Опричники уже не скрывают своих планов по полному физическому уничтожению оппозиции! И слова Олега Батурина — тому подтверждение! Начнут с камней, закончат гранатами! Уже сейчас, вы посмотрите, — Прутько указала пальцем на цепь милиционеров, — они готовы броситься, как цепные псы! А почему?! Да потому, что режим нас боится!!! Сатрапы!
— Са тра пы! Са тра пы!!! — вновь заорали в толпе.
— Тирана — на кол! — опять завизжала толстуха из «Солдатских матерей».
— И он еще собирается перед нами выступать! Мало ему невинно пролитой крови! Он хочет убедить нас разойтись и не мешать ему насиловать республику! Не позволим!!!
— Не е ет!!! — взревела толпа.
— Тирания не пройдет!!!
— Не пройдет!!! — поддержали митингующие.
— Мы — гаспадары сваей судьбы!
— Гас па да ры! Гас па да ры!! Гас па да ры!!! — заволновалась толпа.
* * *
Сидящий в кабине крановщика Рокотов на мгновение отвлекся от наблюдения за микроавтобусом и прислушался.
«Что они орут? Похоже на „Бу ра ти но! Бу ра ти но!!“... Идиотизм какой то. Песня „Скажите, как его зовут?“... Видимо, Лукич для них — типа Карабаса, руководитель КГБ — Дуремар. И так далее. А лидеры оппозиции — Пьеро с Мальвиной. Ладно, потом разберемся...»
— ...А теперь я передаю слово нашему другу из «Народного фронта»! — Прутько отступила на шаг и едва не свалилась с трибуны, промахнувшись мимо последней ступеньки.
— «Бэ эн эф»! «Бэ эн эф!» — радостно взревели молодые парни с красно белыми повязками на рукавах.
Стоящие в оцеплении омоновцы подобрались. После выступления кого нибудь из народнофронтовцев обычно начиналась драка.
* * *
Подъемный кран покачнулся и отъехал назад, выйдя за пределы сектора стрельбы.
Дипкунайте закусила губу.
Этого еще не хватало!
Мало того что по стройке шляется какой то псих и беспрепятственно взбирается на кран, так теперь строительный агрегат ушел в сторону.
Вейра проворно соскочила с козел и метнулась к распахнутому окну.
Кабинка крановщика была под прицелом только в том случае, если присесть слева у проема и положить ствол на подоконник. При этом снайперше пришлось встать на одно колено.
Дипкунайте глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
Резко сократился сектор обстрела площади, но это было не страшно. Она так и так контролировала радиус в полсотни метров вокруг микроавтобуса, куда залезли Кролль с Герменчуком.
Вейра навела перекрестье оптики на дверцу кабины и застыла.
Теперь она не промахнется.
Ей будет достаточно секунды. Пусть только этот придурок распахнет дверь. Тут же схлопочет пулю. И не одну. Дипкунайте нащупала указательным пальцем правой руки переключатель огня и перевела его в нижнее положение. Теперь «Энсфилд» должен был бить очередями по три патрона.
Стрела крана начала поворачиваться.
Снайперша переместила ствол немного левее.
Вместе со стрелой начала разворачиваться и кабинка. У Вейры появился шанс поразить мишень через внешнее остекление.
Кран сдвинулся немного вперед, и стрела остановилась.
Дипкунайте шепотом выругалась.
Прозрачная стенка кабины так и осталась невидимой. Перекрестье вернулось к точке по центру дверцы. А узкое поле зрения оптического прицела не позволяло Вейре увидеть, как подвижная тележка с болтающейся железобетонной плитой проехала по стреле три с половиной метра и остановилась над крышей микроавтобуса.
* * *
Дядя Женя перекрестился и положил мозолистую ладонь на рычажок с красным навершием.
— Ну, смотри, если что не так!
— Все так! — отрезал Рокотов. — Давай! — Крановщик опустил рычажок вниз.
Мощные стальные шестерни, удерживающие лебедку с тросом, разошлись в стороны. Освободившийся сверкающий трос на мгновение ослаб, затем туго натянулся — и двенадцатитонная плита обрушилась вниз. Взвизгнул бешено вращающийся блок, со щелчком лопнула одна из жил троса, кран качнуло назад, но противовесы погасили рывок и вернули ферму в исходное положение.
Удар пришелся точно по центру автомобиля. Тютелька в тютельку.
Дядя Женя действительно был мастер своего дела.
Плита буквально разрезала микроавтобус надвое вдоль. В стороны отлетели сорвавшиеся колеса, хлопнуло взорвавшееся мелкими осколками лобовое стекло, со звоном раздробило блок цилиндров мотора, вырвало из пазов и отшвырнуло боковую дверь. Бетонный прямоугольник прошел насквозь, ударился об асфальт и застрял вертикально в проделанной им же полуметровой выбоине.
Распахнулась левая дверца кабины, и на тротуар выпал лишенный обеих ног истошно вопящий обрубок.
Задняя стенка кузова со скрипом отвалилась от покореженного корпуса и зависла на переплетениях разноцветных проводов, являя миру искореженный, но все же узнаваемый огромный динамик.
Из отверстия люка ударил яркий сноп искр.
— Вот оно что! — заорал сообразительный Влад, быстро пришедший в себя после рывка крана назад. — Звуковой удар! Ну, сволочи! Все, дядя Женя, время!
Крановщик и сам понял, что с микроавтобусом было совсем не все в порядке. И что сброс на него двенадцати тонн бетона был абсолютно оправдан.
Работяга повернулся к Рокотову спиной и завел назад руки.
— Вяжи!
Биолог мгновенно перемотал запястья крановщика заранее приготовленной веревкой, развернул к себе и точным ударом ребром ладони расквасил дяде Жене нос.
— Достаточно! Ты извини, если что!
— Потом бутылку поставишь! — рявкнул работяга. — Ни пуха!
— К черту!
Рокотов выбил ногой нижний фрагмент остекления, сбросил вниз примотанную тройным узлом к стальному уголку веревку, бросил последний взгляд на напряженного дядю Женю и неожиданно весело ему подмигнул...
* * *
Герменчук почти лег на переднее сиденье «Газели», просунул руку под приборную панель и поставил в клеммы мощный предохранитель.
Кролль подсоединил штекера динамика, пробежал глазами по шкалам приборов, подключил дополнительный усилитель и наклонился, чтобы перевязать ослабевший шнурок на высоком десантном ботинке.
В эту секунду кусок железобетона размером шесть на два с половиной метра и толщиной в двадцать сантиметров ударил в крышу микроавтобуса. Ускорение свободного падения равняется девяти целым и восьми десятым метра в секунду за секунду. Так что двенадцатитонный груз врезался в цель с силой в сто семнадцать тысяч шестьсот ньютонов.
Плита прошла до асфальта так же легко, как раскаленный нож сквозь масло.
Кролля вдавило в пол и перемололо в фарш. От него остались лишь ноги и руки, по которым в дальнейшем его так и не опознали.
Герменчуку повезло меньше.
В момент удара он лежал вдоль сиденья, и плита отрубила ему ноги немного выше коленей. Обезумевший от страшной боли террорист смог распахнуть дверцу кабины, вывалиться наружу и отползти от искореженной машины почти на два метра, обдирая ногти о шершавый асфальт и подвывая на одной ноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Са тра пы! Са тра пы!!! — вновь заорали в толпе.
— Тирана — на кол! — опять завизжала толстуха из «Солдатских матерей».
— И он еще собирается перед нами выступать! Мало ему невинно пролитой крови! Он хочет убедить нас разойтись и не мешать ему насиловать республику! Не позволим!!!
— Не е ет!!! — взревела толпа.
— Тирания не пройдет!!!
— Не пройдет!!! — поддержали митингующие.
— Мы — гаспадары сваей судьбы!
— Гас па да ры! Гас па да ры!! Гас па да ры!!! — заволновалась толпа.
* * *
Сидящий в кабине крановщика Рокотов на мгновение отвлекся от наблюдения за микроавтобусом и прислушался.
«Что они орут? Похоже на „Бу ра ти но! Бу ра ти но!!“... Идиотизм какой то. Песня „Скажите, как его зовут?“... Видимо, Лукич для них — типа Карабаса, руководитель КГБ — Дуремар. И так далее. А лидеры оппозиции — Пьеро с Мальвиной. Ладно, потом разберемся...»
— ...А теперь я передаю слово нашему другу из «Народного фронта»! — Прутько отступила на шаг и едва не свалилась с трибуны, промахнувшись мимо последней ступеньки.
— «Бэ эн эф»! «Бэ эн эф!» — радостно взревели молодые парни с красно белыми повязками на рукавах.
Стоящие в оцеплении омоновцы подобрались. После выступления кого нибудь из народнофронтовцев обычно начиналась драка.
* * *
Подъемный кран покачнулся и отъехал назад, выйдя за пределы сектора стрельбы.
Дипкунайте закусила губу.
Этого еще не хватало!
Мало того что по стройке шляется какой то псих и беспрепятственно взбирается на кран, так теперь строительный агрегат ушел в сторону.
Вейра проворно соскочила с козел и метнулась к распахнутому окну.
Кабинка крановщика была под прицелом только в том случае, если присесть слева у проема и положить ствол на подоконник. При этом снайперше пришлось встать на одно колено.
Дипкунайте глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
Резко сократился сектор обстрела площади, но это было не страшно. Она так и так контролировала радиус в полсотни метров вокруг микроавтобуса, куда залезли Кролль с Герменчуком.
Вейра навела перекрестье оптики на дверцу кабины и застыла.
Теперь она не промахнется.
Ей будет достаточно секунды. Пусть только этот придурок распахнет дверь. Тут же схлопочет пулю. И не одну. Дипкунайте нащупала указательным пальцем правой руки переключатель огня и перевела его в нижнее положение. Теперь «Энсфилд» должен был бить очередями по три патрона.
Стрела крана начала поворачиваться.
Снайперша переместила ствол немного левее.
Вместе со стрелой начала разворачиваться и кабинка. У Вейры появился шанс поразить мишень через внешнее остекление.
Кран сдвинулся немного вперед, и стрела остановилась.
Дипкунайте шепотом выругалась.
Прозрачная стенка кабины так и осталась невидимой. Перекрестье вернулось к точке по центру дверцы. А узкое поле зрения оптического прицела не позволяло Вейре увидеть, как подвижная тележка с болтающейся железобетонной плитой проехала по стреле три с половиной метра и остановилась над крышей микроавтобуса.
* * *
Дядя Женя перекрестился и положил мозолистую ладонь на рычажок с красным навершием.
— Ну, смотри, если что не так!
— Все так! — отрезал Рокотов. — Давай! — Крановщик опустил рычажок вниз.
Мощные стальные шестерни, удерживающие лебедку с тросом, разошлись в стороны. Освободившийся сверкающий трос на мгновение ослаб, затем туго натянулся — и двенадцатитонная плита обрушилась вниз. Взвизгнул бешено вращающийся блок, со щелчком лопнула одна из жил троса, кран качнуло назад, но противовесы погасили рывок и вернули ферму в исходное положение.
Удар пришелся точно по центру автомобиля. Тютелька в тютельку.
Дядя Женя действительно был мастер своего дела.
Плита буквально разрезала микроавтобус надвое вдоль. В стороны отлетели сорвавшиеся колеса, хлопнуло взорвавшееся мелкими осколками лобовое стекло, со звоном раздробило блок цилиндров мотора, вырвало из пазов и отшвырнуло боковую дверь. Бетонный прямоугольник прошел насквозь, ударился об асфальт и застрял вертикально в проделанной им же полуметровой выбоине.
Распахнулась левая дверца кабины, и на тротуар выпал лишенный обеих ног истошно вопящий обрубок.
Задняя стенка кузова со скрипом отвалилась от покореженного корпуса и зависла на переплетениях разноцветных проводов, являя миру искореженный, но все же узнаваемый огромный динамик.
Из отверстия люка ударил яркий сноп искр.
— Вот оно что! — заорал сообразительный Влад, быстро пришедший в себя после рывка крана назад. — Звуковой удар! Ну, сволочи! Все, дядя Женя, время!
Крановщик и сам понял, что с микроавтобусом было совсем не все в порядке. И что сброс на него двенадцати тонн бетона был абсолютно оправдан.
Работяга повернулся к Рокотову спиной и завел назад руки.
— Вяжи!
Биолог мгновенно перемотал запястья крановщика заранее приготовленной веревкой, развернул к себе и точным ударом ребром ладони расквасил дяде Жене нос.
— Достаточно! Ты извини, если что!
— Потом бутылку поставишь! — рявкнул работяга. — Ни пуха!
— К черту!
Рокотов выбил ногой нижний фрагмент остекления, сбросил вниз примотанную тройным узлом к стальному уголку веревку, бросил последний взгляд на напряженного дядю Женю и неожиданно весело ему подмигнул...
* * *
Герменчук почти лег на переднее сиденье «Газели», просунул руку под приборную панель и поставил в клеммы мощный предохранитель.
Кролль подсоединил штекера динамика, пробежал глазами по шкалам приборов, подключил дополнительный усилитель и наклонился, чтобы перевязать ослабевший шнурок на высоком десантном ботинке.
В эту секунду кусок железобетона размером шесть на два с половиной метра и толщиной в двадцать сантиметров ударил в крышу микроавтобуса. Ускорение свободного падения равняется девяти целым и восьми десятым метра в секунду за секунду. Так что двенадцатитонный груз врезался в цель с силой в сто семнадцать тысяч шестьсот ньютонов.
Плита прошла до асфальта так же легко, как раскаленный нож сквозь масло.
Кролля вдавило в пол и перемололо в фарш. От него остались лишь ноги и руки, по которым в дальнейшем его так и не опознали.
Герменчуку повезло меньше.
В момент удара он лежал вдоль сиденья, и плита отрубила ему ноги немного выше коленей. Обезумевший от страшной боли террорист смог распахнуть дверцу кабины, вывалиться наружу и отползти от искореженной машины почти на два метра, обдирая ногти о шершавый асфальт и подвывая на одной ноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80