Ведь мастера Финикии – литейщики, чеканщики, строители, ткачи, гончары – славились своим искусством далеко за пределами родины.
На строительстве храма финикийские мастера выполняли почти все работы, начиная от заготовки дерева и камня. В Библии говорится, что «обтесывали же их (камни – А.В.)… работники Хи-рамовы и Гивлитяне (жители Библа. – А.В.), и приготовляли дерева и камни для строения дома (храма. – А.В.)» (3 Цар. 5, 18). Длилась эта работа три года. «Когда строился храм, на строение употребляемы были обтесанные камни; ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении его» (3 Цар. 6, 7). Камни обтесывали прямо в каменоломне, а деревья – в лесу, где их валили.
Качество обработки материалов было очень высоким. Иосиф Флавий пишет, что камни, из которых были сложены стены Иерусалимского храма, были так гладко обтесаны, «что наблюдатель не мог заметить никаких следов от ударов молотками или другими инструментами. Казалось, будто весь строительный материал удалось подогнать само собой, без помощи подручных средств».
То же относится и к работе плотников, которым пришлось обстругать множество бревен. Ведь Соломон распорядился по окончании строительства обшить все помещения храма досками: «И обложил стены храма внутри кедровыми досками; от пола храма до потолка внутри обложил деревом и покрыл пол храма кипарисовыми досками… Все было покрыто кедром, камня не видно было» (3 Цар. 6, 15, 18). Дерево украшала богатая резьба. Как замечает К. – Х. Бернхардт, «этот храм с полным основанием можно было назвать «кедровым домом» (2 Цар. 7, 7) Яхве, бога Израиля».
Тирские ткачи и красильщики тоже помогли украсить Иерусалимский храм, прислав лучшие образцы своих тканей. Так, Святая Святых была отгорожена завесой «из яхонтовой, пурпуровой и багряной ткани и из виссона» (2 Пар. 3, 14).
Из множества мастеров, работавших на строительстве Иерусалимского храма, Библия выделяет лишь одного – опять же финикийца. Его звали, как и царя: Хирам (в другом месте (2 Пар. 4, 16) имя его – Хирам-Авий). Он был сыном «одной вдовы, из колена Неффалимова» (3 Цар. 7, 14). Отец же его, житель Тира, «был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди» (3 Цар. 7, 14). У царя Соломона он производил всякие работы. Его рекомендация звучит как гимн древним мастерам, чье умение подчас граничило с колдовством. Хирам-Авий умел делать «изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками» (2 Пар. 2, 14). Перед нами, как замечает К. – Х. Бернхардт, «по существу, полная опись тирских и вообще финикийских ремесел».
Искусный мастер Хирам выковал также множество предметов для украшения храма: медные подставы, медные умывальницы, тазы, лопатки, чаши… Работы его были так велики, что «по причине чрезвычайного их множества, вес меди не определен» (3 Цар. 7, 47). Всем сделанным царь остался доволен. «И поставил Соломон все сии вещи на место» (3 Цар. 7, 47).
Подробный отчет о строительстве храма, «опубликованный» в Библии, сохранил для нас основные принципы финикийского зодчества. Так что знаменитый Иерусалимский храм вовсе не является памятником древнееврейской архитектуры. Это – блестящий образец финикийского стиля. Справедливости ради скажем, что по общим размерам храм Яхве превышал известные образцы как ха-наанейской, так и финикийской храмовой архитектуры.
Библейское описание храма имеет для нас особое значен ие потому, что собственно монументальных памятников финикийского искусства почти не сохранилось. Ведь города Финикии не раз разрушались и перестраивались. Мы вряд ли, несмотря на все достижения археологов, сумели бы детально восстановить облик финикийских храмов и дворцов, если бы не Библия.
Длина храма Яхве равнялась примерно 30 метрам, ширина – 10, а высота – 15 метрам. Перед входом в храм лежал двор такой же ширины, как и храм. Во дворе находилось «литое из меди море» (3 Цар. 7, 23) – большой круглый бассейн, наполненный водой, используемой для очистительных церемоний, в том числе для омы-вания жертвенных животных. В Библии переданы размеры его: «От края его до края его десять локтей (диаметр около 5 метров. – А.В.), – совсем круглое, вышиною в пять локтей (глубина около 2,5 метра – А.В.), и снурок в тридцать локтей обнимал его кругом» (3 Цар. 7, 23). Этот бассейн стоял на двенадцати фигурах волов.
Собственно помещение храма имело прямоугольную форму. Здесь проводились различные церемонии и располагались «золотой жертвенник и золотой стол, на котором хлебы предложения» (3 Цар. 7, 48).
В глубине храма находилась Святая святых. Эта комната имела форму куба (длина стороны – 10 метров). Вся она была покрыта золотом. Здесь хранился ковчег Господень. «В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей… когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской» (3 Цар. 8, 9).
Все эти особенности архитектуры храма Соломона характерны вообще для финикийского зодчества, равно как и другая деталь святилища: «два медных столба, каждый в восемнадцать локтей вышиною, и снурок в двенадцать локтей обнимал окружность того и другого столба» (3 Цар. 7, 15). Эти величественные колонны высотой около девяти метров находились по левую и правую сторону от входа в храм и назывались соответственно Воаз и Иахин. Украшенные венцами, вылитыми из меди, сетками плетеной работы и цепочками (3 Цар. 7,16 – 22), они возносились в небо, словно стволы кедра. Обе колонны никак не связаны с иудейским богослужением и не несли конструктивной функции, зато в ханаанейских храмах, очевидно, были непременной частью архитектуры.
Геродот сообщает, что храм Мелькарта в Тире также был украшен двумя колоннами, одной из чистого золота и одной из смарагда; колонны же эти ярко светились ночью. Фундаменты колонн найдены также в храме Баала на Кипре и святилищах многих ханаа-нейских городов в Палестине: в Самарии, Мегиддо и Хазоре. Эти колонны отчасти напоминали египетские обелиски. Вообще египетская архитектура оказала очень сильное влияние на финикийское зодчество.
Вслед за храмом финикийские мастера построили Соломону дворец. Целых двадцать лет возводились «дом Господень и дом царский» (3 Цар. 9, 10). Расходы были так велики, что не приносили утешения ни подати, ни урожаи пшеницы и ячменя, ни запасы оливкового масла и вина, которыми Соломон расплачивался с работниками. Очевидно, пришлось самому царю Хираму вмешаться в дела казначейские и «инвестировать» строительство: он послал царю Соломону, оказавшемуся банкротом, сто двадцать талантов золота (в разное время эта единица имела разное значение, например, могла равняться 30 килограммам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
На строительстве храма финикийские мастера выполняли почти все работы, начиная от заготовки дерева и камня. В Библии говорится, что «обтесывали же их (камни – А.В.)… работники Хи-рамовы и Гивлитяне (жители Библа. – А.В.), и приготовляли дерева и камни для строения дома (храма. – А.В.)» (3 Цар. 5, 18). Длилась эта работа три года. «Когда строился храм, на строение употребляемы были обтесанные камни; ни молота, ни тесла, ни всякого другого железного орудия не было слышно в храме при строении его» (3 Цар. 6, 7). Камни обтесывали прямо в каменоломне, а деревья – в лесу, где их валили.
Качество обработки материалов было очень высоким. Иосиф Флавий пишет, что камни, из которых были сложены стены Иерусалимского храма, были так гладко обтесаны, «что наблюдатель не мог заметить никаких следов от ударов молотками или другими инструментами. Казалось, будто весь строительный материал удалось подогнать само собой, без помощи подручных средств».
То же относится и к работе плотников, которым пришлось обстругать множество бревен. Ведь Соломон распорядился по окончании строительства обшить все помещения храма досками: «И обложил стены храма внутри кедровыми досками; от пола храма до потолка внутри обложил деревом и покрыл пол храма кипарисовыми досками… Все было покрыто кедром, камня не видно было» (3 Цар. 6, 15, 18). Дерево украшала богатая резьба. Как замечает К. – Х. Бернхардт, «этот храм с полным основанием можно было назвать «кедровым домом» (2 Цар. 7, 7) Яхве, бога Израиля».
Тирские ткачи и красильщики тоже помогли украсить Иерусалимский храм, прислав лучшие образцы своих тканей. Так, Святая Святых была отгорожена завесой «из яхонтовой, пурпуровой и багряной ткани и из виссона» (2 Пар. 3, 14).
Из множества мастеров, работавших на строительстве Иерусалимского храма, Библия выделяет лишь одного – опять же финикийца. Его звали, как и царя: Хирам (в другом месте (2 Пар. 4, 16) имя его – Хирам-Авий). Он был сыном «одной вдовы, из колена Неффалимова» (3 Цар. 7, 14). Отец же его, житель Тира, «был медник; он владел способностью, искусством и уменьем выделывать всякие вещи из меди» (3 Цар. 7, 14). У царя Соломона он производил всякие работы. Его рекомендация звучит как гимн древним мастерам, чье умение подчас граничило с колдовством. Хирам-Авий умел делать «изделия из золота и из серебра, из меди, из железа, из камней и из дерев, из пряжи пурпурового, яхонтового цвета, и из виссона, и из багряницы, и вырезывать всякую резьбу, и исполнять все, что будет поручено ему вместе с художниками» (2 Пар. 2, 14). Перед нами, как замечает К. – Х. Бернхардт, «по существу, полная опись тирских и вообще финикийских ремесел».
Искусный мастер Хирам выковал также множество предметов для украшения храма: медные подставы, медные умывальницы, тазы, лопатки, чаши… Работы его были так велики, что «по причине чрезвычайного их множества, вес меди не определен» (3 Цар. 7, 47). Всем сделанным царь остался доволен. «И поставил Соломон все сии вещи на место» (3 Цар. 7, 47).
Подробный отчет о строительстве храма, «опубликованный» в Библии, сохранил для нас основные принципы финикийского зодчества. Так что знаменитый Иерусалимский храм вовсе не является памятником древнееврейской архитектуры. Это – блестящий образец финикийского стиля. Справедливости ради скажем, что по общим размерам храм Яхве превышал известные образцы как ха-наанейской, так и финикийской храмовой архитектуры.
Библейское описание храма имеет для нас особое значен ие потому, что собственно монументальных памятников финикийского искусства почти не сохранилось. Ведь города Финикии не раз разрушались и перестраивались. Мы вряд ли, несмотря на все достижения археологов, сумели бы детально восстановить облик финикийских храмов и дворцов, если бы не Библия.
Длина храма Яхве равнялась примерно 30 метрам, ширина – 10, а высота – 15 метрам. Перед входом в храм лежал двор такой же ширины, как и храм. Во дворе находилось «литое из меди море» (3 Цар. 7, 23) – большой круглый бассейн, наполненный водой, используемой для очистительных церемоний, в том числе для омы-вания жертвенных животных. В Библии переданы размеры его: «От края его до края его десять локтей (диаметр около 5 метров. – А.В.), – совсем круглое, вышиною в пять локтей (глубина около 2,5 метра – А.В.), и снурок в тридцать локтей обнимал его кругом» (3 Цар. 7, 23). Этот бассейн стоял на двенадцати фигурах волов.
Собственно помещение храма имело прямоугольную форму. Здесь проводились различные церемонии и располагались «золотой жертвенник и золотой стол, на котором хлебы предложения» (3 Цар. 7, 48).
В глубине храма находилась Святая святых. Эта комната имела форму куба (длина стороны – 10 метров). Вся она была покрыта золотом. Здесь хранился ковчег Господень. «В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей… когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской» (3 Цар. 8, 9).
Все эти особенности архитектуры храма Соломона характерны вообще для финикийского зодчества, равно как и другая деталь святилища: «два медных столба, каждый в восемнадцать локтей вышиною, и снурок в двенадцать локтей обнимал окружность того и другого столба» (3 Цар. 7, 15). Эти величественные колонны высотой около девяти метров находились по левую и правую сторону от входа в храм и назывались соответственно Воаз и Иахин. Украшенные венцами, вылитыми из меди, сетками плетеной работы и цепочками (3 Цар. 7,16 – 22), они возносились в небо, словно стволы кедра. Обе колонны никак не связаны с иудейским богослужением и не несли конструктивной функции, зато в ханаанейских храмах, очевидно, были непременной частью архитектуры.
Геродот сообщает, что храм Мелькарта в Тире также был украшен двумя колоннами, одной из чистого золота и одной из смарагда; колонны же эти ярко светились ночью. Фундаменты колонн найдены также в храме Баала на Кипре и святилищах многих ханаа-нейских городов в Палестине: в Самарии, Мегиддо и Хазоре. Эти колонны отчасти напоминали египетские обелиски. Вообще египетская архитектура оказала очень сильное влияние на финикийское зодчество.
Вслед за храмом финикийские мастера построили Соломону дворец. Целых двадцать лет возводились «дом Господень и дом царский» (3 Цар. 9, 10). Расходы были так велики, что не приносили утешения ни подати, ни урожаи пшеницы и ячменя, ни запасы оливкового масла и вина, которыми Соломон расплачивался с работниками. Очевидно, пришлось самому царю Хираму вмешаться в дела казначейские и «инвестировать» строительство: он послал царю Соломону, оказавшемуся банкротом, сто двадцать талантов золота (в разное время эта единица имела разное значение, например, могла равняться 30 килограммам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71