— Этого вполне достаточно, мистер Фокс. По словам мистера Батгейта, этот Малмсли — весьма одарённая и столь же тщеславная личность. Без сомнения, эта бедная девочка грозила раскрыть его секрет. Наверняка сказала, что сделает его всеобщим посмешищем, поведав всему свету, что он передрал картину Поля де Лимбурга. Должна тебе заметить, Родерик, что у Малмсли прекрасный художественный вкус. Картина — совершеннейшая прелесть. Помнишь, мы с тобой видели её в Шантильи?
— Помню, но должен со стыдом признаться, что не сразу распознал её в его изложении.
— Да, дорогой, это на тебя не похоже. Тут ты, конечно, сел в лужу. А что, мистер Фокс, предположим, что ваш Малмсли нарочно задержался в пятницу, чтобы одурманить Гарсию опиумом и подбить его на то, чтобы тот подстроил смертельную ловушку натурщице. Вы не исключаете такой вариант?
— Да, госпожа, это очень логично, — серьёзно произнёс Фокс, глядя на леди Аллейн с искренним одобрением. — Позвольте я возьму ваш бокал.
— Спасибо. А как насчёт Бейсила Пилгрима, Родерик?
— Что тебя интересует, мамуля?
— Я допускаю, что у молодого человека не все дома. Его папаша, Роберт Пилгрим — сумасброд, каких мало. По-моему, он вообще чокнутый, как Мартовский Заяц. А жена его — Господи, упокой её душу, — по-моему, приходилась ему не то кузиной, не то отдалённой роднёй. Отсюда и все их невзгоды. Сколько бедняжка ни рожала, все младенцы оказывались девочками. Бейсил стал первым и единственным мальчиком, но вот его бедная мать умерла при родах, не выдержав напряжения. А вскоре и у Роберта крыша поехала. Представляешь, в каких условиях воспитывался малыш. Ты не думаешь, что он может быть причастен к убийству?
— А Батгейт рассказал тебе про нашу беседу с Пилгримом? — в свою очередь спросил Аллейн.
— Как раз начал рассказывать, а тут вы пришли. На кого похож Бейсил? Не на Роберта, надеюсь?
— По-моему, нет. Но он и впрямь безумно влюблён.
— Да, в Сиклифф. Что она из себя представляет, Родерик? Современная и самостоятельная? Мистер Батгейт сказал, что она очень красива.
— Да, внешность у неё броская. Что-то в ней есть от авантюристки.
— Как по-твоему, она способна на убийство?
— Не знаю, мамуля. Ты понимаешь, что тебе уже давно пора спать, а мистеру Батгейту крепко влетит за болтовню?
— Мистер Батгейт знает, что я нема, как Великая Китайская стена. Верно, мистер Батгейт?
— Я настолько вас обожаю, леди Аллейн, — сказал Найджел, — что доверился бы вам, даже будучи убеждён, что вы — величайшая болтушка в мире.
— Вот видишь, Родерик, — расплылась леди Аллейн. — Ты меня совсем не знаешь. Что ж, пожалуй, мне и в самом деле пора на боковую.
* * *
Десять минут спустя Аллейн снова постучал в дверь материнского будуара.
— Заходи, мой дорогой, — позвал до боли родной высокий голос.
Войдя, Аллейн увидел, что мать сидит в постели в очках, читая книгу.
— Ты похожа на маленького сычика, — пошутил Аллейн, присаживаясь на край кровати.
— Ты уложил своих друзей? — спросила леди Аллейн.
— Да. Оба от тебя без ума.
— Лапочки. Я не слишком нескромно держалась?
— Чудовищно нескромно.
— Противный. А твой Фокс и впрямь очень милый.
— Да, мамуля. Послушай, дело крайне деликатное.
— Я знаю. Ну, как она?
— Кто?
— Не притворяйся, Родерик.
— Мы уже успели поцапаться. Я повёл себя как последний невежа.
— Зря ты так, Родерик. Ты не должен распускаться. А с другой стороны — кто знает. Как по-твоему, кто всё-таки совершил это ужасное преступление?
— Гарсия.
— Из-за того, что накурился опиума?
— Не знаю. Ты никому не расскажешь…
— Ну что ты, Родерик!
— Я знаю, мамуля, я просто так, на всякий случай.
— Ты передал ей моё приглашение?
— К сожалению, подходящий случай не представился. Я уеду на рассвете, мамочка.
— Поцелуй меня, Рори. Благослови тебя Господь, сыночек. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, моя родная.
Глава 14
О ЧЕМ ПОВЕДАЛА ВЕТКА
К семи утра, когда рассвет ещё только занимался, Аллейн и Фокс уже были в Татлерз-энде. Утро стояло промозглое и над одной из труб вилась сизая змейка дыма. Застывшая за ночь земля затвердела, а стройные ветви голых деревьев, казалось, сонно потягивались, словно стремясь пронзить свинцовое небо. В зябком воздухе пахло дождём. Полицейские прошли прямиком в студию. Карауливший её местный констебль, усатый мужчина весьма внушительных размеров, увидев Аллейна с Фоксом, заметно оживился.
— Давно дежурите? — осведомился Аллейн.
— С десяти вечера, сэр. Скоро меня уже сменят — часов в восемь, если все будет в порядке.
— Можете идти, — разрешил Аллейн. — Мы останемся здесь. Передайте суперинтенданту Блэкману, что я вас отпустил.
— Благодарю вас, сэр. Я тогда пойду домой. Если только…
— Что?
— Я хотел сказать, сэр, что хотел бы понаблюдать, как вы работаете… если не сочтёте это дерзостью с моей стороны.
— Бога ради — оставайтесь, пожалуйста. Как вас зовут?
— Слиго, сэр.
— Хорошо. Только обо всём увиденном помалкивайте. Договорились? — Слиго поспешно закивал. — Тогда пойдёмте.
Аллейн сразу прошагал к окну. Приподнял жалюзи и открыл окно. Выступавшая наружу часть подоконника заиндевела от ночного морозца.
— Вчера вечером, — сказал Аллейн, — мы заметили на подоконнике странные отметины. Заодно взгляните на этот табурет — видите эти следы?
— Да, сэр.
— Мы должны их замерить.
Аллейн извлёк из чемоданчика тонкую стальную линейку и аккуратно измерил расстояние между четырьмя едва заметными вмятинками. Фокс записал полученные данные в блокнот.
— Теперь взгляните на подоконник. Видите эти царапины?
Слиго присмотрелся и кивнул. Аллейн измерил расстояние между ними — все цифры с удивительной точностью совпали с предыдущими.
— Скульптура Гарсии была установлена на платформе с колёсиками, — пояснил Аллейн. — По словам Малмсли, Гарсия собирался закатить скульптуру в ящик, чтобы потом загрузить его в машину. Однако, судя по всему, Гарсия передумал. Я предполагаю, что он подставил к подоконнику этот высокий табурет и перекатил свою модель сначала на подоконник, а затем — в большой ящик, установленный в кузове фургона, который он подогнал задом вплотную к окну.
— Фургон, сэр? — переспросил Слиго. — Вы уверены, что он воспользовался именно фургоном?
— Заприте студию — мы обойдём её с другой стороны.
Снаружи, на подъездой аллее, Аллейн показал замёрзшие следы, оставленные шинами автомобиля.
— Бейли уже снял с них отпечатки, так что можно действовать смелее. Обратите внимание, что водителю пришлось поманеврировать — он не сразу поставил фургон так, как ему хотелось. А вот эти следы оставлены уже колёсами автомобиля, приехавшего за телом. Здесь, к сожалению, они сливаются. О, черт — дождь начинается. Нам только его не хватало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70