Да, мои слова звучат патетично, однако в них кроется та самая истина, что испокон веков не дает спокойно спать философам и мудрецам.
– То есть главное верить, а во что – неважно?
– Тут ты не прав, – горячо возразила Эливиэль. Похоже, она нашла тему для разговора и теперь пыталась объяснить мне суть всего мира. – Религия – это культура и нравственные ценности народа. Тот, кто отходит от веры, предает не только себя, своих близких, друзей, но и всю свою расу. Любое «священное писание» заключает в себе благое слово, призывающее жить не так, как говорит нам желудок, а так, как велит сердце. Мы верим в жизнь и смерть, в добро и зло, в милосердие и ненависть; мы живем ради некой цели, чьи рамки и границы диктуют нам наши боги. Сам посуди, если человек не верит, значит, у него либо нет цели, либо эта цель настолько низменна, что ее носитель заслуживает презрения. Атеист думает лишь о собственном благе, обогащении и чревоугодии, тогда как верующий размышляет не только о бытии в материальном мире, но и о мире загробном. Так что же ждет человека за гранью смерти? Того, кто уверовал, ожидают чертоги если не блаженства, то хотя бы спокойствия. Того же, кто отринул богов, ожидает одна лишь пустота, абсолютное ничто, а это гораздо страшнее самых суровых пыток и наказаний.
– Красиво звучит, – одобрил я. – Но, признаюсь, раньше о подобном не задумывался.
– Тебе еще рано, – снисходительно сказала Эливиэль. – Вот лет через триста-четыреста будешь думать, а сейчас живи в свое удовольствие.
Я удивленно изогнул бровь:
– А мне-то что делать? У меня и людская кровь и эльфийская. Так кого же почитать: Нэртиса или Вэлгорна с компанией?
– Можешь почитать меня, – улыбнулась собеседница. – Будет приятно. Но, не сложно догадаться, смысл религии двояк. С одной стороны, вера ведет к свету, с другой же – она всего лишь уздечка, помогающая Высшим держать народы в некоем подобии подчинения. Именно Они являлись идеологами создания богов, ибо оные боги – столпы власти и могущества.
– А Вэлгорн?
– Он – миф, человеческая выдумка, лживая сущность, – отрезала Родоначальница остроухого народца. – Весь Божественный Пантеон – фантазия Высших, и не более того. Они сами создали для людей идолов для поклонения, хотя, само собой, в реальности оных идолов нет и быть не может. Храмы, обряды, служения, песнопения – лишь предлог, позволяющий архиепископам и патриархам вертеть народом так, как вздумается. Разумеется, храмовники истово верят и молятся, но вся их религия служит исключительно во благо повелителей Алого Легиона. Вэлгорн, Ювиара, Наридар, Девилхор – они всего-навсего безжизненные, бестелесные и лишенные силы духи, неспособные влиять на судьбу тех, кто преклоняется пред их троном. Впрочем, с Девилхором я погорячилась. Он существовал на самом деле, но не как бог, а как темный эльф, предавший свой народ и продавшийся Тьме. После долгих скитаний и размышлений о мести Девилхор столкнулся с некоей сутью, чьи возможности потрясли бы даже Высших. Эта суть даровала отступнику не только силу, но и власть над другими. Так появился Орден Хаоса.
– Весело. Но, стало быть, после смерти нет ни света, ни мрака? Можно жить праведно, а можно грешить – все равно после смерти нас ожидает абсолютная пустота, небытие. Наши храмовники обещают великие блага для праведников и вечные муки для грешников, а в итоге получается, будто и тех и других ждет забвение и полное растворение в отрицающей любое существование субстанции.
– Такой субстанции нет, – возразила богиня. – Счастья или страдания после гибели телесной оболочки действительно нет, зато существует некое ментальное место, являющееся загадкой даже для меня. Высшие называют его Капищем Душ. Там отделившийся от мирской плоти дух подвергается некоему Суду, или Испытанию. Душа достойного человека вернется на землю и продолжит жизнь в ином теле, душа подлеца и злодея канет в Лету. Но опять же, это только мои предположения; истинная сущность Капища сокрыта от всех.
Некоторое время мы молчали. Я переваривал пылкую проповедь, а Эливиэль гладила за ухом норан-дрегена. Хищник довольно урчал и не проявлял признаков агрессии, вмиг став доброй домашней зверушкой. Умению прекрасной богини приручать злобных тварей можно только позавидовать, оно бы очень пригодилось в моей нелегкой жизни.
Мне жутко хотелось спросить, как темная эльфийка умудрилась стать богиней Эрии. Подобный парадокс не встретишь ни в одной сказке, а вот в жизни – пожалуйста.
– Это место мало подходит для разговоров по душам. – Эливиэль властным жестом обвела скудный пейзаж: острые камни, сухую траву и белые кости мелкой живности. – Отправимся лучше в Ал-Стэ.
Не дожидаясь ответа, она вскинула тонкую руку, и поток яркой зеленоватой массы окутал меня с ног до головы. На несколько секунд сознание померкло, а когда вернулось, мы уже стояли возле того самого алтаря, находящегося рядом с временным местом жительства двух моих знакомых.
– Что с моими друзьями? – спохватился я.
– Сейчас Диана в безопасности, – заверила богиня, понимая, что вопрос касается прежде всего ее. – О судьбе остальных мне неизвестно. Высшие просили помочь только тебе, другие Хранители Их не волновали.
Да, заменить Хранителей Сферы Апокалипсиса, Чаши Нешша и Талисмана Заклятых Врат не так уж сложно, а вот со мной все сложнее. Если погибну, новый хозяин Клинка Багрового Заката появится еще очень не скоро (если вообще появится).
– Хазарт потерпел неудачу?
– Едва ли, Марк. – Эливиэль встряхнула дивными прядями волос. – Ты лишь отсрочил неизбежное и привел в ярость Вернувшихся-из-Тьмы и Высших. Две могучие силы желают получить Книгу Рока, а твой опрометчивый поступок едва не разрушил все планы.
– Но если у Высших и Адептов Хаоса одна цель, почему бы им не объединиться?
– Потому что одна цель может иметь разный конечный результат. Сейчас они стараются не мешать друг другу, но как только Хазарт получит Кольцо Бездны, Алый Легион мгновенно нападет и отнимет пятую Реликвию.
– Если сможет, – вставил я. – Воины Орр-Серегана тоже не лыком шиты.
– Не стану спорить. Мне неизвестно, что представляют собой повелители Алого Легиона. Они действуют только через своих слуг, и потому очень сложно понять Их истинную сущность и силу.
Эливиэль властно осмотрела ближайшие деревенские домики, а затем неспешно двинулась по дорожке, жестом поманив меня за собой. Богиня была очень высокого роста, даже выше, чем я, что, не стану скрывать, заставляло комплексовать. Успокаивало лишь то, что, по словам самой Эливиэль, другие жители Ал-Стэ не могут нас видеть.
– Я редко появляюсь в истинном обличье, – говорила она, шествуя вдоль цветущей аллеи, – ибо не имею права открывать ни своего лица, ни своего происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– То есть главное верить, а во что – неважно?
– Тут ты не прав, – горячо возразила Эливиэль. Похоже, она нашла тему для разговора и теперь пыталась объяснить мне суть всего мира. – Религия – это культура и нравственные ценности народа. Тот, кто отходит от веры, предает не только себя, своих близких, друзей, но и всю свою расу. Любое «священное писание» заключает в себе благое слово, призывающее жить не так, как говорит нам желудок, а так, как велит сердце. Мы верим в жизнь и смерть, в добро и зло, в милосердие и ненависть; мы живем ради некой цели, чьи рамки и границы диктуют нам наши боги. Сам посуди, если человек не верит, значит, у него либо нет цели, либо эта цель настолько низменна, что ее носитель заслуживает презрения. Атеист думает лишь о собственном благе, обогащении и чревоугодии, тогда как верующий размышляет не только о бытии в материальном мире, но и о мире загробном. Так что же ждет человека за гранью смерти? Того, кто уверовал, ожидают чертоги если не блаженства, то хотя бы спокойствия. Того же, кто отринул богов, ожидает одна лишь пустота, абсолютное ничто, а это гораздо страшнее самых суровых пыток и наказаний.
– Красиво звучит, – одобрил я. – Но, признаюсь, раньше о подобном не задумывался.
– Тебе еще рано, – снисходительно сказала Эливиэль. – Вот лет через триста-четыреста будешь думать, а сейчас живи в свое удовольствие.
Я удивленно изогнул бровь:
– А мне-то что делать? У меня и людская кровь и эльфийская. Так кого же почитать: Нэртиса или Вэлгорна с компанией?
– Можешь почитать меня, – улыбнулась собеседница. – Будет приятно. Но, не сложно догадаться, смысл религии двояк. С одной стороны, вера ведет к свету, с другой же – она всего лишь уздечка, помогающая Высшим держать народы в некоем подобии подчинения. Именно Они являлись идеологами создания богов, ибо оные боги – столпы власти и могущества.
– А Вэлгорн?
– Он – миф, человеческая выдумка, лживая сущность, – отрезала Родоначальница остроухого народца. – Весь Божественный Пантеон – фантазия Высших, и не более того. Они сами создали для людей идолов для поклонения, хотя, само собой, в реальности оных идолов нет и быть не может. Храмы, обряды, служения, песнопения – лишь предлог, позволяющий архиепископам и патриархам вертеть народом так, как вздумается. Разумеется, храмовники истово верят и молятся, но вся их религия служит исключительно во благо повелителей Алого Легиона. Вэлгорн, Ювиара, Наридар, Девилхор – они всего-навсего безжизненные, бестелесные и лишенные силы духи, неспособные влиять на судьбу тех, кто преклоняется пред их троном. Впрочем, с Девилхором я погорячилась. Он существовал на самом деле, но не как бог, а как темный эльф, предавший свой народ и продавшийся Тьме. После долгих скитаний и размышлений о мести Девилхор столкнулся с некоей сутью, чьи возможности потрясли бы даже Высших. Эта суть даровала отступнику не только силу, но и власть над другими. Так появился Орден Хаоса.
– Весело. Но, стало быть, после смерти нет ни света, ни мрака? Можно жить праведно, а можно грешить – все равно после смерти нас ожидает абсолютная пустота, небытие. Наши храмовники обещают великие блага для праведников и вечные муки для грешников, а в итоге получается, будто и тех и других ждет забвение и полное растворение в отрицающей любое существование субстанции.
– Такой субстанции нет, – возразила богиня. – Счастья или страдания после гибели телесной оболочки действительно нет, зато существует некое ментальное место, являющееся загадкой даже для меня. Высшие называют его Капищем Душ. Там отделившийся от мирской плоти дух подвергается некоему Суду, или Испытанию. Душа достойного человека вернется на землю и продолжит жизнь в ином теле, душа подлеца и злодея канет в Лету. Но опять же, это только мои предположения; истинная сущность Капища сокрыта от всех.
Некоторое время мы молчали. Я переваривал пылкую проповедь, а Эливиэль гладила за ухом норан-дрегена. Хищник довольно урчал и не проявлял признаков агрессии, вмиг став доброй домашней зверушкой. Умению прекрасной богини приручать злобных тварей можно только позавидовать, оно бы очень пригодилось в моей нелегкой жизни.
Мне жутко хотелось спросить, как темная эльфийка умудрилась стать богиней Эрии. Подобный парадокс не встретишь ни в одной сказке, а вот в жизни – пожалуйста.
– Это место мало подходит для разговоров по душам. – Эливиэль властным жестом обвела скудный пейзаж: острые камни, сухую траву и белые кости мелкой живности. – Отправимся лучше в Ал-Стэ.
Не дожидаясь ответа, она вскинула тонкую руку, и поток яркой зеленоватой массы окутал меня с ног до головы. На несколько секунд сознание померкло, а когда вернулось, мы уже стояли возле того самого алтаря, находящегося рядом с временным местом жительства двух моих знакомых.
– Что с моими друзьями? – спохватился я.
– Сейчас Диана в безопасности, – заверила богиня, понимая, что вопрос касается прежде всего ее. – О судьбе остальных мне неизвестно. Высшие просили помочь только тебе, другие Хранители Их не волновали.
Да, заменить Хранителей Сферы Апокалипсиса, Чаши Нешша и Талисмана Заклятых Врат не так уж сложно, а вот со мной все сложнее. Если погибну, новый хозяин Клинка Багрового Заката появится еще очень не скоро (если вообще появится).
– Хазарт потерпел неудачу?
– Едва ли, Марк. – Эливиэль встряхнула дивными прядями волос. – Ты лишь отсрочил неизбежное и привел в ярость Вернувшихся-из-Тьмы и Высших. Две могучие силы желают получить Книгу Рока, а твой опрометчивый поступок едва не разрушил все планы.
– Но если у Высших и Адептов Хаоса одна цель, почему бы им не объединиться?
– Потому что одна цель может иметь разный конечный результат. Сейчас они стараются не мешать друг другу, но как только Хазарт получит Кольцо Бездны, Алый Легион мгновенно нападет и отнимет пятую Реликвию.
– Если сможет, – вставил я. – Воины Орр-Серегана тоже не лыком шиты.
– Не стану спорить. Мне неизвестно, что представляют собой повелители Алого Легиона. Они действуют только через своих слуг, и потому очень сложно понять Их истинную сущность и силу.
Эливиэль властно осмотрела ближайшие деревенские домики, а затем неспешно двинулась по дорожке, жестом поманив меня за собой. Богиня была очень высокого роста, даже выше, чем я, что, не стану скрывать, заставляло комплексовать. Успокаивало лишь то, что, по словам самой Эливиэль, другие жители Ал-Стэ не могут нас видеть.
– Я редко появляюсь в истинном обличье, – говорила она, шествуя вдоль цветущей аллеи, – ибо не имею права открывать ни своего лица, ни своего происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110