Если ЦРУ удалось внедрить своего агента в командование Северного флота, он это узнает. Тут он не сомневался. Ему даже хотелось, чтобы это было так. Тогда всю ответственность за провал понесёт ГРУ и его престиж упадёт точно так же, как несколькими годами раньше военной разведке удалось уронить престиж КГБ. Если он правильно оценивает ситуацию, Политбюро собирается использовать КГБ против ГРУ и военных, позволить московскому центру провести своё независимое расследование случившегося. Каков бы ни был конечный результат, КГБ опередит всех и ослабит влияние вооружённых сил. В любом случае его организация выяснит, что произошло на самом деле, и если это подорвёт позиции соперников – тем лучше…
* * *
Когда за советским послом закрылась дверь Овального кабинета, доктор Пелт открыл дверь в соседнюю комнату, и в кабинет вошёл судья Мур.
– Господин президент, давненько я не прятался в шкафах, – улыбнулся директор ЦРУ.
– Вы действительно полагаете, что всё пройдёт удачно? – спросил доктор Пелт.
– Теперь я не сомневаюсь в этом, – кивнул Мур и опустился в удобное кожаное кресло.
– Вам это не кажется слишком рискованным, судья? – спросил Пелт. – Я имею в виду проведение столь сложной операции.
– В том-то и вся прелесть этого дела, доктор. Мы ничего не проводим. Советы делают это вместо нас. Да, конечно, множество наших агентов будут шнырять по Восточной Европе, задавая массу вопросов. То же самое относится и к парням сэра Базила. Французы и агенты Моссада уже там, потому что мы запросили, что им известно о пропавшей подлодке. КГБ узнает об этом очень быстро и задастся вопросом: почему это агенты четырех главных западных спецслужб пытаются выяснить одно и то же, вместо того чтобы хранить молчание – если это их совместная операция.
Тут нужно оценить дилемму, перед которой окажутся Советы, – им придётся сделать выбор между двумя одинаково непривлекательными версиями. С одной стороны, они могут прийти к выводу, что один из их самых надёжных морских офицеров совершил измену беспрецедентного масштаба. Вы видели наше досье на капитана Рамиуса. Он является образцовым офицером, примером для подражания, новым советским человеком. При этом нужно учесть, что в заговор, целью которого является бегство за границу, неизбежно должны быть вовлечены офицеры, которым доверяют в равной степени. У Советов существует психологический барьер – они просто не в состоянии поверить, что такие люди могут покинуть созданный в России рай для трудящихся. Согласен, это кажется парадоксальным, принимая во внимание те колоссальные усилия, которые они затрачивают на то, чтобы удержать людей в пределах своей страны, но это, тем не менее, обстоит именно так. Когда за границей остаётся сотрудник КГБ или балерина – это одно, но когда так поступает сын члена Политбюро, офицер, за плечами которого почти тридцать лет безупречной службы, – это совсем иное. Кроме того, следует принять во внимание, что капитан первого ранга обладает массой привилегий; его бегство можно сравнить с заявлением миллионера, сделавшего своё состояние благодаря неустанному труду и предприимчивости, что он хочет оставить Нью-Йорк и переселиться в Москву. Они просто не поверят этому.
С другой стороны, Советы могут поверить придуманной нами легенде, которую мы передали через Хендерсона. Эта версия тоже не слишком привлекательна, зато её поддерживает множество косвенных доказательств, особенно наши усилия, направленные на то, чтобы убедить русских моряков не возвращаться в Россию. Вы ведь заметили, в какую ярость это привело их. С точки зрения русских, такое поведение является грубым нарушением законов цивилизованного общества. Кроме того, резкое заявление президента по поводу того, что мы обнаружили взорванный ракетоносец, тоже является доказательством версии Хендерсона.
– И какой же выбор они сделают? – спросил президент.
– Это, сэр, вопрос, скорее всего психического характера. Нам трудно понять советскую психологию. Когда перед ними встанет выбор между коллективной изменой десяти офицеров и внешним заговором, мне кажется, они выберут последнее. Чтобы поверить в измену заслуженных офицеров, им придётся пересмотреть всю систему своих убеждений. А кому это понравится? – Мур широко развёл руками. – А вот другой вариант означает, что сделана попытка подорвать безопасность их государства внешними силами. Таким образом они сочтут себя жертвой, что для них более приемлемо, чем необходимость признать противоречия, существующие в советской политической философии. Вдобавок к этому следует принять во внимание, что расследование будет поручено КГБ.
– Почему вы так считаете? – спросил Пелт, увлечённый объяснениями судьи.
– И в том и в другом случае – в измене морских офицеров или в недостаточной бдительности, которая привела к нарушению безопасности военно-морского флота, ответственность падает на ГРУ. Безопасность вооружённых сил и военно-морского флота – сфера его компетенции, тем более что после смерти Андропова престиж КГБ резко упал. Советы не могут позволить какой-то организации вести собственное расследование – по крайней мере не в их разведывательном сообществе. Таким образом КГБ начнёт копаться в делах своего соперника. С точки зрения КГБ, расследование, проводимое другой спецслужбой, является куда более привлекательной альтернативой, позволяющей провести по-настоящему широкую операцию. Если КГБ удастся подтвердить версию Хендерсона и убедить всех, что она соответствует действительности, – а можно не сомневаться, что так оно и произойдёт, – он будет выглядеть подлинным стражем интересов государства, сумевшим раскрыть подлый заговор, направленный на подрыв его могущества.
– Значит, версия Хендерсона будет подтверждена?
– Несомненно! В делах разведки стоит потратить усилия на поиски чего-то, и ты непременно добьёшься успеха независимо от того, существует ли это в действительности. Господи, да мы в гораздо большем долгу у этого Рамиуса, чем он когда-либо узнает. Такая возможность выпадает раз в поколение. Мы просто не можем проиграть.
– Но в результате это пойдёт на пользу КГБ, – заметил Пелт. – А выиграем ли при этом мы?
– Рано или поздно это должно было произойти, – пожал плечами Мур. – Вооружённые силы обрели слишком большой вес, стали слишком влиятельными после смещения или, возможно, убийства Андропова, подобно тому как это случилось в пятидесятые годы после устранения Берии. Прочность советской власти основывается на политическом контроле за вооружёнными силами – как и у нас, только в большей степени. Разогнав высшее командование, КГБ сделает всю грязную работу и утвердит авторитет партии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
* * *
Когда за советским послом закрылась дверь Овального кабинета, доктор Пелт открыл дверь в соседнюю комнату, и в кабинет вошёл судья Мур.
– Господин президент, давненько я не прятался в шкафах, – улыбнулся директор ЦРУ.
– Вы действительно полагаете, что всё пройдёт удачно? – спросил доктор Пелт.
– Теперь я не сомневаюсь в этом, – кивнул Мур и опустился в удобное кожаное кресло.
– Вам это не кажется слишком рискованным, судья? – спросил Пелт. – Я имею в виду проведение столь сложной операции.
– В том-то и вся прелесть этого дела, доктор. Мы ничего не проводим. Советы делают это вместо нас. Да, конечно, множество наших агентов будут шнырять по Восточной Европе, задавая массу вопросов. То же самое относится и к парням сэра Базила. Французы и агенты Моссада уже там, потому что мы запросили, что им известно о пропавшей подлодке. КГБ узнает об этом очень быстро и задастся вопросом: почему это агенты четырех главных западных спецслужб пытаются выяснить одно и то же, вместо того чтобы хранить молчание – если это их совместная операция.
Тут нужно оценить дилемму, перед которой окажутся Советы, – им придётся сделать выбор между двумя одинаково непривлекательными версиями. С одной стороны, они могут прийти к выводу, что один из их самых надёжных морских офицеров совершил измену беспрецедентного масштаба. Вы видели наше досье на капитана Рамиуса. Он является образцовым офицером, примером для подражания, новым советским человеком. При этом нужно учесть, что в заговор, целью которого является бегство за границу, неизбежно должны быть вовлечены офицеры, которым доверяют в равной степени. У Советов существует психологический барьер – они просто не в состоянии поверить, что такие люди могут покинуть созданный в России рай для трудящихся. Согласен, это кажется парадоксальным, принимая во внимание те колоссальные усилия, которые они затрачивают на то, чтобы удержать людей в пределах своей страны, но это, тем не менее, обстоит именно так. Когда за границей остаётся сотрудник КГБ или балерина – это одно, но когда так поступает сын члена Политбюро, офицер, за плечами которого почти тридцать лет безупречной службы, – это совсем иное. Кроме того, следует принять во внимание, что капитан первого ранга обладает массой привилегий; его бегство можно сравнить с заявлением миллионера, сделавшего своё состояние благодаря неустанному труду и предприимчивости, что он хочет оставить Нью-Йорк и переселиться в Москву. Они просто не поверят этому.
С другой стороны, Советы могут поверить придуманной нами легенде, которую мы передали через Хендерсона. Эта версия тоже не слишком привлекательна, зато её поддерживает множество косвенных доказательств, особенно наши усилия, направленные на то, чтобы убедить русских моряков не возвращаться в Россию. Вы ведь заметили, в какую ярость это привело их. С точки зрения русских, такое поведение является грубым нарушением законов цивилизованного общества. Кроме того, резкое заявление президента по поводу того, что мы обнаружили взорванный ракетоносец, тоже является доказательством версии Хендерсона.
– И какой же выбор они сделают? – спросил президент.
– Это, сэр, вопрос, скорее всего психического характера. Нам трудно понять советскую психологию. Когда перед ними встанет выбор между коллективной изменой десяти офицеров и внешним заговором, мне кажется, они выберут последнее. Чтобы поверить в измену заслуженных офицеров, им придётся пересмотреть всю систему своих убеждений. А кому это понравится? – Мур широко развёл руками. – А вот другой вариант означает, что сделана попытка подорвать безопасность их государства внешними силами. Таким образом они сочтут себя жертвой, что для них более приемлемо, чем необходимость признать противоречия, существующие в советской политической философии. Вдобавок к этому следует принять во внимание, что расследование будет поручено КГБ.
– Почему вы так считаете? – спросил Пелт, увлечённый объяснениями судьи.
– И в том и в другом случае – в измене морских офицеров или в недостаточной бдительности, которая привела к нарушению безопасности военно-морского флота, ответственность падает на ГРУ. Безопасность вооружённых сил и военно-морского флота – сфера его компетенции, тем более что после смерти Андропова престиж КГБ резко упал. Советы не могут позволить какой-то организации вести собственное расследование – по крайней мере не в их разведывательном сообществе. Таким образом КГБ начнёт копаться в делах своего соперника. С точки зрения КГБ, расследование, проводимое другой спецслужбой, является куда более привлекательной альтернативой, позволяющей провести по-настоящему широкую операцию. Если КГБ удастся подтвердить версию Хендерсона и убедить всех, что она соответствует действительности, – а можно не сомневаться, что так оно и произойдёт, – он будет выглядеть подлинным стражем интересов государства, сумевшим раскрыть подлый заговор, направленный на подрыв его могущества.
– Значит, версия Хендерсона будет подтверждена?
– Несомненно! В делах разведки стоит потратить усилия на поиски чего-то, и ты непременно добьёшься успеха независимо от того, существует ли это в действительности. Господи, да мы в гораздо большем долгу у этого Рамиуса, чем он когда-либо узнает. Такая возможность выпадает раз в поколение. Мы просто не можем проиграть.
– Но в результате это пойдёт на пользу КГБ, – заметил Пелт. – А выиграем ли при этом мы?
– Рано или поздно это должно было произойти, – пожал плечами Мур. – Вооружённые силы обрели слишком большой вес, стали слишком влиятельными после смещения или, возможно, убийства Андропова, подобно тому как это случилось в пятидесятые годы после устранения Берии. Прочность советской власти основывается на политическом контроле за вооружёнными силами – как и у нас, только в большей степени. Разогнав высшее командование, КГБ сделает всю грязную работу и утвердит авторитет партии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165