Мистер Эйбл, нахмурившись, в некотором замешательстве пересмотрел все фотографии, затем пододвинул их к Старру.
Но тут мистер Хаман, внезапно подпрыгнув, прихлопнул ладонью всю пачку, затем он сконфуженно, глуповато ухмыльнулся, заметив, что все смотрят на него. Придвинув к себе фотографии, стажер “по терроризму” стал внимательно их рассматривать.
– Ничего не понимаю, – признался он наконец. – Что все это значит?
На каждом из снимков фигура в центре была смазанной. Сделаны фотографии были в самых различных местах: в кафе, на городских улицах, на морском побережье, на трибунах стадиона и в аэропорту, – и везде изображение было очень четким, что характерно для хорошей фотосъемки; но ни на одном из них невозможно было узнать человека, которого фотографировали, в сторону он отклонялся именно в тот момент, когда затвор щелкал.
– Это действительно нечто, чего я не могу понять, – сообщил козопас так, будто его сомнения были необыкновенно примечательны и важны для всех. – Это нечто, чего мой разум… не постигает.
– Отсюда следует, – объяснил Даймонд, – что Хела невозможно сфотографировать, если только он сам этого не захочет, хотя есть все основания полагать, что ему неизвестно о попытках ЦРУ заснять его и документировать его деятельность.
– Тогда почему же он портит каждый снимок? – удивился мистер Эйбл.
– Случайно. Очевидно, это связано с его способностью предчувствия. Он чувствует, когда на нем сосредоточено чье-то внимание. По-видимому, ощущение того, что за ним следит объектив фотокамеры, аналогично тому, как если бы его отслеживали через оптический прицел, а момент, когда оператор щелкает затвором, подобен нажатию на спусковой крючок.
– Выходит, он пригибается именно в ту секунду, когда его снимают, – подытожил мистер Эйбл. – Невероятно! Просто невероятно!
– Мне кажется, на сей раз я расслышал восхищение в вашем голосе? Или мне послышалось? – насмешливо спросил Даймонд.
Мистер Эйбл улыбнулся и кончиками пальцев козырнул, точно допуская такое предположение.
– Я должен кое о чем спросить вас. Майор, который участвовал в этом довольно-таки грубом допросе Хела, носил фамилию Даймонд. Мне, разумеется, известно об особой склонности ваших людей сравнивать себя с драгоценными камнями или металлами – ваш меркантильный мир богато украшен Рубинами, Сапфирами и Жемчугами, – тем не менее в данном случае совпадение имен меня несколько смущает. Совпадение в конечном счете – главное оружие Судьбы.
Даймонд легонько похлопал по краешкам фотографий, подравнивая стопку, затем, отодвинув их в сторону, небрежно ответил:
– Майор Даймонд, если это вас так интересует, был моим братом.
– Понятно, – сказал мистер Эйбл.
Старший Оперативник встревоженно взглянул на Даймонда; его опасения насчет личной заинтересованности шефа подтвердились.
– Сэр! – произнес Первый Помощник. – У меня готов список антитеррористических операций Хела.
– Отлично. Давай его на стол. Только самое основное. Никаких подробностей. Я хочу только, чтобы эти джентльмены получили представление, с кем мы имеем дело.
Хотя Даймонд сам потребовал дать только поверхностный обзор антитеррористической деятельности Хела, однако первая строчка, которая появилась на экране стола для заседаний, оказалась такой короткой, что ему пришлось дополнить ее пояснениями.
– Первую операцию Хела нельзя, строго говоря, назвать антитеррористической. Как видите, это было лишь нападение на руководителя Советского торгового представительства в Пекине, совершенное вскоре после того как китайские коммунисты окончательно взяли управление страной в свои руки. Операция проводилась в строжайшей тайне и была так хорошо завуалирована, что ЦРУ успела стереть информацию с большинства своих магнитных лент, прежде чем Компания потребовала их, с тем чтобы заложить в “Толстяка” дубликаты. Короче говоря, происходило все это так: американские разведывательные службы были обеспокоены созданием советско-китайской коалиции, несмотря на тот факт, что между этими двумя державами существовало вполне достаточно причин для разногласий – вопрос о границах, идеологические противоречия, неравноценное промышленное развитие, расовое недоверие. Эти бравые парни из разведки, у которых головы были просто-таки начинены замечательными идеями, разработали план использования этих глубинных различий, для того чтобы разрушить крепнущий союз. Они предложили послать в Пекин своего агента, который убьет главу Советского торгового представительства, что, естественно, вызовет возмущение Москвы. Китайцы будут думать, что русские пожертвовали одним из своих людей, чтобы искусственно создать инцидент и оправдать тем самым срыв переговоров. Советы же, зная совершенно точно, что они тут ни при чем, решат, что удар нанесли китайцы и по тем же самым причинам. А когда китайская сторона представит документы, изобличающие, по их мнению, русских в двуличности, Советы начнут клясться, что материалы эти сфабрикованы Пекином, с тем чтобы оправдать свой трусливый выпад. Китайцы же, прекрасно зная, что они тут ни при чем, будут стоять на своем, утверждая, что все это – заговор русских. То, что план этот должен был удаться, подтверждалось тем обстоятельством, что советско-китайские отношения не имели крепких корней, – их и сегодня характеризуют недоверие и враждебность, так что государства Западного блока легко могли натравить их друг на друга, предотвратив нежелательный альянс, Единственной загвоздкой, маленьким, но серьезным препятствием в этом оригинальном и хитроумном заговоре, составленном начиненными идеями вундеркиндами, было отсутствие агента, который достаточно хорошо владел бы китайским для того, чтобы пробраться в глубь страны, не привлекая к себе внимания, а в случае необходимости мог бы сойти за русского. От него требовалась определенная самоотверженность, так как этот план не имел почти никаких шансов на успех, и еще меньше шансов оставалось на то, чтобы уйти невредимым, когда удар будет нанесен. Агент должен был обладать блестящим умом, навыками натренированного убийцы и находиться в безвыходном положении либо оказаться безрассудным настолько, чтобы согласиться на предложение, которое не давало ему ни одного шанса из ста на то, чтобы выжить. ЦРУ перебрало все свои варианты и нашло только одного из всех, кто был у них на примете, в точности соответствующего этим требованиям…
ЯПОНИЯ
Стояла ранняя осень, четвертая осень, которую Хел проводил в камере тюрьмы Сугамо. Опустившись на колени перед своим столиком-кроватью, он погрузился в распутывание какой-то трудной проблемы баскской грамматики. И вдруг почувствовал легкое покалывание у корней волос на затылке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151