Думаешь, я боюсь твоего коротышки-керифянина? – На мгновение гнев прорвался наружу, исказив его черты, но уже в следующий момент Креллис взял себя в руки. – Я устал ждать, когда же этот город перестанет оплакивать четырех давно умерших братьев и примет в свои объятия единственного живого. Если смерть моего сына что-то и значит, то лишь то, что она провозглашает перемены, в результате которых Огндариен станет столицей всего мира.
– Разве твой отец уже не пытался покорить весь мир? – презрительно бросила она. – А до него его отец и так далее.
– Не спеши судить других. И в твоей семье не все без греха. Есть и предатели, и насильники.
Беландра непроизвольно шагнула к нему. Столько ночей вместе! Столько возможностей решить проблемы одним ударом! Чего же она ждала?
Креллис перехватил ее брошенный на кинжал взгляд и улыбнулся. Потом поднес заколку к носу и принюхался. Фыркнул. И бросил «бабочку» ей.
– Валяй. После всего, что у нас было, я дарю тебе второй шанс. Ну же, смелей. Это будет твой последний жест в роли сестры Осени. А потом я распущу Совет.
– Люди этого не допустят.
Его улыбка испугала ее.
– Люди… Что бы там ни думала, как бы ни считала, люди здесь не правят. У меня есть солдаты, милая. У меня Цитадель и стены. У меня деньги. Город – мой. Я был терпелив. Я долго ждал. Но теперь устал. Никаких испытаний больше не будет. Никаких факелов в память о пропавших братьях. Власть дается тому, у кого достает смелости ее взять. Так было и так будет всегда. Огндариен мой, потому что за мной сила.
Беландра аккуратно разгладила платье.
– Ты можешь считать себя бесчувственным и жестоким, но я знаю тебя лучше. И Камень выбрал тебя не без причины. – Она притронулась к алмазу на груди, и Креллис вздрогнул. Сестра Осени холодно улыбнулась. – Если я не смогла сделать из тебя слугу Огндариена, город сделает это сам.
Креллис негромко хохотнул.
– В тебе определенно сильно религиозное чувство. Знаешь, мне больше по вкусу те, кто пытается меня заколоть.
Беландра не ответила. Она убрала лезвие, заколола волосы и вышла из комнаты, чувствуя на себе его взгляд.
КНИГА 2
Королевство крови и золота
ПРОЛОГ
Порыв ветра с воем и свистом вырвался из уст голубоглазого младенца, и крик Копи утонул в этой буре.
Прижав к себе зазубренный обломок ручки, девушка повернула шкатулку. Мало-помалу запинающиеся трели выровнялись и окрепли. Веки ребенка затрепетали; малышка повернулась на бочок и свернулась в комочек. Ветер ослабел до злобного шепота.
А серебряная коробочка все играла и играла.
Копи тихонько плакала.
Где-то вдалеке заржала лошадь, и ее тревожный, наполненный болью крик прорезал ночь. Шкатулка выскользнула, острый край ручки пронзил кожу и застрял между косточек пальца. Девушка охнула, но не остановилась. Эхо воющего ветра стихало за лесом.
К конскому ржанию присоединился целый жалобный хор. Завыли в темноте собаки. Закричали от боли люди, соплеменники Копи, спавшие под холмом в кибитках.
Девушка подбежала к малышке, но обе руки были заняты, и поднять ее она не могла.
Простучали копыта, и на вершине Одинокого холма появился юный всадник. Он был не из их племени, но Копи узнала его по широким скулам и темным глазам, запомнившимся с прошлого Дня середины лета. Юноша соскочил с коня и подбежал к костру. Его низкорослый скакун вздыбился и отпрянул от огня.
– Надо уходить! – крикнула Копи.
Звуки ужаса и боли не стихали вдалеке.
– Знаю.
Он сорвал покрывавшую бедра повязку и завернул в нее девочку. Потом ловко связал концы и повесил перевязь на спину Копи, продолжавшей крутить шкатулку, ручка которой застряла между косточками пальца.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Нагой юноша свистнул, и конь опасливо приблизился к ним.
– Пока женщина сидит у огня и приглядывает за младенцем, мужчина стоит в темноте и приглядывает за ними обеими.
Охотник повернулся к лошади, обнял ее за шею и, прошептав на ухо несколько слов на древнем языке, успокоил животное.
– Это Танцор. – Он обхватил Копи за талию, поднял и опустил на спину своему любимцу. – Не жалей его. Скачи во весь дух. Увези ее как можно дальше.
Копи сжала ногами упругие бока.
– Знаю.
Жуткий рык донесся из темноты, и конь вздрогнул.
Зверь, похожий на собаку, показался на вершине холма. Под шкурой с грязной, свалявшейся шерстью перекатывались бугры мышц. Спину и вытянутую морду мерзкой твари покрывали черные шипы. Из пасти торчали клыки, напоминающие колючки дикобраза. Желтые глаза смотрели прямо на Копи. За первым чудовищем ползли другие, столь же омерзительные и безобразные.
Юноша хлопнул скакуна по холке.
– Хайя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
– Я не собираюсь губить Огндариен. Я всего лишь намерен отобрать его у тебя.
– Но почему? Ради чего возвращаться в отвратительную, грязную страну, которую ты так ненавидишь?
Креллис размял пальцы.
– Я так решил.
Беландра покачала головой.
– Знаю, отодвинуть прошлое трудно. Но ты мог бы иметь здесь намного больше. Здесь, в Огндариене, со мной. Забудь Физендрию. Это не тот приз, ради которого следует драться.
Креллис ответил не сразу, и в душе ее шевельнулась надежда. Но в следующий момент он усмехнулся.
– Красота в глазах любящего.
Она придвинулась ближе.
– Мне понятны твои чувства к брату, но зачем вовлекать во все это Брофи?
– Этот мальчишка – последняя нить, соединяющая город с прошлым. Когда я оборву ее, людям будет легче смотреть в будущее.
– Но ведь он невиновен, и ты это знаешь.
– Мой сын сказал, что виновен.
– Трент…
Креллис не дал ей договорить.
– И девчонка с ним согласна. Уж женщина-то знает, кто раздвигал ей ноги. Особенно если это в первый раз. Вы ведь такое не забываете.
Беландра прилегла рядом с ним.
– Ты прав. Я точно помню.
Он фыркнул.
– Ладно, хватит игр. Врешь ты еще хуже, чем твой племянник. – Она на мгновение замерла, попыталась изобразить недоумение, но следующая реплика любовника не оставила выбора. – Так ты собираешься уколоть меня своей шпилькой или нет?
Она выбросила руку с зажатым между пальцами лезвием, целя в шею, но он оказался быстрее и, перехватив выпад, стиснул запястье.
– Слабая попытка, Бель. Даже не знаю, стоит ли вырезать над дверью еще один кинжал.
Он вывернул руку, и заколка упала на подставленную ладонь.
Креллис столкнул ее на пол и сел.
Беландра поднялась и гордо вскинула голову.
– Я пришла не убивать тебя. Оружие – крайнее средство.
– Конечно. Большинство так и поступают: прячутся в шкафу, если хочется поболтать.
– На твоем месте я бы вела себя поосторожней. В этом городе есть и такие, кто умеет владеть кинжалом.
– Думаешь, я боюсь твоего коротышки-керифянина? – На мгновение гнев прорвался наружу, исказив его черты, но уже в следующий момент Креллис взял себя в руки. – Я устал ждать, когда же этот город перестанет оплакивать четырех давно умерших братьев и примет в свои объятия единственного живого. Если смерть моего сына что-то и значит, то лишь то, что она провозглашает перемены, в результате которых Огндариен станет столицей всего мира.
– Разве твой отец уже не пытался покорить весь мир? – презрительно бросила она. – А до него его отец и так далее.
– Не спеши судить других. И в твоей семье не все без греха. Есть и предатели, и насильники.
Беландра непроизвольно шагнула к нему. Столько ночей вместе! Столько возможностей решить проблемы одним ударом! Чего же она ждала?
Креллис перехватил ее брошенный на кинжал взгляд и улыбнулся. Потом поднес заколку к носу и принюхался. Фыркнул. И бросил «бабочку» ей.
– Валяй. После всего, что у нас было, я дарю тебе второй шанс. Ну же, смелей. Это будет твой последний жест в роли сестры Осени. А потом я распущу Совет.
– Люди этого не допустят.
Его улыбка испугала ее.
– Люди… Что бы там ни думала, как бы ни считала, люди здесь не правят. У меня есть солдаты, милая. У меня Цитадель и стены. У меня деньги. Город – мой. Я был терпелив. Я долго ждал. Но теперь устал. Никаких испытаний больше не будет. Никаких факелов в память о пропавших братьях. Власть дается тому, у кого достает смелости ее взять. Так было и так будет всегда. Огндариен мой, потому что за мной сила.
Беландра аккуратно разгладила платье.
– Ты можешь считать себя бесчувственным и жестоким, но я знаю тебя лучше. И Камень выбрал тебя не без причины. – Она притронулась к алмазу на груди, и Креллис вздрогнул. Сестра Осени холодно улыбнулась. – Если я не смогла сделать из тебя слугу Огндариена, город сделает это сам.
Креллис негромко хохотнул.
– В тебе определенно сильно религиозное чувство. Знаешь, мне больше по вкусу те, кто пытается меня заколоть.
Беландра не ответила. Она убрала лезвие, заколола волосы и вышла из комнаты, чувствуя на себе его взгляд.
КНИГА 2
Королевство крови и золота
ПРОЛОГ
Порыв ветра с воем и свистом вырвался из уст голубоглазого младенца, и крик Копи утонул в этой буре.
Прижав к себе зазубренный обломок ручки, девушка повернула шкатулку. Мало-помалу запинающиеся трели выровнялись и окрепли. Веки ребенка затрепетали; малышка повернулась на бочок и свернулась в комочек. Ветер ослабел до злобного шепота.
А серебряная коробочка все играла и играла.
Копи тихонько плакала.
Где-то вдалеке заржала лошадь, и ее тревожный, наполненный болью крик прорезал ночь. Шкатулка выскользнула, острый край ручки пронзил кожу и застрял между косточек пальца. Девушка охнула, но не остановилась. Эхо воющего ветра стихало за лесом.
К конскому ржанию присоединился целый жалобный хор. Завыли в темноте собаки. Закричали от боли люди, соплеменники Копи, спавшие под холмом в кибитках.
Девушка подбежала к малышке, но обе руки были заняты, и поднять ее она не могла.
Простучали копыта, и на вершине Одинокого холма появился юный всадник. Он был не из их племени, но Копи узнала его по широким скулам и темным глазам, запомнившимся с прошлого Дня середины лета. Юноша соскочил с коня и подбежал к костру. Его низкорослый скакун вздыбился и отпрянул от огня.
– Надо уходить! – крикнула Копи.
Звуки ужаса и боли не стихали вдалеке.
– Знаю.
Он сорвал покрывавшую бедра повязку и завернул в нее девочку. Потом ловко связал концы и повесил перевязь на спину Копи, продолжавшей крутить шкатулку, ручка которой застряла между косточками пальца.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Нагой юноша свистнул, и конь опасливо приблизился к ним.
– Пока женщина сидит у огня и приглядывает за младенцем, мужчина стоит в темноте и приглядывает за ними обеими.
Охотник повернулся к лошади, обнял ее за шею и, прошептав на ухо несколько слов на древнем языке, успокоил животное.
– Это Танцор. – Он обхватил Копи за талию, поднял и опустил на спину своему любимцу. – Не жалей его. Скачи во весь дух. Увези ее как можно дальше.
Копи сжала ногами упругие бока.
– Знаю.
Жуткий рык донесся из темноты, и конь вздрогнул.
Зверь, похожий на собаку, показался на вершине холма. Под шкурой с грязной, свалявшейся шерстью перекатывались бугры мышц. Спину и вытянутую морду мерзкой твари покрывали черные шипы. Из пасти торчали клыки, напоминающие колючки дикобраза. Желтые глаза смотрели прямо на Копи. За первым чудовищем ползли другие, столь же омерзительные и безобразные.
Юноша хлопнул скакуна по холке.
– Хайя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141