«Ни дать, ни взять — зверинец», — подумал вдруг Дайкон.
Хойя начала собирать тарелки и, воспользовавшись тем, что миссис Клэр на минутку отвернулась, проворно сгребла недоеденные куски ростбифа на одно блюдо. Миссис Клэр и Барбара, словно сговорившись, вышли вместе. Смит, буркнув: — «Извиняюсь», — выбрался на веранду. Репортёр с надеждой во взгляде подлетел к нему, но почти тут же отошёл, сокрушённо качая головой.
Оставшиеся в столовой семеро мужчин заканчивали трапезу в гнетущем молчании.
— Посреди столь безудержного веселья даже собственный голос не услышишь, — попытался пошутить Гаунт. — Пойду, пожалуй, сосну полчасика.
Он отодвинул стул и встал.
— Вообще-то нашему молчанию есть серьёзная причина, — произнёс Фолс.
Какие-то новые непривычные нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили окружающих буквально застыть в оцепенении.
— Вы позволите, сержант Уэбли? — спросил мистер Фолс.
Уэбли, сорвавшийся было с места, стоило только Гаунту привстать, упёрся ладонями в край стола и с серьёзным видом кивнул.
— Безусловно, сэр.
— Не знаю, — начал мистер Фолс, — любите ли вы читать детективные романы. Лично я их обожаю. Обычно их критики утверждают, что детективы оторваны от реальности. Говорят, например, что полицейское расследование вовсе не соткано из взвешивания мотивов, хитроумных догадок и беспрерывного лавирования во мраке, в процессе которого то над одним, то над другим подозреваемым зависает карающий меч правосудия. Такие люди считают, что в реальности простого, хотя и чрезвычайно трудоёмкого и медленного накопления фактов оказывается достаточным, чтобы арестовать того, на кого изначально падало наибольшее подозрение. Сержант Уэбли, — добавил мистер Фолс, — поправит меня, если я ошибаюсь.
Полицейский прокашлялся, но ничего не сказал.
— Наше недавнее собрание, — продолжил мистер Фолс, — только укрепило меня в моей правоте. Вот почему, прежде чем мы разойдёмся, я хотел бы оправдать в ваших глазах мистера Мориса Квестинга. Так вот, мистер Квестинг не был вражеским агентом.
Доктор Акрингтон взвился на дыбы. Он кричал, вопил, топал ногами, брызгал слюной и грозил всех разнести — пока мистер Фолс не рассказал о письме. Бедный анатом воспринял свалившуюся на него новость как личную трагедию. Мало того, что он уже смирился с ударом, каковым стала для него находка головы Квестинга, но письмо, подорвавшее краеугольный камень его замечательной теории, явилось последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Последовавшие слова мистера Фолса доктор Акрингтон слушал в подавленном молчании.
— Квестинг, судя по этому письму, разоблачил шпиона, которому удалось путём шантажа взять с покойного обет молчания. Лично я считаю, что именно страх перед угрозами этого неизвестного лица, а не какие-либо иные причины, заставил Квестинга столь поспешно засобираться в дорогу. Как и мы с вами сейчас, он ощущал нависшую над ним опасность. Думаю, что письмо он написал перед самым концертом. Проходя мимо его двери, я видел, как он склонился над столом. И вот, часа три спустя, его убили.
— Извините, — прервал Гаунт, — но я уже говорил, что моя нервная система не в состоянии выдержать такой ужас. С вашего позволения, я всё-таки вынужден вас покинуть.
— Одну минуточку, мистер Гаунт, — остановил его Фолс. — Мне представляется, что мучит вас не столько мысль о страшной кончине Квестинга, сколько опасение оказаться причастным к этой мрачной истории.
— А вот это уже наглость! — вскричал актёр, с поразительной резвостью вскакивая и потрясая кулаками. — Я этого не потерплю, Фолс!
— Присядьте, — дружеским тоном посоветовал тот. — Странное дело, против своей воли мы сами начали подозревать всех подряд. Взять, например, мистера Гаунта. Он ведь поссорился с мистером Квестингом не только потому, что тот бесцеремонно использовал его имя в рекламных целях, но и потому что Квестинг ловко присвоил себе роль таинственного благодетеля, прикинувшись, будто сам, а вовсе не мистер Гаунт, сделал этот подарок…
Барбара подскчоила, как ужаленная. Гаунт набросился на Дайкона.
— Так ты меня выдал…
— Нет, — прервал его Фолс. — Кто, кроме вас, дорогой мой Гаунт, мог сделать подобный подарок? Цитата из Шекспира на карточке… Не сам же продавец её вспомнил! Да и видели бы вы своё лицо, когда Квестинг заговорил с мисс Барбарой о её очаровательном платье. Мне показалось — извините за выражение, — что вы готовы умертвить беднягу на месте. Может, памятуя об этом случае, вы и пытались потом скрыть от нас размолвку с Квестингом?
— Я уже до хрипоты наобъяснялся, что хотел только избежать ненужной огласки, — запальчиво возразил актёр. — Неужели вы думаете, что можно и впрямь убить человека из-за такой ерунды! Уэбли, я требую, чтобы вы…
— Я с вами согласен, — поспешно замахал руками Фолс. — Позвольте перейти к следующему подозреваемому. К мистеру Смиту.
— Эй, оставьте Берта в покое! — выкрикнул Саймон. — Он чист. У него индульгенция от самого Квестинга.
— Что касается мистера Смита, — как ни в чём не бывало продолжил мистер Фолс, — то им могло верховодить чувство мести. За покушение на его жизнь.
— Какая, к черту, месть! Они похоронили топор войны!
— Да, чтобы взамен вырыть куда более ценный топор Реви. Что ж, я согласен, что этот мотив не выглядит достаточно убедительным, но, согласитесь, для того, чтобы заморочить людям голову, его вполне достаточно. Что касается вас, доктор Акрингтон, вы могли разделаться с Квестингом в порыве ярости. Вы ведь считали его предателем и шпионом…
— Теперь, Фолс, я уже уверен, что его прикончил кто-то из туземцев. Возможно — подкупленный настоящим врагом.
— Тему маори я предлагаю пока не затрагивать. Теперь вы, полковник. Извините за напоминание, но у вас был очень веский мотив. Как-никак, Квестинг собирался отобрать у вас ваши владения. А уж в бизнесе он, как метко выразился мистер Белл, собаку съел. Вы бы сильно выиграли от его смерти…
— Оставьте в покое моего отца! — снова вспылил Саймон. — Чего привязались!
— Замолчи, Саймон, — оборвал его полковник.
— … как, впрочем, — закончил мистер Фолс, — и остальные члены вашей семьи.
— Послушайте, Фолс, — не выдержал доктор Акрингтон, — вы ведь поверили этому письму, а из него ясно вытекает, что убийца — вражеский агент!
— Разумеется. Это и впрямь наиболее вероятно. Однако я вот к чему клоню. Мне кажется, что в данном случае про мотив следует вообще забыть. Если на то пошло, мотив имелся почти у каждого из нас. Давайте на минуту отвлечёмся и рассмотрим только голые факты.
— О Господи! — душераздирающе вздохнул Гаунт.
— Меня крайне занимают четыре совершенно необъяснимых обстоятельства. Сигнал на железнодорожном переезде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75