Юноша расцвёл – впервые в жизни у него появились единомышленники.
Незадолго до окончания училища нахимовцев познакомили с разновидностями кораблей советского флота, и Рамиус сразу безраздельно влюбился в подводные лодки. В то время они были маленькими и грязными, пропитанными вонью, которая исходила из забортных ёмкостей, которыми пользовались матросы для отправления естественных нужд. Но в то же время подводные лодки были единственной наступательной силой флота, а Марк с самого начала хотел находиться на переднем крае. Из лекций по истории он узнал, что подводные лодки дважды в истории едва не покончили с Британской морской империей и подорвали экономику Японии. Это пришлось ему по сердцу, как и то, что американцы разделались с японским военно-морским флотом, из-за которого едва не погиб его первый наставник, дядя Саша.
Марк с отличием окончил Нахимовское училище, был первым в выпускном классе и получил позолоченный секстан за успехи в теоретической навигации. Как первому ученику ему предоставили возможность самому выбрать училище, чтобы продолжить образование. Он остановил свой выбор на Высшем военно-морском училище подводного плавания имени Ленинского комсомола – знаменитом «подплаве». Уже в то время ВВМУПП готовило кадры для советского подводного флота.
Пять лет, проведённые в училище, были самыми трудными в его жизни, тем более что он поставил перед собой задачу не просто успешно закончить учебное заведение, а сделать это с блеском.
Из года в год он был первым в классе по всем предметам. Его курсовая о политическом значении советской военно-морской мощи привлекла внимание Сергея Георгиевича Горшкова, в то время командующего Балтийским флотом и восходящей звезды Военно-морского флота СССР. Горшков дал указание, чтобы работу опубликовали в «Морском сборнике» – главном военно-морском журнале страны. Статья была образцом передовой партийной мысли – высказывания Ленина цитировались там шесть раз.
К этому времени отец Марка стал кандидатом в члены Президиума, как называлось тогда Политбюро ЦК КПСС. Он очень гордился своим сыном. Рамиус старший был неглупым человеком, понимал, что за советским военно-морским флотом будущее и перед сыном открываются блестящие возможности, и всячески помогал его продвижению по службе.
К тридцати годам Марк женился и стал командиром своей первой подводной лодки. Наталья тоже была дочерью члена ЦК, видного дипломата. Он объехал с семьёй весь мир. Наталья не отличалась крепким здоровьем. У них не было детей, и три беременности закончились выкидышами, причём последний едва не убил её. Хрупкая прелестная женщина, по российским меркам весьма образованная, Наталья помогла мужу усовершенствовать его неплохой английский, привлекая к чтению книг английских и американских писателей – разумеется, вполне политически благонадёжных, главным образом западных левых. Но встречались среди этих книг и произведения настоящей литературы – Хемингуэя, Марка Твена, Эптона Синклера. Наталья и морская служба составляли всю жизнь Рамиуса. Годы супружества, разделённые вехами долгих разлук и радостных встреч, только укрепили их любовь.
Когда в Советском Союзе началось строительство первых атомных подлодок, Рамиус оказался на верфях и принялся осваивать методы проектирования и постройки стальных акул. Скоро его уже знали как требовательного и взыскательного приёмщика, вникающего в каждую мелочь. Он понимал, что от работы сварщиков и слесарей, нередко пьяных, зависит его собственная жизнь. Он стал ещё и специалистом по атомной энергетике, потом в течение двух лет плавал старпомом, а затем получил в командование атомную подлодку. Это была ударная подлодка – первая неуклюжая попытка советских инженеров создать боеспособную подлодку с большим радиусом плавания, которая могла угрожать западным флотам и линиям коммуникаций. Не прошло и месяца, как на однотипной подлодке у берегов Норвегии произошла крупная авария реактора, и Рамиус первым прибыл к месту катастрофы. В соответствии с полученным приказом он успешно спас экипаж и затем затопил вышедшую из строя подлодку, чтобы не дать западным флотам раскрыть её секреты. Обе задачи он выполнил чётко и грамотно, что удивляло в столь молодом командире. Того же он всегда добивался и от своих подчинённых и отмечал их мастерство. Командующий флотом придерживался такой же точки зрения, и вскоре Рамиуса назначили командиром новой подлодки типа «чарли-1».
Именно такие моряки, как Рамиус, должны были бросить вызов американским и английским подводникам. Правда, у него не было особых иллюзий на этот счёт. Он знал, что у американцев давние традиции морских сражений – достаточно сказать, что ещё при Екатерине Второй их знаменитый адмирал Джоунз служил в российском флоте. Американские подводники прославились своим коварством уже во время второй мировой войны, и Рамиус столкнулся с воевавшими людьми, которые познали весь ужас подводных сражений и сумели преодолеть и его и врага. Смертельная игра в прятки, которую ему довелось вести с ними, была не из лёгких, тем более что американские подлодки конструктивно намного опережали советские. Но и в ту пору Рамиусу удавалось побеждать.
Он постепенно научился играть по американским правилам, уделяя особое внимание тщательной подготовке своих офицеров и матросов. Экипажи его подлодок редко прибывали к нему хорошо подготовленными – это оставалось самым серьёзным недостатком советского военно-морского флота, – но если другие командиры проклинали своих подчинённых за допущенные ошибки, Рамиус терпеливо поправлял их, учил избегать промахов. Его первая подлодка типа «чарли» получила прозвище «Вильнюсская академия». Отчасти это было шутливым намёком на его полулитовское происхождение – хотя он родился в Ленинграде от русской матери, что нашло отражение в паспорте, – но главным образом признанием того, что молодые офицеры, прибывающие на его корабль плохо подготовленными, пройдя его школу, готовы были к самостоятельной службе и после этого часто становились командирами подводных лодок. То же относилось и к матросам, проходившим у него срок обязательной службы. Рамиус не допускал дедовщины и унизительного обращения с молодыми матросами, характерных для советских вооружённых сил. Он считал, что его задача – воспитание моряков, и на его подлодке процент матросов, изъявляющих желание остаться на сверхсрочную службу, был намного выше, чем у других командиров. Девятая часть всех мичманов на подлодках Северного флота были профессионалами, воспитанными Рамиусом. Командиры других подводных лодок с удовольствием брали к себе его старшин, а многие из его матросов поступали в офицерские военно-морские училища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Незадолго до окончания училища нахимовцев познакомили с разновидностями кораблей советского флота, и Рамиус сразу безраздельно влюбился в подводные лодки. В то время они были маленькими и грязными, пропитанными вонью, которая исходила из забортных ёмкостей, которыми пользовались матросы для отправления естественных нужд. Но в то же время подводные лодки были единственной наступательной силой флота, а Марк с самого начала хотел находиться на переднем крае. Из лекций по истории он узнал, что подводные лодки дважды в истории едва не покончили с Британской морской империей и подорвали экономику Японии. Это пришлось ему по сердцу, как и то, что американцы разделались с японским военно-морским флотом, из-за которого едва не погиб его первый наставник, дядя Саша.
Марк с отличием окончил Нахимовское училище, был первым в выпускном классе и получил позолоченный секстан за успехи в теоретической навигации. Как первому ученику ему предоставили возможность самому выбрать училище, чтобы продолжить образование. Он остановил свой выбор на Высшем военно-морском училище подводного плавания имени Ленинского комсомола – знаменитом «подплаве». Уже в то время ВВМУПП готовило кадры для советского подводного флота.
Пять лет, проведённые в училище, были самыми трудными в его жизни, тем более что он поставил перед собой задачу не просто успешно закончить учебное заведение, а сделать это с блеском.
Из года в год он был первым в классе по всем предметам. Его курсовая о политическом значении советской военно-морской мощи привлекла внимание Сергея Георгиевича Горшкова, в то время командующего Балтийским флотом и восходящей звезды Военно-морского флота СССР. Горшков дал указание, чтобы работу опубликовали в «Морском сборнике» – главном военно-морском журнале страны. Статья была образцом передовой партийной мысли – высказывания Ленина цитировались там шесть раз.
К этому времени отец Марка стал кандидатом в члены Президиума, как называлось тогда Политбюро ЦК КПСС. Он очень гордился своим сыном. Рамиус старший был неглупым человеком, понимал, что за советским военно-морским флотом будущее и перед сыном открываются блестящие возможности, и всячески помогал его продвижению по службе.
К тридцати годам Марк женился и стал командиром своей первой подводной лодки. Наталья тоже была дочерью члена ЦК, видного дипломата. Он объехал с семьёй весь мир. Наталья не отличалась крепким здоровьем. У них не было детей, и три беременности закончились выкидышами, причём последний едва не убил её. Хрупкая прелестная женщина, по российским меркам весьма образованная, Наталья помогла мужу усовершенствовать его неплохой английский, привлекая к чтению книг английских и американских писателей – разумеется, вполне политически благонадёжных, главным образом западных левых. Но встречались среди этих книг и произведения настоящей литературы – Хемингуэя, Марка Твена, Эптона Синклера. Наталья и морская служба составляли всю жизнь Рамиуса. Годы супружества, разделённые вехами долгих разлук и радостных встреч, только укрепили их любовь.
Когда в Советском Союзе началось строительство первых атомных подлодок, Рамиус оказался на верфях и принялся осваивать методы проектирования и постройки стальных акул. Скоро его уже знали как требовательного и взыскательного приёмщика, вникающего в каждую мелочь. Он понимал, что от работы сварщиков и слесарей, нередко пьяных, зависит его собственная жизнь. Он стал ещё и специалистом по атомной энергетике, потом в течение двух лет плавал старпомом, а затем получил в командование атомную подлодку. Это была ударная подлодка – первая неуклюжая попытка советских инженеров создать боеспособную подлодку с большим радиусом плавания, которая могла угрожать западным флотам и линиям коммуникаций. Не прошло и месяца, как на однотипной подлодке у берегов Норвегии произошла крупная авария реактора, и Рамиус первым прибыл к месту катастрофы. В соответствии с полученным приказом он успешно спас экипаж и затем затопил вышедшую из строя подлодку, чтобы не дать западным флотам раскрыть её секреты. Обе задачи он выполнил чётко и грамотно, что удивляло в столь молодом командире. Того же он всегда добивался и от своих подчинённых и отмечал их мастерство. Командующий флотом придерживался такой же точки зрения, и вскоре Рамиуса назначили командиром новой подлодки типа «чарли-1».
Именно такие моряки, как Рамиус, должны были бросить вызов американским и английским подводникам. Правда, у него не было особых иллюзий на этот счёт. Он знал, что у американцев давние традиции морских сражений – достаточно сказать, что ещё при Екатерине Второй их знаменитый адмирал Джоунз служил в российском флоте. Американские подводники прославились своим коварством уже во время второй мировой войны, и Рамиус столкнулся с воевавшими людьми, которые познали весь ужас подводных сражений и сумели преодолеть и его и врага. Смертельная игра в прятки, которую ему довелось вести с ними, была не из лёгких, тем более что американские подлодки конструктивно намного опережали советские. Но и в ту пору Рамиусу удавалось побеждать.
Он постепенно научился играть по американским правилам, уделяя особое внимание тщательной подготовке своих офицеров и матросов. Экипажи его подлодок редко прибывали к нему хорошо подготовленными – это оставалось самым серьёзным недостатком советского военно-морского флота, – но если другие командиры проклинали своих подчинённых за допущенные ошибки, Рамиус терпеливо поправлял их, учил избегать промахов. Его первая подлодка типа «чарли» получила прозвище «Вильнюсская академия». Отчасти это было шутливым намёком на его полулитовское происхождение – хотя он родился в Ленинграде от русской матери, что нашло отражение в паспорте, – но главным образом признанием того, что молодые офицеры, прибывающие на его корабль плохо подготовленными, пройдя его школу, готовы были к самостоятельной службе и после этого часто становились командирами подводных лодок. То же относилось и к матросам, проходившим у него срок обязательной службы. Рамиус не допускал дедовщины и унизительного обращения с молодыми матросами, характерных для советских вооружённых сил. Он считал, что его задача – воспитание моряков, и на его подлодке процент матросов, изъявляющих желание остаться на сверхсрочную службу, был намного выше, чем у других командиров. Девятая часть всех мичманов на подлодках Северного флота были профессионалами, воспитанными Рамиусом. Командиры других подводных лодок с удовольствием брали к себе его старшин, а многие из его матросов поступали в офицерские военно-морские училища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165