Замировский посмотрел на него с недоумением и переспросил:
— Батальоном?
— Так точно, товарищ полковник! Опыт имею. Словом, разрешите вступить?
Замировский на секунду задумался, точно решая, кого можно было бы послать в батальон. Но послать было некого…
— Давай, если ты… такой, — сказал он. — Давай! Хлопов, веди майора!
Прошло почти три часа с тех пор, как Федюнинский отправил Звягинцева в дивизию. Однако связи с Замировским все еще не было. Не возвращался и Звягинцев.
Каждые полчаса звонил, проверяя линию, Чекин. Федюнинский понимал, что тот хочет по голосу командующего угадать, не приближается ли роковой момент. Отвечал односложно: «Жди».
Звонили, докладывая обстановку, командиры соединений, из их донесений явствовало, что противник выдыхается и атаки его становятся слабее. Однако из 310-й дивизии никаких сообщений не поступало.
Звонок Замировского раздался в 14:30. Федюнинский поспешно схватил трубку.
— Товарищ командующий? — переспросил Замировский, хотя Федюнинский назвал себя, и по тону, каким командир дивизии произнес эти два слова, он понял, что самое страшное позади… — Отбросили противника! — кричал в трубку Замировский. — Примерно на километр отбросили!
— Ладно. Понял, — сдержанно ответил Федюнинский. — Если каждые два часа будешь отбрасывать врага на километр, то, надеюсь, к вечеру твой КП будет на положенном удалении от переднего края.
— Так точно, товарищ командующий! — крикнул Замировский. — У меня все!
— Погоди, — сказал Федюнинский, вспомнив о Звягинцеве. — Я тебе майора из штаба посылал. Добрался он до тебя?
— Добрался, товарищ командующий, боевой майор!
— Я тебя спрашиваю, не какой он, а почему не возвратился и не доложил обстановку? Когда он от тебя выехал?
— Не выехал он, товарищ генерал, — после короткой паузы произнес Замировский, — здесь он…
— Так какого же черта он там болтается, вместо того чтобы…
— Товарищ командующий, — сказал Замировский, — он не болтается… Он командование батальоном на себя принял.
— Что?! Кто разрешил?
— Я разрешил, Иван Иванович. Своей властью. Обстановка требовала. У меня комбат и комиссар из строя выбыли, а немцы в полутораста метрах от КП находились. Майор Звягинцев попросил разрешения принять командование, я разрешил.
— Час от часу не легче, — буркнул Федюнинский, — прикажи ему немедленно возвращаться!
— Не могу, он бой ведет, товарищ генерал! И… я просил бы вас оставить его у меня! Убыль командного состава огромная! Я его командиром полка сделаю, этого майора!
— Немедленно… — начал Федюнинский, но Замировский, боясь, что командующий сейчас бесповоротно решит судьбу Звягинцева, перебил его:
— Иван Иванович, простите, что прерываю, но он боевой командир, людей в атаку повел. Несправедливо такого командира в штабе держать!
— Ты моим штабом не распоряжайся! — оборвал его Федюнинский. — Ты считаешь, в штабе пентюхи должны работать? Ладно, после с этим майором решим. А пока задача одна — гони немца дальше!
Первой мыслью Федюнинского, после того как он положил трубку, было позвонить Чекину и сказать, что обстановка изменилась, что ГЭС взрывать не придется. Но он сдержал себя — ведь противник пока все еще находился в полутора-двух километрах от КП Замировского.
…К утру следующего дня все попытки врага прорваться к Волхову были отбиты. Из разведотделов соединений стали поступать сведения, что немцы прекратили атаки и, судя по всему, заняты перегруппировкой сил.
В девять утра Федюнинский сам позвонил Чекину, который уже более суток дежурил в здании ГЭС у телефона.
— Товарищ командующий, — доложил Чекин, — у меня все тихо. Пулеметной стрельбы не слышно. Обстрел прекратился…
— Вон оно что! — с добродушной усмешкой произнес Федюнинский. — Ты, видно, полагаешь, что я в Ташкенте сижу? Сам, что ли, не слышу, что тихо?.. Ну как, спать, наверное, хочешь? Ладно, оставь кого-нибудь за себя и возвращайся на НП.
— А если?..
— Не будет «если»! Возвращайся!
Федюнинский положил трубку. И только сейчас почувствовал, что смертельно устал…
В этот момент еще многого не знал командующий 54-й армией генерал-майор Федюнинский.
Не знал, что в эти часы 4-я армия под командованием генерала Мерецкова начала наступление на Тихвин. Не знал, что толщина льда на Ладоге достигла уже десяти сантиметров и близок тот долгожданный час, когда первая автомашина пройдет по зимней трассе — Дороге жизни Ленинграда.
Он знал только одно: Волхов удалось отстоять…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97