Фемина была в восторге.
— Сатир побери эти подвиги! — с чувством выругался Геракл. — А моя колесница-то осталась на западе Греции!
И, сокрушенно качая героической головушкой, могучий герой позвонил божественному Гефесту.
* * *
— О боги, и что же я с ними со всеми буду делать? — с искренним ужасом воскликнул Копрей, опасливо глядя на сбившихся в кучу пышнотелых девиц.
— Доставишь их в Микены к Эврисфею, — безразлично бросил Геракл.
Тут у героя зазвонил сотиус.
Сын Зевса поспешно приложил трубку к уху.
— Стань чуть левее, — раздался в трубке хрипловатый голос Гефеста.
Могучий герой послушно отошел к обочине дороги, и тут же на том месте, где он только что стоял, возникла золотая колесница.
Перепуганные лошади безумно водили глазами по сторонам и нервно стригли ушами.
— Ну как? — поинтересовался в сотиусе Гефест.
— Порядок! — подтвердил Геракл. — Вот только Софоклюсу, по-моему, хана.
— Найди себе другого хрониста! — посоветовал Гефест, и связь прервалась.
Наклонившись, сын Зевса осторожно заглянул под колесницу:
— Софоклюс, ты там?
Из-под повозки на четвереньках медленно выбрался испачканный в пыли историк.
— Неужели так трудно было сказать, чтобы и я отошел? —склочно осведомился он, отряхивая порванный в нескольких местах хитон.
— Знаешь, — удивленно проговорил Геракл, — я в тот момент об этом как-то не подумал.
— Что, хочешь от меня избавиться?
— Да Зевс тебя упаси, как ты мог обо мне такое подумать? — полный праведного гнева возмутился герой.
— Лучше еще раз попасть под колесницу, чем спорить с тобой, — недовольно пробурчал хронист.
— Эй вы! — продолжал возмущаться Копрей. — На чем же я их повезу?
Геракл поглядел на столпившихся у перекрестка фемин.
М-да, проблема.
— На, держи! — Сын Зевса вложил в руку посланца крепкий пастуший хлыст. — Когда-то с его помощью я пас на живописных холмах Киферона овец.
— И что мне с ним делать?
— Погонишь девок в Микены пешком! Не захотят идти, тогда ты их по ляжкам, по ляжкам…
— Какое изуверство! — вспыхнул Копрей и, перейдя на шепот, тихо добавил: — Да они меня живо придушат или растопчут, когда вы уйдете. Глядите, какие они все здоровые, кровь с молоком.
— Да мужик ты, в конце концов, или не мужик? — гневно спросил сын Зевса. — Женщина всегда должна знать свое место! Вот я своей жене Мегере после свадьбы так и сказал: выбирай, мол, хочешь быть женой великого героя или его вдовой?
— И что же она выбрала?
— Дала мне пифосом в ухо! — продолжал нагло врать Геракл.
— Какого сатира? — подпрыгнул на месте Копрей. — К чему ты мне тут завиваешь баки?
— Что завиваю?
— Бакенбарды! Ну, в смысле, чушь несешь. Я не желаю сам вести этих сексуально озабоченных бабенок в Микены.
— А придется. — Могучий герой порылся в золотой колеснице и выдал Софоклюсу новый хитон.
— О боги, ну зачем я во всё это ввязался? — застонал Копрей, разматывая тяжелый бычий хлыст.
Дочери царя Гериона глядели на коротышку весьма враждебно. И в том, что они попытаются при первой же возможности на него напасть, а затем сбежать, не было ни малейших сомнений.
Впрочем, это всё проблемы Копрея, а не Геракла. Пусть сам потом с любвеобильным Эврисфеем объясняется.
— Да, чуть не забыл… предпоследнее задание! — спохватился посланец. — Значит, так… Знаешь, Геракл, за наше короткое, но весьма бурное знакомство я таки проникся к тебе некоторой симпатией.
— Ну спасибо, — изумленно поблагодарил сын Зевса.
— Так вот, — продолжил Копрей, — подлец Эврисфей таки измыслил тебя погубить!
— Ну, в этом никто особо и не сомневался…
— Тем не менее выслушай меня. Не все твои задания санкционированы Олимпом. Некоторые придумывает сам Эврисфей. И вот твой одиннадцатый подвиг, по его коварному замыслу, должен стать для тебя, Геракл, последним.
— Это еще почему?
— Потому что недоношенный придурок желает, чтобы ты спустился в мрачное, полное ужасов царство Аида и принес оттуда снятый с шеи стража подземного мира Цербера золотой ошейник!
— Вот он, тот самый опасный подвиг! — предостерегающе воскликнул Софоклюс. — Роковое задание мерзавца Эврисфея.
— А по мне так полная фигня! — пожал плечами Геракл.
* * *
— Единственное возможное осложнение — моя недавняя ссора с Танатом, — сухо заметил сын Зевса, когда они с Софоклюсом уже мчались в быстрой колеснице прочь от Тиринфа.
— Что, думаешь, он злопамятен?
— Еще как!
— И что же нам делать?
— Да хрясну его еще разок как следует, — вздохнул Геракл. — Кстати, Софоклюс, я не вправе заставлять тебя спускаться в подземное царство мертвых вместе со мной. Так что ты волен выбирать.
Историк недолго колебался.
— Нет! — решительно ответил он. — Я буду с тобой до конца.
— До конца? — переспросил герой.
— Ну да, до победного конца!
— А вот это правильно, — рассмеялся сын Зевса. — Вот это по-нашему, по-олимпийски!
Колесница стремительно разрезала прохладный вечерний воздух на ровные куски.
— Значит, прямо сейчас едем в Лаконию, — объявил Геракл, натягивая крепкие поводья. — Там у южной оконечности Пелопоннеса есть мыс, точнее, небольшая пропасть. Мыс называется Тэнар, но в подземное царство мы полезем как раз через пропасть.
— Скажи мне, Геракл, — зябко поежился Софоклюс, — а правда, что у ужасного Цербера три головы, на шее у него извиваются змеи, а хвост оканчивается головой дракона с громадной огнедышащей пастью?
— Всё это выдумки пьяных служителей культа Аида! — весело отозвался сын Зевса.
— Я так и думал, — облегченно вздохнул историк.
* * *
Виновато шмыгнув носом, Копрей упрямо сверлил взглядом покрытый медвежьей шкурой пол спальни Эврисфея.
— Что такое, ты снова повздорил с Гераклом? — озадаченно спросил Эврисфей, с подозрением оглядывая своего посланца.
Вид Копрей имел такой, словно его атаковала небольшая стая голодных тигров, от которой ему каким-то чудом удалось отбиться. Одежда посланца была разорвана, лицо исцарапано, правая рука висела на перекинутой через плечо полоске ткани.
— Нет, это не Геракл меня так.
— Тогда кто? — Копрей промолчал.
— А где дочери царя Гериона? Наверное, отдыхают с дороги?
Копрей молчал.
— Где мой гарем, придурок?! — истошно завопил Эврисфей.
— Нет гарема!
— Как так нет? Геракл не справился с моим десятым заданием?
— Почему не справился? Очень даже ловко всё исполнил!
— Тогда где же девицы?
— Сбежали!
— ЧТО?!
Эврисфей побледнел, затем покраснел, снова побледнел и нервно схватился за горло.
— Копрей, скорее… там, на полочке… темно-синий пузырек…
— Что-что? — Посланец прочистил пальцем правое ухо. — Я плохо вас слышу, господин.
— Скорее! — просипел Эврисфей. — Там, на полке… синий пузырек… я задыхаюсь… астма-а-а-а…
— Ничего не разберу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Сатир побери эти подвиги! — с чувством выругался Геракл. — А моя колесница-то осталась на западе Греции!
И, сокрушенно качая героической головушкой, могучий герой позвонил божественному Гефесту.
* * *
— О боги, и что же я с ними со всеми буду делать? — с искренним ужасом воскликнул Копрей, опасливо глядя на сбившихся в кучу пышнотелых девиц.
— Доставишь их в Микены к Эврисфею, — безразлично бросил Геракл.
Тут у героя зазвонил сотиус.
Сын Зевса поспешно приложил трубку к уху.
— Стань чуть левее, — раздался в трубке хрипловатый голос Гефеста.
Могучий герой послушно отошел к обочине дороги, и тут же на том месте, где он только что стоял, возникла золотая колесница.
Перепуганные лошади безумно водили глазами по сторонам и нервно стригли ушами.
— Ну как? — поинтересовался в сотиусе Гефест.
— Порядок! — подтвердил Геракл. — Вот только Софоклюсу, по-моему, хана.
— Найди себе другого хрониста! — посоветовал Гефест, и связь прервалась.
Наклонившись, сын Зевса осторожно заглянул под колесницу:
— Софоклюс, ты там?
Из-под повозки на четвереньках медленно выбрался испачканный в пыли историк.
— Неужели так трудно было сказать, чтобы и я отошел? —склочно осведомился он, отряхивая порванный в нескольких местах хитон.
— Знаешь, — удивленно проговорил Геракл, — я в тот момент об этом как-то не подумал.
— Что, хочешь от меня избавиться?
— Да Зевс тебя упаси, как ты мог обо мне такое подумать? — полный праведного гнева возмутился герой.
— Лучше еще раз попасть под колесницу, чем спорить с тобой, — недовольно пробурчал хронист.
— Эй вы! — продолжал возмущаться Копрей. — На чем же я их повезу?
Геракл поглядел на столпившихся у перекрестка фемин.
М-да, проблема.
— На, держи! — Сын Зевса вложил в руку посланца крепкий пастуший хлыст. — Когда-то с его помощью я пас на живописных холмах Киферона овец.
— И что мне с ним делать?
— Погонишь девок в Микены пешком! Не захотят идти, тогда ты их по ляжкам, по ляжкам…
— Какое изуверство! — вспыхнул Копрей и, перейдя на шепот, тихо добавил: — Да они меня живо придушат или растопчут, когда вы уйдете. Глядите, какие они все здоровые, кровь с молоком.
— Да мужик ты, в конце концов, или не мужик? — гневно спросил сын Зевса. — Женщина всегда должна знать свое место! Вот я своей жене Мегере после свадьбы так и сказал: выбирай, мол, хочешь быть женой великого героя или его вдовой?
— И что же она выбрала?
— Дала мне пифосом в ухо! — продолжал нагло врать Геракл.
— Какого сатира? — подпрыгнул на месте Копрей. — К чему ты мне тут завиваешь баки?
— Что завиваю?
— Бакенбарды! Ну, в смысле, чушь несешь. Я не желаю сам вести этих сексуально озабоченных бабенок в Микены.
— А придется. — Могучий герой порылся в золотой колеснице и выдал Софоклюсу новый хитон.
— О боги, ну зачем я во всё это ввязался? — застонал Копрей, разматывая тяжелый бычий хлыст.
Дочери царя Гериона глядели на коротышку весьма враждебно. И в том, что они попытаются при первой же возможности на него напасть, а затем сбежать, не было ни малейших сомнений.
Впрочем, это всё проблемы Копрея, а не Геракла. Пусть сам потом с любвеобильным Эврисфеем объясняется.
— Да, чуть не забыл… предпоследнее задание! — спохватился посланец. — Значит, так… Знаешь, Геракл, за наше короткое, но весьма бурное знакомство я таки проникся к тебе некоторой симпатией.
— Ну спасибо, — изумленно поблагодарил сын Зевса.
— Так вот, — продолжил Копрей, — подлец Эврисфей таки измыслил тебя погубить!
— Ну, в этом никто особо и не сомневался…
— Тем не менее выслушай меня. Не все твои задания санкционированы Олимпом. Некоторые придумывает сам Эврисфей. И вот твой одиннадцатый подвиг, по его коварному замыслу, должен стать для тебя, Геракл, последним.
— Это еще почему?
— Потому что недоношенный придурок желает, чтобы ты спустился в мрачное, полное ужасов царство Аида и принес оттуда снятый с шеи стража подземного мира Цербера золотой ошейник!
— Вот он, тот самый опасный подвиг! — предостерегающе воскликнул Софоклюс. — Роковое задание мерзавца Эврисфея.
— А по мне так полная фигня! — пожал плечами Геракл.
* * *
— Единственное возможное осложнение — моя недавняя ссора с Танатом, — сухо заметил сын Зевса, когда они с Софоклюсом уже мчались в быстрой колеснице прочь от Тиринфа.
— Что, думаешь, он злопамятен?
— Еще как!
— И что же нам делать?
— Да хрясну его еще разок как следует, — вздохнул Геракл. — Кстати, Софоклюс, я не вправе заставлять тебя спускаться в подземное царство мертвых вместе со мной. Так что ты волен выбирать.
Историк недолго колебался.
— Нет! — решительно ответил он. — Я буду с тобой до конца.
— До конца? — переспросил герой.
— Ну да, до победного конца!
— А вот это правильно, — рассмеялся сын Зевса. — Вот это по-нашему, по-олимпийски!
Колесница стремительно разрезала прохладный вечерний воздух на ровные куски.
— Значит, прямо сейчас едем в Лаконию, — объявил Геракл, натягивая крепкие поводья. — Там у южной оконечности Пелопоннеса есть мыс, точнее, небольшая пропасть. Мыс называется Тэнар, но в подземное царство мы полезем как раз через пропасть.
— Скажи мне, Геракл, — зябко поежился Софоклюс, — а правда, что у ужасного Цербера три головы, на шее у него извиваются змеи, а хвост оканчивается головой дракона с громадной огнедышащей пастью?
— Всё это выдумки пьяных служителей культа Аида! — весело отозвался сын Зевса.
— Я так и думал, — облегченно вздохнул историк.
* * *
Виновато шмыгнув носом, Копрей упрямо сверлил взглядом покрытый медвежьей шкурой пол спальни Эврисфея.
— Что такое, ты снова повздорил с Гераклом? — озадаченно спросил Эврисфей, с подозрением оглядывая своего посланца.
Вид Копрей имел такой, словно его атаковала небольшая стая голодных тигров, от которой ему каким-то чудом удалось отбиться. Одежда посланца была разорвана, лицо исцарапано, правая рука висела на перекинутой через плечо полоске ткани.
— Нет, это не Геракл меня так.
— Тогда кто? — Копрей промолчал.
— А где дочери царя Гериона? Наверное, отдыхают с дороги?
Копрей молчал.
— Где мой гарем, придурок?! — истошно завопил Эврисфей.
— Нет гарема!
— Как так нет? Геракл не справился с моим десятым заданием?
— Почему не справился? Очень даже ловко всё исполнил!
— Тогда где же девицы?
— Сбежали!
— ЧТО?!
Эврисфей побледнел, затем покраснел, снова побледнел и нервно схватился за горло.
— Копрей, скорее… там, на полочке… темно-синий пузырек…
— Что-что? — Посланец прочистил пальцем правое ухо. — Я плохо вас слышу, господин.
— Скорее! — просипел Эврисфей. — Там, на полке… синий пузырек… я задыхаюсь… астма-а-а-а…
— Ничего не разберу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81