Она улыбнулась, он не ответил на ее улыбку. Она только что доела рогалик и сунула руку в сумку за новым. Откусила от него хрустящие рожки, а остальное протянула Чессеру. Марен всегда так делала. Однажды в Шантийи она купила сорок штук и методично обгрызла у них кончики. Чессер не взял протянутый рогалик, и она спросила:
– Что случилось?
– Ничего, – промямлил он.
Он неловко сидел на краешке скамейки, уперев локти в колени и закрыв лицо ладонями. С губ у него упала капля, и на асфальте между ступнями появилось темное пятнышко, Чессер не мог оторвать от него взгляда. Что за сволочной выдался денек! Идиотская женитьба, французские поверенные, автобус и, наконец, этот мошенник-швейцарец. И все на пустой желудок.
Хуже не бывает. В Систему ехать незачем: он не сможет заплатить за пакет, который обещал ему Коглин. Все кончено. Даже поесть не на что. Негде остановиться. Это не временные трудности, это катастрофа. Что он скажет Марен? Займет у кого-нибудь денег? У кого? В отчаянии он вспомнил об Уивере. Уивер теперь миллионер. Господи, как быстро Они скатились на дно.
Марен поднялась и встала над ним, протягивая ему рогалик. Он не взял. Тогда она опустилась на корточки и поднесла к его рту кусочек. Кажется, она понимала, в чем дело.
– Съешь немного. Вот увидишь, полегчает, – сказала она мягко.
Он неохотно открыл рот. Откусил. Вкусно. Она скормила ему по кусочкам весь рогалик. Чессер доел и заметил ее влюбленную улыбку. Он скривил губы.
Марен губами сняла крошку у него с подбородка и, не вставая с корточек, протянула ему обе сумки. Он запустил руку в одну и достал еще рогалик. Прежде чем проглотить его, он дал Марен объесть концы.
– Возьми еще, – настаивала она, держа перед ним сумки.
– Нет.
Он решил, что пора ей рассказать.
– Ну, милый, возьми еще один.
Он уступил. Сунул руку в другую сумку.
В ней не было рогаликов. Ничего похожего. Он на ощупь понял, что там лежит, но это было настолько невероятно, что он не поверил, пока не увидел собственными глазами.
Алмазы!
Черт возьми, полная сумка алмазов.
И не просто камней, а ограненных, на любой вкус.
Чессер потерял дар речи.
– Пока ты был в банке, я тоже сходила в банк. – Объяснила Марен.
– Я думал, тебе наплевать на алмазы.
– Наплевать. Когда они на пальцах и в ушах. Но мне сказали, что в них выгодно вкладывать деньги.
– Это я тебе сказал.
– Может, и ты. Но я раньше тебя это знала.
– От кого?
– От Жана-Марка.
Марен скупала бриллианты и потихоньку переправляла 1 Швейцарию, в банковский сейф. Первый камень ей подарил Жан-Марк. Остальные купила сама. Марен была уверена, что об этом не знает никто, даже пронырливые французские поверенные.
Чессер взял сумку с бриллиантами и взвесил на руке. Фунтов пять. Одиннадцать тысяч карат. От десяти до пятнадцати миллионов долларов, в зависимости от качества камней.
Он взял один. Пять карат, бриллиантовая огранка. Алмаз радужно блеснул на солнце. Чессер осмотрел его и остался доволен. Положил обратно и потянулся к следующему.
И тут он его увидел. На самом видном месте, сверху. Чессер на мгновение оторопел, но пальцы сами вынули камень из сумки. Он узнал его сразу.
Овальной огранки, сто семь целых четыре десятых карата. Работы Вильденштейна. Безупречный.
«Мэсси».
Чессер не в силах был поднять глаза на Марен. Он посмотрел камень на просвет, словно разгадка была внутри.
Только теперь он сообразил, что Марен с самого начала знала о замыслах Мэсси – знала и могла предотвратить.
Он вспомнил ее давние слова о лжи. Ей, мол, так дорог его покой, что она готова солгать – по крайней мере, в малом – лишь бы его сохранить. Но разве это малое? Это большая и серьезная ложь.
Не больше и не серьезней его собственного обмана – той ночи с леди Болдинг. Чессер заподозрил, что именно в ту ночь бриллиант перешел из рук в руки. От Мэсси к Марен. Той самой ночью. Он вспомнил, как Марен поднималась по лестнице в полупрозрачном голубом одеянии, с невинным стаканом молока и невинным бутербродом в руках.
Но почему Мэсси отдал ей бриллиант? Чем Марен заслужила столь дорогое выражение признательности? Наверное, она бросила вызов Мэсси, рассказала ему, что знает или подозревает, и угрожала оглаской. Мэсси дал ей камень в обмен на обещание не вмешиваться и дать довести дело до конца. Тогда все становится понятным. Такое соглашение вполне отвечало желанию Марен продлить удовольствие. Не в ее интересах было открывать это Чессеру: узнай он, что Мэсси его обманул, он отказался бы от ограбления. Марен Промолчала и получила бриллиант – помимо вожделенного риска.
Конечно, могли быть и другие объяснения, но Чессер не стал раздумывать о них. Это было слишком мучительно. Он оторвал взгляд от камня и посмотрел на Марен, прямо ей в глаза. Она была его жена, мать его будущего ребенка. Он ее любил.
– Вот этот просто чудо, – сказал он. – Как ты.
ГЛАВА 31
А за две с половиной тысячи миль к югу в свободном африканском государстве Момби проснулся и увидел над собой облупленный потолок тюремной камеры революционер Харридж Уивер.
Он еще чувствовал себя усталым, но проворно поднялся и увидел, что брат Спенсер, который его охранял, сидит на корточках у противоположной стены, зажав между колен автоматическую винтовку. Уивер спросил, сколько времени.
– Я только-только собрался тебя будить, – сказал брат Спенсер. – У тебя, парень, видать часы в голове.
Уивер кивнул. Он и вправду считал, что способен полностью контролировать свой мозг. Тем не менее секунду назад он проснулся со странным чувством: будто он совсем в другой тюрьме и не по собственному желанию. Уивер не подал вида, что испугался, но облегченно вздохнул, заметив у стены брата Спенсера.
Он спал, не снимая ботинок, только распустив шнурки. Теперь он затянул и завязал их узлом. На время переговоров Уивер мог остаться в президентском дворце, но рассудил, что надежнее будет подождать в камере, рядом с товаром. Товар. Именно это нейтральное, ни о чем не говорящее слово он предпочел всем другим.
Уивер побрел к стоящему в углу ведру. Плеснул себе на лицо и на голову и окончательно пришел в себя. Полотенца не было, но на горячем африканском солнце он быстро обсох.
Он выглянул в коридор и увидел, что в проходе дежурят братья Уильям и Дэвис, а в камере напротив стерегут товар еще двое братьев. Все с автоматами в руках. На помощь Уиверу приехали двенадцать братьев. Четверо из Бей-Сити, шестеро из Нью-Йорка и двое со Среднего Запада. Профессионалы высокого класса, преданные делу до конца.
Чтобы склонить на свою сторону президента Бобу и кабинет министров, Уиверу понадобился день и две ночи. С Бобу, тощим человечком с аппетитом великана, лучше было договариваться наедине. Дело в том, что премьер-министр Мошиба и трое советников склоняли его каждый на свою сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86