Азалия удушающе пахнет — Ее цветы для крошки-колибри.
Не могу прочесть я ни слова На грудке у воробьихи, Хоть она и подходит близко, Чтобы все прочесть я сумела.
Вода темна, молчалива, Пьют ее корни деревьев.
В трех местах она наружу выходит Среди скал и одно обретает русло
Пестрый цветочный коврик За сине-зеленой скалою, Стеклом блестящей на солнце.
Страж мой, синичка, пропела Над вратами этого Дома, Среди мхов, близ травы, Молчанье хранящей.
Высохло сердце мое, Ибо стара я стала.
Сколько же лет белым Цветом цвела здесь азалия эта?
Сколько же лет струится Молчаливый этот источник?
Дождь будет завтра, И завтра мне сюда не подняться.
Внизу я дождь буду слушать И думать о птицах здешних, Бесстрашных и осторожных В зарослях лавра, в кустах душистых, На ветвях азалии старой, В тени огромных деревьев этих, Что пьют тишину и молчание леса.
РУЧЕЙ СИНШАН
Автор: Пик из Дома Желтого Кирпича и Общества Искателей Синшана
Думая о быстром ручье, бегущем Меж берегами нависшими, Под дубами, ольхой и ивами, Под деревьями земляничными И под благородными лаврами; Думая о прозрачной воде, струящейся Над пестрою галькой, выстлавшей русло, Что после излучины на равнину выходит, Стекая по склону в тени мощных лавров, И снова, петляя, в холмах исчезает, Спускается в небольшую лощину; Думая о быстром ручье, о прозрачной воде В чужом краю, в сухие месяцы осени, Я, конечно, в голос заплачу и в комок сожмусь, Мечтая всем сердцем вдохнуть аромат этих лавров.
И мечты мои станут этой водою, А душа моя — камнем в струях этой воды бегущей.
ПЕСНЬ, ПОСВЯЩЕННАЯ РУЧЬЮ СИНШАН
Автор: Ярость из Синшана
И вот я здесь.
И вот я вернулась туда, Где вода из-под скал На поверхность выходит.
Вот он, знакомый источник С прозрачной водой, что струится Среди темных камней, Среди скал голубых — в Долину.
И вот я здесь, у истоков Самой чистой воды в Долине.
Со мною рядом колибри С серою грудкой, с хвостом зеленым, С горлышком красным.
Колибри со мною рядом Охотится, крылышками трепещет.
И вот я здесь, Где вода из тьмы подземелья На поверхность выходит.
Со мною рядом колибри В своем одеянии пестром — Висит над водой, ясноглазый, Лишь крылышки мелко трепещут
ВОСЕМЬ ИСТОРИЙ ЖИЗНИ
Истории жизни — популярный в Долине жанр. Биографии и автобиографии часто записываются и передаются в хейимас или в какое-нибудь Общество в качестве ценного подношения, подарка. Будучи в большинстве своем довольно банальными, они тем не менее являют собой как бы «стержень» или пересечение личного, индивидуального, кем-то конкретным прожитого исторического отрезка времени с общественным, безличным циклическим временем-бытием, некое соединение временного и вечного, некий священный акт.
Самая большая часть данной книги, история жизни Говорящего Камня, представляет собой автобиографию. А в этой главе собраны более короткие истории, и в них звучит целый хор голосов мужчин и женщин, жителей Долины, старых и молодых.
«Поезд» семилетнего Достаточно из Синшана — типичная краткая автобиография, преподнесенная автором в дар хейимас своего Дома: история эта повествует об очень важном событии из жизни мальчика, который искренне считает, что читатель тоже непременно ощутит его значимость для жизни Долины.
«Она Слушает» (или «Слушающая женщина») была преподнесена хейимас Змеевика в Синшане в день получения ее автором среднего имени, того самого, которое человек носит всю свою взрослую жизнь, пока не получит последнее имя.
Как и многие автобиографии, не претендующие на звание литературного произведения, эта история написана от третьего лица.
В «Джунко» автор пользуется третьим лицом, рассказывая о себе самом в прошедшем времени, а в настоящем времени пишет от первого лица. Описанные здесь неудачные поиски некоей мечты духовно сильным героем представляют собой кульминационный момент данной истории — и жизни автора.
«Светлая пустота ветра», переданная Кулкунной из Телины в свою хейимас, — это описание того, что мы бы назвали бестелесным или послежизненным опытом; она изображает умирание человека как центральный момент жизни. Поскольку жизнь его была все-таки спасена Целителями (как живыми, так и уже умершими), Кулкунна сразу же вступил и сам в Общество Целителей; он чувствовал, что должен отдать некий неоплатный долг. А вот в конце той истории, которая рассказана Говорящим Камнем, мы видим совсем другую сторону подобных отношений: Целитель, спасший человеку жизнь, становился в результате полностью ответственным за эту жизнь — как и родители, которые произвели данного человека на свет. Долг и кредит в Обществе Целителей — это дело жизни и смерти, очень серьезное дело.
«Белое Дерево» — единственная простая биография во всей этой группе историй. Если чей-то друг или родственник считает, что нерасказанная история жизни этого человека заслуживает того, чтобы ее рассказали, то можно поступить так, как поступил автор «Белого Дерева», написанного после смерти основного действующего лица.
«История третьего ребенка», подписанная Пятнистым Козлом из Мадидину, однако рассказанная от первого лица, возможно, представляет собой исполненную мести и иронии биографию, которая выдается за автобиографию; или же, возможно, это чистый вымысел; или же нечто среднее между тем и другим. Вольная форма подобного «верлибра» использовалась также для плачей, сатир и фривольных песенок.
«Пес у дверей» — это запись видения, которое началось как сон, а потом получило продолжение наяву, благодаря медитации в хейимас. Попросту говоря, это выдуманное путешествие, некая фантазия, которой даже не дается рационального объяснения. Однако и автор, и читатели из Долины считали ее вполне состоятельной историей жизни. Следует отметить, правда, что автор, передавший ее в хейимас Красного Кирпича в Ваквахе, не подписался.
И, наконец, в «Мечтательнице», самой длинной из представленных историй, Дятел из Телины пересказывает свою жизнь с известной прямотой и реалистичностью. Копии этой работы хранились как в хейимас Телины, так и в Архиве Ваквахи. Возможно, Дятла попросили записать эту историю ее приятели-ученые с Горы-Прародительницы — в качестве некоего образца для других людей, обремененных тем же даром; ибо она в своем произведении попыталась выразить то, что чаще всего остается невысказанным: эмоции и взаимоотношения с другими людьми человека, следующего (вольно или невольно) путем мечтаний, некоего провидца, и определить то место, которое «великое видение» занимает в обычной жизни.
ПОЕЗД
Написано мальчиком по имени Достаточно Из Дома Змеевика (Синшан) Это мое первое письменное подношение. Хейя хей хейя хейя хейя. А мое первое имя, которое дали мне мои матери:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180