По большому счету, команда дилетантов. Однако... За фасадом внешнего бардака кто то очень умело дергает за ниточки. И провал двух из трех намеченных операций не остановил подготовку Кролля и компании. Похоже, на ракеты и на стоматолога не особенно рассчитывали. Соответственно, эти два варианта покушения могут оказаться дымовой завесой. Дополнительно отвлекающим фактором служит радиоаппаратура... И что в сухом остатке? Ни один из участников группы даже понятия не имеет, что реально делает Кролль и к чему вся их подготовка приведет... Уф ф! Тяжело... И как же мне в этой ситуации получить достоверную информацию? Единственная зацепка — микроавтобус либо серого, либо грязно белого цвета. Вернее, просто микроавтобус ГАЗ. Ибо перекрасить машину — пара пустяков, день работы... Искать его наугад бессмысленно. Значит, придется отслеживать места появления Луки и смотреть, не проявится ли где нибудь этот автомобильчик... Вот интересно, на фига я во все это влез?..»
Ответа на сей философский вопрос у биолога не нашлось.
* * *
Доктор Фишборн продемонстрировал профессору Брукхеймеру таблицу, в которой были указаны характеристики альфа фета протеина, почти год приходившего в институт Ласкера дипломатической почтой из Рима.
— Как вам такой стиль послания, коллега?
— А наш абонент поймет? — недоверчиво осведомился Брукхеймер.
— Должен, — насупился доктор. — Если у него аналогичная распечатка анализа, то не может не понять.
— Как вы намерены это сделать?
— Я скачал картинку на дискету и сегодня же вечером отправлю ее по Интернету с почты в другом районе города.
— Как он узнает, что материал пришел от нас?
— Укажу номер запроса, на который я отвечаю...
— Логично, — кивнул профессор.
— Думаю, быстрой реакции ждать не следует. Нашему контрагенту потребуется время для сравнения, оценки и ответа.
— И что вы ждете от него?
— Пока — проверочного сеанса связи. Дальше — посмотрим, — Фишборн извлек сигару.
— Я в этот уик энд отправляюсь порыбачить на яхте вместе с доктором Сайрусом из института Джона Хопкинса, — сообщил Брукхеймер. — Попробую узнать у него, как продвигаются работы по избирательным вирусам.
— Да, это тоже крайне интересно, — согласился Фишборн.
* * *
Редакция «Санкт Петербургского Часа Пик» , главным редактором которого трудилась Эмма Чаплина, располагалась в страшно неудобном здании. Без лифта. Да еще и на четвертом этаже.
Так что Евгений Гильбович взмок и проклял все на свете, пока затаскивал свое обрюзгшее жирное тело вверх по крутой и узкой лестнице.
Эмма не стала мариновать Железного Гомосека в предбаннике своего кабинета, как это она любила проделывать с большинством журналистов. Госпожа Чаплина неизменно давала понять посетителям, что у нее, супруги генерал полковника ФСБ и «акулы питерского пера», столько неотложных дел, что она с трудом находит минутку-другую для беседы. Пришедший на прием должен говорить коротко, по существу и не прерывать словоизвержений Эммы, кои она почитала за истину в последней инстанции. Осмелившихся возражать главный редактор всячески гнобила, нередко прибегая к негласной помощи мужа. Виктор Васисуальевич в средствах был неразборчив и злопамятен. Что нашло отражение даже в его внешности. Вытянутое личико генерала словно являло собой материальное воплощение старой русской пословицы — «Бог шельму метит».
Для Гильбовича было сделано исключение.
Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его прибытии.
Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно. Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на журналистско политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение «зет» питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли реагировать на попытки воплощения этих самых идей.
Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по американскому культурному центру из двух РПГ 26 «Аглень» , которую задумали и почти осуществили четверо национал большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось мало.
Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит Джонс.
— Женечка! — мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.
— Здрасьте, Эмма Иммануиловна, — Железный Гомосек тяжело плюхнулся в продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.
— Как хорошо, что ты нашел время зайти.
— Вы же сами пригласили, — буркнул Гильбович, у которого на вечер был запланирован поход в гей клуб со своим новым «пассием», которого Женечка подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического новообразования, гордо именуемого «молодежной партией».
— Да да да, — засуетилась Чаплина. — Мне срочно нужно обсудить с тобой некоторые вопросы...
— Много вопросов?
— Не очень.
— А тема?
— Беларусь.
— Я ей плотно занимался, — весомо заявил журналист, — и могу предложить кое какие наработки...
— Ты знаком с Артуром Выйским?
— Поэт вроде, — небрежно выдал Гильбович. — Пару раз видел...
— Именно поэт, — подтвердила Чаплина.
— И что вы из под него хотите?
— Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.
— Хе, он вам такого наговорит! — хихикнул Железный Гомосек. — Он же в контрах с Лукой, активный член оппозиции. С Худыко под ручку ходит.
— Кто это?
— Ну у, Эмма Иммануиловна! Худыко — это лидер «Народного Фронта».
— Сильная личность?
— Да не особо, — Женечка пожал плечами. — Они там все ни рыба ни мясо. Только орут... Выйский частушки про Лукашенко пишет, на митингах распевает. Он еще, по моему, в дурдоме лечился. То ли вялотекущая шизофрения, то ли добухался с приятелями до белой горячки... Но что то точно было. Ему ж поэтому лицензию на охотничье ружье не выдают. Он раз десять документы в милицию подавал. И все время отказы. Артур кричит, что это козни Луки, мол, хочет его без защиты оставить, но мне шепнули, что весь сыр бор именно из за того прошлого лечения.
— Да а? — разочарованно протянула главный редактор.
Перспективная статья могла обернуться излияниями психа, о чем не преминут упомянуть недруги «Часа Пик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Ответа на сей философский вопрос у биолога не нашлось.
* * *
Доктор Фишборн продемонстрировал профессору Брукхеймеру таблицу, в которой были указаны характеристики альфа фета протеина, почти год приходившего в институт Ласкера дипломатической почтой из Рима.
— Как вам такой стиль послания, коллега?
— А наш абонент поймет? — недоверчиво осведомился Брукхеймер.
— Должен, — насупился доктор. — Если у него аналогичная распечатка анализа, то не может не понять.
— Как вы намерены это сделать?
— Я скачал картинку на дискету и сегодня же вечером отправлю ее по Интернету с почты в другом районе города.
— Как он узнает, что материал пришел от нас?
— Укажу номер запроса, на который я отвечаю...
— Логично, — кивнул профессор.
— Думаю, быстрой реакции ждать не следует. Нашему контрагенту потребуется время для сравнения, оценки и ответа.
— И что вы ждете от него?
— Пока — проверочного сеанса связи. Дальше — посмотрим, — Фишборн извлек сигару.
— Я в этот уик энд отправляюсь порыбачить на яхте вместе с доктором Сайрусом из института Джона Хопкинса, — сообщил Брукхеймер. — Попробую узнать у него, как продвигаются работы по избирательным вирусам.
— Да, это тоже крайне интересно, — согласился Фишборн.
* * *
Редакция «Санкт Петербургского Часа Пик» , главным редактором которого трудилась Эмма Чаплина, располагалась в страшно неудобном здании. Без лифта. Да еще и на четвертом этаже.
Так что Евгений Гильбович взмок и проклял все на свете, пока затаскивал свое обрюзгшее жирное тело вверх по крутой и узкой лестнице.
Эмма не стала мариновать Железного Гомосека в предбаннике своего кабинета, как это она любила проделывать с большинством журналистов. Госпожа Чаплина неизменно давала понять посетителям, что у нее, супруги генерал полковника ФСБ и «акулы питерского пера», столько неотложных дел, что она с трудом находит минутку-другую для беседы. Пришедший на прием должен говорить коротко, по существу и не прерывать словоизвержений Эммы, кои она почитала за истину в последней инстанции. Осмелившихся возражать главный редактор всячески гнобила, нередко прибегая к негласной помощи мужа. Виктор Васисуальевич в средствах был неразборчив и злопамятен. Что нашло отражение даже в его внешности. Вытянутое личико генерала словно являло собой материальное воплощение старой русской пословицы — «Бог шельму метит».
Для Гильбовича было сделано исключение.
Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его прибытии.
Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно. Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на журналистско политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение «зет» питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли реагировать на попытки воплощения этих самых идей.
Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по американскому культурному центру из двух РПГ 26 «Аглень» , которую задумали и почти осуществили четверо национал большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось мало.
Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит Джонс.
— Женечка! — мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.
— Здрасьте, Эмма Иммануиловна, — Железный Гомосек тяжело плюхнулся в продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.
— Как хорошо, что ты нашел время зайти.
— Вы же сами пригласили, — буркнул Гильбович, у которого на вечер был запланирован поход в гей клуб со своим новым «пассием», которого Женечка подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического новообразования, гордо именуемого «молодежной партией».
— Да да да, — засуетилась Чаплина. — Мне срочно нужно обсудить с тобой некоторые вопросы...
— Много вопросов?
— Не очень.
— А тема?
— Беларусь.
— Я ей плотно занимался, — весомо заявил журналист, — и могу предложить кое какие наработки...
— Ты знаком с Артуром Выйским?
— Поэт вроде, — небрежно выдал Гильбович. — Пару раз видел...
— Именно поэт, — подтвердила Чаплина.
— И что вы из под него хотите?
— Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.
— Хе, он вам такого наговорит! — хихикнул Железный Гомосек. — Он же в контрах с Лукой, активный член оппозиции. С Худыко под ручку ходит.
— Кто это?
— Ну у, Эмма Иммануиловна! Худыко — это лидер «Народного Фронта».
— Сильная личность?
— Да не особо, — Женечка пожал плечами. — Они там все ни рыба ни мясо. Только орут... Выйский частушки про Лукашенко пишет, на митингах распевает. Он еще, по моему, в дурдоме лечился. То ли вялотекущая шизофрения, то ли добухался с приятелями до белой горячки... Но что то точно было. Ему ж поэтому лицензию на охотничье ружье не выдают. Он раз десять документы в милицию подавал. И все время отказы. Артур кричит, что это козни Луки, мол, хочет его без защиты оставить, но мне шепнули, что весь сыр бор именно из за того прошлого лечения.
— Да а? — разочарованно протянула главный редактор.
Перспективная статья могла обернуться излияниями психа, о чем не преминут упомянуть недруги «Часа Пик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80