Я улыбнулся. Гарвальд — это ее друг, тот, что летает в районе Суэцкого канала. Когда он приедет, Уилкинс будет для меня потеряна. И даже приказ короля не остановит ее.
— Не волнуйтесь. Если я задержусь, закройте контору и отдайте ключ Фиску. Передавайте привет Гарвальду. Скажите ему, что пора из вас наконец сделать настоящую женщину.
На другом конце фыркнули и повесили трубку.
Я поднялся из-за столика, стоящего у окна, за которым я сидел во время разговора, и пошел в ванную. Закрыв за собой дверь, я увидел Говарда Джонсона, сидящего на крышке унитаза. Он курил сигарету и ухмылялся, правда, совершенно беззлобно.
— И сколько времени ты уже здесь?
— Вот глупый вопрос.
Я подошел к умывальнику и, не спуская с Джонсона глаз, пустил воду, чтобы помыть руки.
— Как рука?
— Перелома не было, сильное растяжение. А сейчас она почти как новая. Интересно поговорил со своей Уилкинс?
— Да. Ее жених возвращается. Это значит, мне на время придется закрыть контору. — Я быстро помыл руки, шагнул к вешалке для полотенец и взял одно. Я ничего не мог поделать — у телефона лежали мои записки по поводу слайда. Я также ничем не мог помочь себе, потому что в левой руке Джонсон держал сигарету, а в правой — пистолет.
— Ну как, помылся, малыш? — спросил он.
— Конечно. — Я бросил полотенце на вешалку, и оно комком упало на пол.
— Хорошо, — сказал он. — Впрочем, не стоит волноваться.
Они еще не пришли к окончательному решению относительно Шпигеля. Мои инструкции ограничены.
— Я должен быть благодарен за эти маленькие уступки.
— Вот правильно. — Он шагнул ко мне. — Повернись.
Я повернулся. Вам ничего не удастся сделать против десяти пуль, если вы, например, сидите в узкой лодке. Он ударил меня по затылку, и я погас, точно высоковольтная лампочка, испустившая дух.
Глава 12
Методы Борджиа
Казалис провел меня через черный вход дома тридцать пять по улице Фобур-Сент-Оноре и оставил одного в чердачной комнате, где недавно переклеивали обои. В комнате стояли два сосновых стула, все в пятнах от побелки, которой красили потолок. Таких, как я, не пускали через главный вход. Значит, у этого места была дурная репутация. Но все же я делал успехи.
В последний раз через задний вход меня проводили в посольство — дом, расположенный на той же улице, только под номером 37.
Я сидел и смотрел, как паук обматывает клейкой нитью муху, попавшую в паутину, словно он только что придумал новый способ изготовления шаров для гольфа. Я выкурил одну сигарету, и тут пришел Мэнстон. На нем был пиджак для утренних визитов и полосатые брюки, а также светло-серый галстук и булавка с жемчужиной. Он казался раздраженным. Его волосы сохранили светлую краску. Выглядел он великолепно.
Мэнстон подмигнул мне и спросил:
— Что ты можешь сказать о югославских винах?
— Не так уж много. А где Сатклифф?
— Мы держим его подальше от тебя: беспокоимся за его давление.
Я кивнул:
— Может, тебе будет интересно узнать, что Говард Джонсон нанес мне визит в отеле?
— И что он забрал?
— Ничего.
На самом деле он смылся с моими записями по поводу слайда, которые надиктовала мне Уилкинс. Но у меня хорошая память.
Мэнстон посмотрел на меня долгим взглядом, постукивая сигаретой о крышку золотого портсигара.
Затем понимающе произнес:
— Ну конечно. И что же ты хочешь?
— Меня нанял Малакод, чтобы я следил за миссис Вадарчи и Кэтрин Саксманн. В то же время я работаю и на вас, делая то же самое. А у меня создалось впечатление, что я охочусь за призраками.
Мэнстон усмехнулся:
— Мы все этим занимаемся. Гоняемся за призраками.
— В таком случае я отказываюсь от работы.
— Ты отказываешься работать на нас и на Малакода или только на нас?
— На вас. Если вам нужна самая обычная слежка, возьмите какого-нибудь парня попроще. А я уже вырос из этого, к тому же у меня слишком высокий коэффициент интеллекта.
— Ты мне симпатичен. И я испытываю те же чувства, что и ты.
— Но на более высоком уровне. Либо я вам нужен, либо нет.
Мэнстон улыбнулся:
— Как я мудро поступил, держа Сатклиффа подальше. Он просто не понимает таких, как ты. Даже после стольких лет работы.
— Ну а ты-то сам?
— Мне кажется, понимаю.
— И что же за этим последует? — поинтересовался я.
Он долго изучал гравировку, украшающую золотой портсигар, а затем произнес:
— Это дело относится к категории «очень секретно». Давай так, ты задаешь вопросы, а я буду решать, на какой из них отвечать.
Я зажег сигарету и посмотрел на паука, который все еще возился с мухой. Теперь я точно знал, что она чувствует.
Я решил ткнуть в середину, а затем попытаться дойти до того или иного конца.
— Старый Бэлди, кок на «Комире»?
— Он из Западной Германии, работает на компанию Шпигеля.
— Компания Шпигеля и вы охотитесь за одним и тем же?
— Да.
— А почему не в сотрудничестве?
Он состроил гримасу:
— Мы бы сотрудничали, имей наше руководство хоть каплю здравого смысла. Но это качество редко встречается у работников госдепартамента. Никакого доверия. Профессиональная гордость. Мы все хотим добраться до цели первыми и своими силами. Малакод озабочен тем же.
— Игра ведется против частных лиц?
— Отчасти.
— А они действуют по политическим соображениям?
— Возможно.
— Это всего лишь упаковка. А что внутри? Исчезнувший Гойя?
Он изобразил на лице полуулыбку, а затем сказал:
— Думаю, ты бы назвал это произведением искусства.
— Значит, точка, — заключил я. — Ну хорошо, если эта дверь заперта, попытайся рассказать мне что-нибудь о том парне с «Комиры», типичном Зигфриде. Недурной игрок в гольф, насколько я понял. И неплохо работает кулаками.
— Он также отлично дерется на рапирах и саблях. В теннисе — уровень Уимблдона, в плавании — Олимпийских игр, к тому же имеет два оксфордских диплома первой степени, но ты бы не смог выследить его ни под одним именем. И никогда не позволяй ему загнать тебя в угол. Он убьет тебя со смехом и прочтет заупокойную проповедь на том языке, на каком пожелаешь, включая санскрит.
— Дальше. Стебелсон?
— Несерьезная фигура. Он, возможно, надеется в конце концов перехитрить Малакода, если повезет. Да ты сам, наверное, догадался об этом?
— Мои дурацкие мозги предполагали нечто подобное. Кэтрин?
— Возможно, она хочет того же. Но она быстро меняет свои привязанности. Мне кажется, она ждет момента, когда сможет решить, на кого поставить. Пока что она делает ставку на тебя.
— Я скажу тебе, что она делает. Я всего лишь следил за ней по бумажкам, по клочкам бумаги, которые она оставляла, пересекая пол-Европы. И я удивлен, что она не дала мне возможности последовать за ней в Венецию, если, конечно, именно туда направилась «Комира».
— Нет, она не бросила тебя. Она хочет, чтобы ты продолжал свое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62