— Это он?
— Да.
— Если бы он спустился к лодке, мы могли бы помочь ему.
Может, даже спасти. Санта-Мария, только посмотрите на его бок!
Но я не стал смотреть, потому что уже видел это.
— Он прятался поблизости, наблюдал за ними, потом, когда они уехали, вернулся обратно, думая, что, может быть, что-то найдет! Он не думал, что рана серьезная, или не верил в это.
Северус подошел к столу, посмотрел на телефон, затем тронул его пальцем:
— Наверное, он звонил кому-то. На телефоне кровь. Звал на помощь?
— А может, передавал информацию?
Но, пожалуй, Бэлди, скорее всего, просил помощи, иначе зачем бы он начал что-то записывать, если бы не ждал кого-то?
— Что будем с ним делать? — спросил Северус.
— Оставим здесь. Заметать следы — не наша забота. Бедняга.
Северус отвернулся от стола и сочувственно кивнул. Я увидел, как непроизвольно мигнуло его веко, как он откинул назад прядь черных сальных волос, и в этот миг раздался грохот, такой, как будто тронулся лед на озере. Северус пошатнулся, издал высокий, почти животный крик и повалился на землю.
Вряд ли в тот момент я был способен размышлять хладнокровно, но уроки старины Миггса пошли мне впрок. В неподвижную мишень легко попасть с трех ярдов. Но если мишень летит в вашу сторону, у вас могут возникнуть трудности с меткой стрельбой. Стань летящей мишенью.
Я нырнул к ней, она выстрелила и отстрелила мне правый каблук, хотя тогда я не понял этого. Добрые полсекунды я смотрел на нее, а потом выстрелил в землю в ярде от нее и, проехавшись животом по каменным плиткам, затормозил, пытаясь схватить ее за лодыжки. На ней было синее платье с белым воротником и манжетами, прямо-таки как у церковной сиделки, и белая высокая шапка, вроде тех, какие носят жокеи, а ее широкое, добродушное некогда лицо было искажено жаждой убийства. Может быть, она в самом деле любила своего Шпигеля и просто хотела отомстить, а может быть, была такой же фанатичкой, как Бэлди.
Так или иначе, но у нее была определенная цель, и она выстрелила снова, моя левая нога внизу стала горячей и мокрой, и в тот же момент мои руки вцепились в ее лодыжки. Фрау Шпигель, или фрау Меркатц, свалилась на меня точно обрушившийся дом, набитый сотнями шипящих, когтистых кошек. Я предоставил ей возможность шипеть и царапаться, а сам тем временем перевернулся, вынырнул из-под ее туши и схватил за правое запястье.
Она пыталась вырваться, брыкаясь ногами, коленями, царапаясь ногтями левой руки, и вцепилась зубами в мою куртку, прихватив заодно и кожу на правом плече.
Но я резко вывернул ее руку, и она, вскрикнув от боли, ослабила хватку зубов. Пистолет отлетел в сторону и не мог пригодиться никому из нас, и тут она ударила меня кулаком. Мы поднялись на ноги одновременно. Впервые в своей жизни, глядя на женщину, я не собирался быть с ней милым, учтивым и вежливым. Мне не хотелось бороться с дикой кошкой с Урала, весившей сто девяносто фунтов. Я с размаху ударил ее в челюсть. Ее голова откинулась назад, и фрау Шпигель, дернув головой, рухнула на пол.
Она лежала на полу, хрипло дыша и явно без сознания. Я поднял ее пистолет и подошел к двери. Снаружи никого не было.
Затем вернулся. Я уже ничем не мог помочь Северусу. Я чувствовал тошноту и дрожь.
Мне не было жаль фрау Шпигель. Она лежала без сознания, и сейчас ее вряд ли могло что-либо смутить. Я тщательно обыскал ее. Обыскал я и Бэлди. Но в отношении него я испытывал искреннюю горечь. Я не нашел у него ничего. Да и у фрау Шпигель немного. В кармане — маленький кошелек. Кроме нескольких бумажных лир, в нем лежала плоская круглая коробочка размером с монетку в полкроны. Легко отвинтив крышку, я обнаружил внутри штук десять белых таблеток. Я взял коробочку, так как догадывался, какие таблетки это могли быть, и не такие уж они были безопасные. Их нужно отдать на экспертизу.
Задрав левую штанину, я обмотал рану, кровоточащую, но не опасную, полотенцем, умылся в кухне над раковиной. Куда хуже обстояло дело со следами зубов на моем плече — придется сделать инъекцию против столбняка и понадеяться, что Веритэ не станет ревновать.
Из холла я позвонил в отель. Я не сообщил Веритэ подробностей. Велел уложить вещи, отправиться на Римскую площадь и взять там машину, чтобы мы могли уехать из Венеции. Только сказал, что хочу как можно скорее повидаться с герром Малакодом.
Спускаясь вниз к лодке, я почувствовал, что хромаю, и только тут заметил отсутствие правого каблука.
Ее лодка была привязана возле нашей. Фрау Шпигель действовала профессионально. Она выследила Бэлди и, увидев нашу лодку, приготовилась к встрече. Я вынул из днища ее лодки затычку, посмотрел, как вода бежит внутрь, а затем отчалил от берега. Я двинулся по каналу Трепорти, и примерно через полчаса меня стошнило. Пройдет немало времени, прежде чем я смогу забыть крик несчастного Северуса.
Глава 15
Дважды уволенный
Вернувшись в Венецию, я оставил лодку возле улицы Гарибальди, а затем направился прямо к «Роял Даниэли».
В фойе нашел телефон и заказал Лондон. Я не застал ни Сатклиффа, ни кого-то знакомого и поэтому сообщил открытым текстом:
— "Инспектор". Северус мертв. Я уезжаю. Для получения новых инструкций я позвоню сегодня вечером.
На другом конце провода ответили:
— Спасибо, — и затем положили трубку.
Последующие события развивались стремительно. Я встретил Веритэ на Римской площади, которая находилась возле вокзала, а затем мы выехали к венецианской автостраде.
Веритэ обо всем заранее договорилась с водителем такси и, как я узнал позже, сделала уйму звонков. Она была такой же трудолюбивой, как и Уилкинс, и имела такой же дар не приставать с вопросами в самый неподходящий момент. Мне же совсем не хотелось разговаривать. У меня было о чем подумать.
Мы отправились на север в Тревизо, затем пересекли Тренто и поднялись к Больцано. Там, расплатившись с водителем, час просидели в привокзальном буфете. Потом пересели в сине-белый «роллс-ройс», у которого на заднем сиденье находился бар.
Я выпил большой стакан виски с содовой "и тут же заснул. Проснулся, когда на перевале Бреннена нас остановили таможенники.
Судя по тому, что нам больше не попались таможенники, мы не выезжали за пределы Австрии, и в десять вечера машина, свернув, оказалась на частной дороге, петляющей между соснами.
Было слишком темно, и я слишком устал, чтобы интересоваться местностью, впрочем, догадывался, что этот охотничий домик в горах, или шале, у которого мы остановились, принадлежал Малакоду.
Толстая старушка с приветливым лицом принесла мне в спальню тарелку сандвичей с копченой рыбой и полбутылки «Шабли», а когда я покончил с едой, пришла Веритэ.
— Я должна взглянуть на твою ногу.
— Она заживет до утра. Где это мы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62